3

Шелби ерзала в седле, тщетно пытаясь найти такое положение, в котором не чувствовалась бы боль. Ее несчастный копчик ломило так, словно им заколачивали сваи, и девушка сильно сомневалась, что вообще когда-нибудь сможет нормально сидеть. За эти четыре часа пути седло, казалось, стало каменным, и растущая боль лишала окружающий пейзаж изрядной толики его очарования.

Шелби горько сожалела о том, что не взяла с собой в поездку массажистку: тогда у нее был бы хоть какой-то шанс удержаться на ногах, покинув седло.

Коди вернулся лишь перед самым полуднем. Его не было больше часа, и Шелби вопреки собственной воле не могла думать ни о чем и ни о ком другом.

— Ну, и как там оползень? — спросила она, когда он придержал коня и поехал рядом с ней.

— Что? Ах да… С дорогой все в порядке, беспокоиться не о чем, — ответил Коди, который на самом деле осмотрел холм еще день назад, а теперь уехал лишь потому, что стал ловить себя на том, что ему мучительно хочется наклониться к этой странной девушке и почувствовать вкус ее губ. Но в этом, разумеется, признаться он не мог.

Вскоре отряд въехал на небольшой холм, и Коди поднял руку, призывая всех остановиться. Повернувшись в седле, он подождал, пока все, уже утомленные, путешественники соберутся, и объявил:

— О'кей, ребята, мы почти у цели. Это — половина сегодняшнего пути. Там, у подножия холма, уже расстелены одеяла и готовится пища. Вас ждет привал.

Ответом ему было невнятное бормотание, слабые стоны и ворчание измотанных верховой ездой гостей. Их смех и шуточки смолкли уже больше часа назад. Коди ухмыльнулся и снова тронул поводья.

К Шелби подъехал Ланс.

— Я уже обещал кое-кому из гостей пообедать с ними, но я считаю часы до заката и… нашего свидания, красотка. Томительные, бесконечные часы. Когда они истекут, мы сможем наконец спуститься с этих зверюг на грешную землю и узнать друг друга немного получше.

Он заговорщически подмигнул, и уже одного этого, как отлично знала Шелби, было бы достаточно для большинства его поклонниц, чтобы повергнуть их в экстаз.

— Поживем — увидим, — улыбнулась она и сама удивилась своей сдержанности. Да что это с ней, в самом деле? При любых других обстоятельствах она ничем бы не отличалась от прочих истеричных барышень, готовых лезть из кожи вон, лишь бы на них обратил внимание такой вот Ланс Мердок! Он же вьется вокруг нее, расточает комплименты, а ее сердце даже не дрогнуло… Откуда эта внезапная холодность?

Она поискала вокруг глазами и заметила поверх голов Коди, который гарцевал рядом с какой-то гостьей… очень красивой гостьей… Шелби почувствовала укол ревности. Нет, ее холодность распространяется явно не на всех мужчин!

Она снова повернулась к голливудскому красавцу.

— Поеду посмотрю, не надо ли помочь с устройством лагеря. Увидимся вечером, Ланс! — добавила она и ударила Леди каблуками по бокам.

Стремясь поскорее оказаться рядом с Солдатом, лошадь взяла с места в карьер, и Шелби отбросило назад. Ее ноги взлетели вверх, увлекая за собой стремена, и она в испуге резко натянула поводья. Леди мотнула головой, протестуя против впившегося ей в нёбо мундштука, и от падения девушку спасло лишь то, что она судорожно вцепилась в луку седла.

Несколько минут спустя вся группа уже собралась у грузовичка Тома, где гости, некоторые с посторонней помощью, спешивались. Работники ранчо брали лошадей под уздцы и отводили их к яслям, наскоро сооруженным между двумя высокими соснами. В воздухе витал аромат жарящихся гамбургеров и тушеных бобов, и Шелби показалось, что это самый дивный запах на свете. У одной из переносных жаровен Том установил складной стол, уставленный закусками, картонными тарелками, мисками с картофельным салатом и зеленью, ведерками со льдом, банками пива и минеральной воды.

— Тебе помочь, Шелби? — спросил Коди, когда она подъехала к обшарпанному красному грузовичку.

— Спасибо, я уверена, что справлюсь сама.

Держась за луку седла, девушка решительно перекинула правую ногу через круп Леди, а затем вынула из стремени левую. Но, оказавшись на земле, Шелби почувствовала, что ее колени подгибаются, и громко застонала. «О, только не сейчас, только не перед ним!» — пронеслось у нее в мозгу.

Коди бросился на помощь и подхватил ее на руки, а она, взмахнув рукой в неуклюжей попытке сохранить равновесие, сбила его шляпу.

— У тебя весьма оригинальная манера спешиваться, Шелби.

Улыбка и теплое участие, которое она прочла в его глазах, смягчили этот довольно едкий комментарий. Встряхнув головой, она сбросила с глаз упавшую прядь, а затем поправила сбившуюся набекрень шляпу. Ее лицо оказалось в каких-то дюймах от лица Коди.

Их взгляды встретились: зелень леса слилась с голубизной горного озера. Внезапно Шелби очень остро, каждой клеточкой своего тела ощутила, что ее грудь плотно прижата к груди Коди, а его руки, подобно двум могучим тискам из стали, крепко обвились вокруг нее… Она чувствовала учащенное биение его сердца, заставлявшее ее собственное биться в унисон, терпкую смесь запахов его одеколона, конского пота, кожаной упряжи… Коди больше не улыбался, его глаза смотрели на нее прямо и серьезно.

А затем рука, поддерживавшая ее под согнутыми коленями, разогнулась; ноги девушки коснулись земли, но другая рука продолжала крепко обнимать за плечи, не давая упасть.

— Тебе лучше? Ты можешь стоять?

В его тоне и взгляде Шелби почудилось внезапное раздражение.

— Спасибо, со мной все в порядке.

Она решительно высвободилась из его объятий и… с ужасом поняла, что сейчас упадет. Ее ноги подкашивались и дрожали, будто она только что преодолела марафонскую дистанцию.

Коди отвернулся, чтобы привязать ее лошадь к ближайшему кусту.

Ноги Шелби, казалось, таяли под непосильным для них весом тела, и, сдавшись, девушка тяжело осела вниз, пребольно ударившись при этом своим многострадальным копчиком о твердую как камень землю.

Ее невольный возглас привлек внимание Коди, и он резко обернулся:

— Ну что там еще за чертовщ…

Глаза Шелби сверкнули.

— Если ты, Коди Фарлоу, осмелишься засмеяться или снова полезешь со своей дурацкой помощью, я тебя пристрелю! — запальчиво пригрозила она, отлично, впрочем, понимая, что в ее нынешнем положении это всего лишь пустые слова. Ее щеки пылали, подбородок предательски дрожал, а к глазам подступали слезы бессилия.

Даже тень улыбки не тронула губы Коди; он просто молча опять взял ее на руки и, как ребенка, отнес на одно из одеял, которые Том расстелил для пикника на берегу ручья.

— Оставайся здесь, — довольно сухо распорядился ковбой, повернулся и ушел