Девушка ткнула пальцем в ее сторону и попыталась исправить:

— Закон о занятости — это вовсе не поли…

— Никаких разговоров о законах, бедняках, занятости и подобной ерунде! — разозлилась баронесса.

— Хорошо, мама, как скажешь. — Фрэнсис хотела было скрестить пальцы за спиной, но решила, что это будет нечестно, а она всегда старалась не лгать, порой даже во вред себе. — Обещаю не вести подобных разговоров, во всяком случае — с сэром Реджинальдом.

— И с любым другим подходящим джентльменом из общества, — жестко потребовала миссис Уинфилд.

Фрэнсис уперла руки в бока и, как попугай, повторила:

— Да, и с любым другим подходящим джентльменом из общества.

— Превосходно! Тогда нам, возможно, все-таки удастся выдать тебя замуж. — Улыбнувшись, баронесса подхватила юбки и величаво выплыла из комнаты.

Когда за ней закрылась дверь, Абигайль уставилась на сестру и спросила со всей серьезностью:

— Что ты собираешься делать, Фрэн? Ты не скрещивала пальцы за спиной, я видела. Может, ты скрестила пальцы на ногах?

Фрэнсис, обожавшая сестру, не могда сдержать улыбки. Абигайль понимала ее, как никто. Это была любовь с первого взгляда, с того самого мгновения, когда она впервые заглянула в колыбельку сестры. Фрэнсис чувствовала ответственность за нее и не кривила душой, когда предлагала матери отдать свое приданое Абигайль, чтобы та не считалась бедной родственницей. Она была готова для сестры на все.

— Я бы так и сделала, — засмеялась Фрэнсис, — если бы вовремя вспомнила, что на ногах тоже есть пальцы. Но я обещала маме не говорить на близкие и интересные мне темы, и выполню свое обещание.

Абигайль подалась вперед.

— Но что ты вообще намерена делать?

Фрэнсис пожала плечами.

— Что-нибудь придумаю. Надо, чтобы Реджинальд отказался от идеи сделать мне предложение.

Глаза Абигайль стали круглыми словно блюдца. Она никогда в жизни не противоречила родителям и всегда завидовала Фрэнсис, способной на это.

Фрэнсис взяла «Укрощение строптивой», подошла к окну и некоторое время смотрела на парк, прижимая томик к груди и обдумывая создавшееся положение. Потом ее взгляд медленно опустился на книгу, и ей пришла в голову отличная идея: надо вести себя так, словно она самая неисправимая строптивица и неукротимая фурия в этой стране.

Лондон, начало августа 1814 года

— Мы назовем наш союз «Клуб лакеев»! — объявил Лукас.

Прошло три дня после того, как в пьяные головы друзей пришла идея о перевоплощении в лакеев, но даже протрезвев, никто из них не пожелал от нее отказаться. Очевидно, им все-таки предстояло осуществить свой безумный план, который теперь не казался Лукасу таким уж безумным. Чем дольше он обдумывал идею, тем больше она ему нравилась, хоть и размышлял над ней, будучи совершенно трезвым.

Друзья прибыли в дом Клейтона заранее, чтобы его слуги успели их кое-чему обучить. Для начала им надо было подобрать ливреи — этот процесс привел Уортингтона в неописуемый восторг.

— Не имеет значения, что я ношу, — заявил герцог с очаровательной улыбкой. — Главное — как.

— «Клуб лакеев», — проговорил Беллингем. — А что, мне нравится!

Ему не нужна была ливрея, но чтобы не отличаться от других, маркиз все же переоделся.

— Кто бы мог подумать, что бриджи до колен и белые чулки будут так хорошо на мне смотреться? — не унимался Уортингтон, глядя на себя в зеркало и полностью игнорируя разговоры друзей.

— Да, наша форменная одежда весьма примечательна, — заметил, очень довольный, Клейтон. — Черные ливреи, зеленые жилеты, белые рубашки, белые чулки…

— Ты должен увеличить мне жалованье, поскольку я выше всех! — заявил Уортингтон, разглаживая рубашку на груди. — Разве статным лакеям не платят больше?

Беллингем покачал головой:

— Мы здесь не для того, чтобы зарабатывать.

— Черта с два! — запальчиво воскликнул Уорт. — Если я буду выполнять работу слуги, то должен получать за это жалованье.

Клейтон откинул голову и расхохотался.

— Не беспокойся, Рис: получишь ты свои деньги. Я обычно нанимаю дополнительный персонал для организации приема. Жалованье выплачивается по окончании двухнедельного срока. Думаю, тебе потребуется каждый фартинг, если ты намерен заплатить каждому из нас по тысяче фунтов, когда все закончится.

Герцог нахмурился.

— Тысяча фунтов — это моя проблема, а ты лечше скажи, что я должен делать. Я хотел бы работать на конюшне, но «Клуб лакеев» мне тоже нравится.

— Я думал, мы будем вместе, — встрял Лукас.

Беллингем поправил манжет.

— Мне необходимо постоянно держать в поле зрения тех троих. Я позабочусь, чтобы кому-то из них потребовался камердинер.

— А куда денешь настоящего? — заинтересовался Клейтон.

Белл пожал плечами.

— Не переживай: ничего такого. Скорее всего, просто ему заплачу.

— Работать на конюшне не так сложно, как обслуживать гостей, — заметил Лукас. — Заключая пари, ты, Рис, не говорил, что намерен перевоплотиться в конюха.

— А какая разница? — парировал Уорт с оскорбленным видом. — Мне необходим хотя бы минимальный шанс на выигрыш. Среди лошадей я чувствую себя намного лучше.

— Не волнуйся, — заверил Клейтон Лукаса. — Ему придется общаться с гостями даже в роли конюха. Во время моих летних приемов мы часто катаемся верхом.

— Вот так-то, — самодовольно ответствовал Уорт, расправив плечи.

— Я по-прежнему уверен, что ничего у тебя не выйдет, — сварливо буркнул Беллинген, в то время как портной подгонял ему рукав.

— Польщен твоей безграничной верой в меня, — не остался в долгу Уортингтон и прикрикнул на подмастерье: — Эй, не надо ничего подкладывать на плечи! У меня с этим все в порядке.

— Имей в виду, — заявил Лукас, — я буду время от времени наведываться на конюшню проверять, чем ты там занимаешься.

— Добро пожаловать! — осклабился Уортингтон.

— Полагаю, мы закончили, милорд, — прервал их препирательства портной и стал собирать свои инструменты.

— Спасибо, мистер Кирби, — поблагодарил его Клейтон. — Дворецкий вас проводит.

После ухода портных виконт вызвал экономку миссис Котсуолд, и та появилась через мгновение, словно ждала за дверью. Внушительного вида дама в темном платье до пола и идеально накрахмаленном белом фартуке, при ходьбе издавала позвякивание из-за внушительной связки ключей, что была подвешена у нее на поясе. Клейтон уже проинформировал друзей, что миссис Котсуолд подчиняются все без исключения слуги в доме.