У мамонтов в тот день был какой-то праздник. Почти все были пьяны. Переговоры не удались, мамонтовские начали дерзить. Наши (кикбоксеры, надо заметить) в три секунды уложили их. Понятное дело, что стадо колхозников душевно тромбонуло наших. Десяток гуков они уложить успели, но, когда на тебя нападают со всех сторон с палками, будь ты хоть чемпионом вселенной.

Вдобавок мамонты перебили стекла машины. И отчалили победоносными павлинами.

В тот же вечер в село вошли наши войска. По каждой улице прошло человек сто, ломая каждое пойманное существо мужского пола, кроме детей и стариков. Возвращались теми же путями, и улицы были пустынны. Жители даже собак по сараям загнали.

На следующий день мамонтовские старшие приехали к нам на сборы улаживать конфликт дипломатическим путем. На тонированной «девятке» с потёртыми по тогдашней моде номерами. С собой привезли какого-то пьянчугу в наколках, представив его смотрящим за Мамонтовкой. Позже выяснилось, что он самозванец, никто из уважаемых людей его туда не ставил.

Ради потехи им дали высказаться. Те начали оправдываться, что виною всему алкоголь, войдите, мол, в положение. А вообще — предложение-то неплохое, нужно обсудить. Их смотрящий изредка вставлял малопонятные реплики из мудрёного жаргона вперемешку с именами уважаемых кем-то там на зонах.

Короче говоря, всех их избили и обоссали. Могли бы просто побоями ограничиться, но псевдосмотряга начал выкрикивать угрозы, чего делать не стоило.

Их машину отогнали в гараж и разобрали на запчасти.

Кстати говоря, если пацана обоссали в беспомощном состоянии, он мог смыть позор кровью, порезав обидчика. Почему-то именно порезать ножом, никак иначе.

Обоссать нормального пацана без причины нельзя, иначе это уже беспредел. В данном случае потерпевшие вполне это заслужили. Пусть радуются, что руки не отрубили — такое случалось не только в фильмах типа «Антикиллер».

В считанные дни у всего бизнеса на территории Мамонтовки сменилась крыша. Мамонтовская банда быстро прекратила существование. Несколько достойных людей у них всё же имелось, они примкнули к нам. Большинство же попросту не взяли, и потом долго подвергали гонениям. Как покорённых нацменов в банановых республиках.

Помнится, как-то втроём гуляли пьяные и забрели в Мамонтовку с целью размять кости. Докопались до мотоциклиста на "Урале" с люлькой. От него пахло бензином и навозом. Отпинали, отобрали мотоцикл и поехали на нём к себе. Только вот мотоциклисты из нас были никудышные. Врезались в угол дома, да так, что отлетела люлька, вместе с сидящим в ней. Никто сильно не пострадал, а мотоцикл попросту бросили, решив вернуться за ним потом. Естественно, его сразу же кто-то утащил.

Ещё мамонтовские жители, как водится в сёлах, держали коров. Иногда коровы заходили на район и бродили среди асфальтовых джунглей. Потом наши школьники ловили мамонтовских и заставляли убирать говно.

9

Любовь на районе

После очередных сборов гуляли бесцельно и подцепили компанию школьниц. Разумеется, в надежде им присунуть. С одной из них я вскоре начал встречаться. Её звали Светка, было ей пятнадцать лет, и училась она в десятом классе.

Светлана была обычной районной гопницей. Ходила в спортивном костюме, дралась со сверстницами, курила и пила пиво в подъездах, красила волосы дешёвой краской. О существовании других девушек мы не знали.

Жила она недалеко от моего дома, но — уже на Стройдетали. Почти каждый вечер мы гуляли по Матне, периодически заходя в подъезды погреться и потискаться. Иногда тусили на площадке заброшенного детского сада около её дома. Строго до 16.40, потому что ровно в 17.00 там начинались сборы стройдеталевских. Можно было не торопиться и уходить чуть позже — местные знали меня, а меж районами тогда был период дружбы. Но это могло бы расцениться как вызывающее поведение и привести к конфликту, поэтому приходилось соблюдать приличия. Ну и некомфортно, когда ты с девушкой, и вдруг начинает стекаться масса низкокультурных элементов.

Тот факт, что мы ошивались в том садике, делал меня в светкиных глазах смелым парнем. До меня у неё был лоховатый школьник, который сюда боялся заходить.

Светка считала, что я крут, и мне это льстило. А я был не прочь лишний раз понтануться, рассказав лихую историю. В которой я, само собой, выглядел красиво. Красивее, чем бывало подчас. Плюс я казался ей взрослым, хотя по развитию ушёл от неё недалеко.

Ещё она была любительницей примитивной романтики. Я покупал маленькие открыточки, писал на них незамысловатую гопническую лирику, и во время подъездных обниманий подсовывал ей в карманы.

Вирши были примерно такие:

«На районе ты всех круче,

Ты гроза всех местных сучек».

Или:

«Я люблю тебя, в натуре,

Будет всё у нас в ажуре».

Так эта сопля все парты в школе ими исписала.

Но спустя два или три месяца мы расстались, потому что я встретил Алису.

Если встреча и отношения со Светкой были вполне закономерным явлением в моей тогдашней жизни, то связь с Алисой была чистой случайностью. Мы вращались в разных кругах, которые практически не пересекались.

Момент знакомства я помню смутно.

Компанией в пятнадцать бритых рыл мы припёрлись в ночной клуб. По поддельным билетам — был у нас один умелец. Лишний раз за что-то платить было не в наших правилах.

Сдвинув столики (что противоречило правилам заведения, которое считалось приличным), мы хлестали водку. Высматривая на танцполе потенциальных жертв, которых можно обуть в сортире.

Неподалёку от нас отдыхала мажористая компания. Попивая изысканные напитки, пушистые молодые люди косились на нас с презрением и опаской. Когда заиграла медленная музыка, я, уже невменяемый от выпитого, выдернул оттуда понравившуюся девушку и повёл танцевать.

Как я танцевал медляки в подпитии — это тема отдельного стендапа.

Поступок был не просто наглый, а прямо совсем хамский. Однако мы не только договорились встретиться на следующий день, но и на самом деле встретились. Чего случиться, по логике, не должно было. Более того — мы стали встречаться.

24-летняя Алиса была дочкой богатых родителей, со всеми вытекающими. Каталась на дорогой машине, тусила с такими же мажорчиками, и вообще наслаждалась жизнью. А чего не понаслаждаться, я бы тоже кайфовал.

Жила она в элитном комплексе в центре. Родители её были не какие-то там презренные коммерсанты, чиновники или бандиты, а люди искусства. Отец — художник, чья абстрактная мазня покупалась на Западе задорого ценителями всяких чёрных квадратов. Мать из той же оперы, какая-то артистка. Короче — местная богема, с присущими всякой богеме тараканами в бошках. Странная семейка, мне довелось бывать у них