Трагедия ожидания жажды достигает пика, когда становится ясно, что с возрастом мы постепенно теряем остроту этого ощущения. Филлипс и его коллеги показали, что после 24 часов без воды пожилые люди все еще не осознают, что хотят пить: «Главное наше открытие в том, что, несмотря на очевидную физиологическую потребность, пожилые участники эксперимента не выказывали признаков жажды».

Брюс и его коллеги установили, что между 20 и 70 годами соотношение воды внутри и вне клеток снижается с 1,1 до 0,8. Нет никаких сомнений в том, что такие сильные изменения внутриклеточного водного баланса не имели бы места, если бы осмотический приток и отток был способен обеспечивать диффузию воды через клеточные мембраны во всех частях тела на уровне 10-3 см в секунду. Если же полагаться только на реверсивный осмотический процесс увеличения содержания внеклеточной воды в организме, а также на фильтрацию и поступление «свободной от примесей» воды в жизненно важные клетки под действием вазопрессина и ренин-ангиотензин-альдостероновых систем – в условиях постоянной борьбы организма с обезвоживанием, – то результатом могут стать катастрофические изменения водного баланса организма.

Когда д-р Валтин рекомендует людям сначала дождаться жажды и только потом пить воду, он упускает из виду два других научных открытия. Первым установлено, что инициатором механизма жажды является не вазопрессин и ренин-ангиотензиновые системы – они только участвуют в консервации воды и принудительной гидратации клеток. Жажда возникает, когда нехватку воды начинает испытывать насос положительных ионов натрия, калия и аденазинтрифосфата. Именно вода генерирует градиент напряжения, насыщая белки ионных насосов в системах нейропередачи. В этом причина того, что мозг на 85 % состоит из воды и не может долго выдержать «вызывающий жажду» уровень обезвоживания, который д-р Валтин называет в своей статье совершенно безопасным.

Второе открытие – это недостающая часть научной мозаики, связанной с механизмами регуляции воды, над которой ученые бились с 1987 года и о которой д-р Валтин с коллегами должны были помнить. Речь идет о зависимости активности нейротрансмиттера гистамина от эффективности катионного обмена, его роли в инициации программ борьбы с засухой и в ка-таболических процессах в условиях прогрессирующего обезвоживания тела. На основании ведущей роли гистамина в регуляции воды и активной роли воды во всех физиологических и метаболических процессах – как гидролитического инициатора всех функций растворенных веществ – был сделан вывод о том, что симптомы жажды являются результатом повышенной активности гистамина и связанных с ним механизмов. В число таких симптомов входят астма, аллергии и сильные боли, например изжога, колиты, ревматические боли в суставах, боли в пояснице, мигрень, боли в мышцах и даже ангинозные боли. А поскольку активность вазопрессина и ренин-ангиотензин-альдостерона напрямую зависят от активизации гистамина, то их роль в повышении кровяного давления оказывается частью программы борьбы с засухой. Их функция принудительной доставки воды в жизненно важные клетки требует, чтобы давление поступающей воды было выше давления осмотического оттока воды из клеток обезвоженного тела.

На основании нового подхода, разработанного мной за 22 года клинических и научных исследований в области молекулярной физиологии обезвоживания, и инициированного моими коллегами сдвига парадигмы в медицинской науке, основанном на признании гистамина нейротрансмиттером, отвечающим за регуляцию воды в организме, я с полным основанием утверждаю, что 60 миллионов американских гипертоников, 110 миллионов людей с хроническими болями, 15 миллионов диабетиков, 17 миллионов астматиков, 50 миллионов аллергиков и множество других – все как один в точности следовали рекомендациям д-ра Валтина. Они все ждали, пока почувствуют жажду. Если бы они знали, что вода – это природное антигистамнное средство и самое эффективное мочегонное, то, я уверен, эти люди были бы избавлены от мучений, вызванных их проблемами со здоровьем.

Стоит ли говорить, что после того как от одного из его сотрудников мне пришло подтверждение того, что мое электронное письмо передано д-ру Эйзенбергу, я не получил никаких комментариев от этого блестящего врача. Он устроил мне такой же бойкот, как все остальные, кто испугался масштабности открывающихся перспектив. Я хорошо понимаю, что они почувствовали. Все они внезапно ощутили себя совершенно голыми. Им представилось, как одним махом будут аннулированы долгие годы учебы и зубрежки «научных жаргонизмов», горы статистических данных, оправдывающих применение токсичных химикатов и инвазивных процедур в их лечебных протоколах, а также все материальные блага, прилагающиеся к этим благоприобретенным навыкам. Они осознали, что все, достигнутое упорным трудом, будет сметено медленно подкрадывающимся ураганом, который очень скоро накроет их уютный, симпатичный домик. И сделают это люди, не забывшие о том, сколько зла причинили им мы, медики.

Что касается фармацевтической промышленности, то она зародила в Америке медицинскую тенденцию, гораздо более опасную, чем та форма терроризма, против которой мы начали войну, чтобы избежать катастроф, подобных 11 сентября 2001 года. Каждый год терроризм фармацевтических компаний уносит больше жизней, чем все остальные формы террора, вместе взятые. Основное отличие фармацевтического терроризма состоит в том, что он позволяет горстке людей делать деньги за счет подавляющего большинства населения, вынужденного расставаться со своими сбережениями, перед тем как преждевременно умереть в муках. Я разместил приведенный далее текст в интернете на сайте www.watercure.com. Собственно говоря, я написал эту книгу для того, чтобы разоблачить бесчеловечную сущность химического терроризма фармацевтических компаний и обратить внимание общественности на отсутствие у СМИ интереса к тому, что происходит. Все они знают о лечении водой, но, несмотря ни на что, хранят упорное молчание.

Прочитайте мою статью и задумайтесь над тем, что происходит. Чем занимается Управление по контролю за продуктами и лекарствами? Куда смотрят Национальный институт здравоохранения, Министерство юстиции? Почему учреждения, призванные защищать народ Америки, бросили его на произвол судьбы?

Вы можете стать их следующей мишенью

2002 год станет для Америки годом дальнейшей активизации терроризма и борьбы с ним. Американцы осознали, какие ужасающие последствия способна принести злоба невинным и ничего не подозревающим людям – одним ударом она может убить тысячи человек. И народ Америки больше не намерен этого терпеть, чего бы ему это ни стоило!

2002 год станет годом, когда американцы поймут, что терроризм это не только угон самолетов или заражение писем спорами сибирской язвы. Они начнут осознавать, что изощренное мошенничество, направленное на подрыв благополучия масс, – это еще одна форма терроризма.

По иронии судьбы за 2002 год от плохого медицинского обслуживания умрет больше людей, чем от атак террористов. В 2001 году дело обстояло точно так же. Один день 11 сентября унес жизни тысяч невинных людей, в то время как неправильно назначенные в 2001 году лекарства и медицинские процедуры привели к смерти сотен тысяч человек. Почему? Почему так много людей страдает и умирает без всякой нужды? Почему эта ситуация не освещается и не анализируется в СМИ? Потому что мы считаем боль и страдания нормой жизни нашего общества, неотъемлемой частью нашего существования! Мы подвергаемся постоянной промывке мозгов, целью которой является навязывание нам удобного для медицины представления о человеческом организме и его страданиях. Однако устройство нашего организма вовсе не так несовершенно, как нам пытаются внушить. В каждом человеке заложена простая и естественная программа работы тела, когда оно молодо, свободно от боли, полно здоровья и радости жизни! Потратив столько лет и миллиардов долларов на медицинские исследования, наверняка можно было раскрыть эти секреты природы и рассказать о них американцам. Вряд ли кто-то посмеет сказать, что нам не хватило для этого средств или передовых технологий!