Но если я что-то узнаю об этом событии — милости просим сюда, к квартальному надзирателю Борщову Семену Егоровичу. Ибо он этим делом занимается и должен все законные начинания, помогающие расследованию события, контролировать и поддерживать, а незаконные — пресекать.

С квартальным я распрощался, спустился вниз, получил свое оружие и пошел в торгово-промышленную палату. Встретили меня приветливо и рассказали, что для магической деятельности никаких препятствий не имеют. Тем более что в опытных магах есть даже некоторый недостаток. Всего в городе шесть человек магической практикой занимаются, из них двое медиумов и один некромант. Правда, последний уже с полгода как уехал и в городе не показывается. И что с ним в Царицыне стало — никто не ведает. Поэтому для занятия лечебной магией мне нужно только написать заявление о желании практикой заняться и оплачивать налог понедельно, исходя из пятипроцентной ставки от чистого дохода, под которым понимается здесь доход минус стоимость аренды помещения для деятельности. Так что стоит только подать заявление да в газету объявление дать, куда обращаться, и можно работать. Тем более что жаждущие помощи найдутся сразу же — в самой палате, не отходя от стола регистрации.

Я сказал, что не против помочь самарским жителям, но мне сейчас нужно решить, должен ли я провести некоторое время в Самаре или вскоре уехать. Если окажется, что я вынужден задержаться, то с удовольствием поработаю. В завершение спросил, не подскажут ли мне адреса, где принимают маги здешние, чтобы я мог с ними познакомиться. Мне выписали на бумажный листочек адреса регистрации всех магов (за исключением загулявшего некроманта), и я с благодарностями покинул палату.

Выбрал на площади лавочку в тени и, сидя там, изучил список. Медиумов я сразу отбросил, так что осталось три адреса. Ближайший из них — улица Венцека, Кондратьева Галина Алексеевна. Это, наверное, та дама, после которой квартальный меня позвал. Остальные два адреса — на улицах Затонной и Вилоновской. Этих улиц я даже не знаю. Затонная — это, наверное, на берегу Самары, а где Вилоновская — даже не представляю. Пошел я к даме в гости. По дороге купил у разносчика трубочку с кремом и съел ее. Магическим процедурам лучше подвергаться на сытый желудок. На удивление, трубочка пошла без насилия над организмом.

Дама принимала на первом этаже типичного для этой части города двухэтажного дома. Первый этаж у таких домов кирпичный, и в нем обычно помещаются лавки и мастерские, а на втором, деревянном, люди живут. В Твери чаще увидишь такие же дома, у которых второй этаж бревенчатый, а вот в Самаре принято бревна сруба обшивать доской. Если хозяин не ленится их регулярно красить, выглядит красивее, чем сруб. Если же нет — потемневшие доски лучше неошкуренных бревен не выглядят. Такая же деревня, а не крупный город. Тут я вспомнил, что сам этим летом собирался дом покрасить, ибо не захотел в свое время оставить сруб в натуральном виде и обшил его досками. Надеюсь, осень выдастся теплой и недождливой.

Вошел в дверь, оказался в коридоре, в конце которого виднелась лестница на второй этаж. Левая дверь вела к магу, правая к нотариусу. Постучал и вошел.

Это явно был вестибюль. На стенах висят два диплома и пара акварельных видов Самары. Для посетителей стоит пяток стульев, а для секретаря стол, за которым сидит девочка лет пятнадцати и так увлеченно что-то рисует, что даже на мой приход не отреагировала. Я кашлянул. Девочка подняла голову.

— Добрый день. Могу я видеть Галину Алексеевну?

Девочка неожиданно басовито прокричала:

— Тетя Галя! К тебе!

М-да, голосок у девочки прямо трубный. И тут прямо семейная идиллия и семейная же фирма. Из-за занавески показалась «тетя Галя». На вид она была чуть моложе меня, одета в лиловый балахон с вышивками (вроде как рыбы и звезды). На голове — фиолетовый тюрбан из шелка, в который вплетены нити магического волокна. На шее — ожерелье из камней вроде халцедонов.

Магических ощущений у меня нет никаких. Ни от помещения, ни от самой дамы, ни от ее ожерелья и наряда. А должно быть хоть какое-то ощущение. Плохо.

— Здравствуйте, Галина Алексеевна. Не сможете ли вы уделить мне внимание, проведя магическое сканирование организма?

— Здравствуйте. Конечно, смогу. Проходите в эту комнату. А ты, Марина, не кричи так громко. Я с перепугу чуть чашку не уронила!

Я прошел и сел на кушетку. Мадам Кондратьева села напротив и спросила, с чем связано желание пройти сканирование. Я объяснил, что в путешествии по Самарской Луке попал в пещеру, где остановилось время, и находился там очень долго по внепещерным меркам. Вот я и беспокоюсь, чтобы пребывание в «кармане времени» на голодном пайке не отразилось на организме. Плюс не исключено магическое воздействие. Я ощущал его периодически, да и видел, что переношусь на короткое время в прошлое. А может, и будущее, ибо не всегда я понимал, где нахожусь.

Дама заинтересовалась и спросила, как это было. Я ей рассказал пару снов-видений вдоль каменной реки. Добавил, что пока ощущаю два симптома — утрату аппетита и утрату магических способностей. Не могу ни пассивно ничего ощущать, ни активных манипуляций Силой проделать.

Дама вновь заинтересовалась, я и рассказал ей, откуда я и чем занимаюсь. На вопрос о цели путешествия в такие опасные места ответил, что не вправе пока это раскрывать.

Дама вздохнула и спросила, как я желаю пройти сканирование — по Альциусу или по Решетникову. Естественно, по Решетникову. Этот метод делается на бодрствующем организме, в отличие от более старого метода Альциуса. Вообще маги из пришлых методом Альциуса стараются пользоваться в основном с возбужденными больными или очень пугливыми детьми. Да и пациент, видя, что он лежит и ему не здорово больно, меньше переживает. А у меня на то есть и дополнительная причина — лишнего магического воздействия не нужно.

Ну дальше было обычно: лягте, расслабьтесь, сосредоточьте взгляд на вот этом предмете, думайте о чем-то нейтральном… Вообще для здорового человека процедура почти безболезненная, а вот когда есть больное сердце или что-то другое, может вызвать некоторое неприятное ощущение — скажем, сердцебиение или резь в желудке. Это не опасно, но пациент может разволноваться. Я лежал и ничего особенного не ощущал. Сердце чуть сильнее забилось, и все. Надеюсь, что мое впечатление совпадет с ее впечатлением.

Галина Алексеевна от процедуры устала. Села, поправила тюрбан, выпила воды из графина, потом стала чертить график отклонений. Это обычно требуется, когда не знаешь заранее, что за болезни встретятся у пациента. С запойными купцами этим можно пренебречь, ибо рука набита и отклонения ощущаешь автоматически. Потом взяла таблицу Мавеня, соотнесла отклонения, подсчитала. Потом зачеркнула, вновь пересчитала. Я ждал.

Она начала каким-то неуверенным голосом:

— Есть отклонения со стороны вен нижних конечностей, желудка — и, пожалуй, все. С сердцем немного непонятно, отражение Силы какое-то двоякое. И как от болезни его, и как будто оно здоровое совсем. И вы говорили, что ощущаете магическое истощение, а аура совсем этого не показывает, и при сканировании этого тоже не видно.