Быть журналистом по кино и театру очень сложно. Ольга высказывает свои мнения для разных изданий, а эти издания сами никогда точно не знают, сколько Ольгиных мнений в месяц им понадобится. Постоянной зарплаты у Ольги нет, а есть только гонорары. Поэтому у нее бывает или совсем плохо, или временно не очень плохо.

— Моя жизнь невыносима, — продолжала Ольга. — Мне нужно сдавать интервью с Безруковым. Расшифровывать интервью — это очень трудная работа, кропотливая такая, противная такая…

Она сделала паузу.

— И заметь — это время, вычеркнутое из моей жизни. А ведь все это время я могла бы уделить сушкам… И платят за интервью так же, как за обычный материал. Безруков — звезда. На Западе интервью со звездами стоит столько, что на гонорар можно жить три года. А у нас?!.

Звонок. Мама, Алена, Ирка-хомяк с отчетом о фотоомоложении?..

— Это ты? — спросила я внезапно севшим голосом, втайне надеясь, что звучу очень притягательно.

— Ты что хрипишь? — спросил Андрей. — Простудилась?

Обидно, что он такая приземленная личность! Мог бы сказать «милая, дорогая» и так далее.

А я-то, как дурочка, охрипла от любовного волнения. И сердце бултыхается где-то в животе, как будто я впервые влюблена и лет мне приблизительно двенадцать.

— Хм… кхе-кхе…

Если я не буду обижаться, предъявлять претензии, то, может быть, он все-таки скажет «милая» или даже «я тебя люблю»…

— Тебе… хм… денег хватило?..

Не буду поднимать ужасные болезненные вопросы про невнимание, буду страдать молча.

6 сентября, суббота

В нашем дворе появился новый персонаж, охранник Шура. Охранник Шура — любимое детище Лысого. Сам Лысый живет в нашем доме недавно, но как будто был всегда и всегда обустраивал наш быт. Хорошо бы в один прекрасный день проснуться и увидеть Лысого по телевизору в качестве мэра города на Неве. Вот тогда-то мы и заживем: в каждом дворе будут фонтан, песочница и дяденька в фуражке.

До охранника Шуры Лысый любил консьержа. Не в эротическом смысле, в этом смысле Лысый предпочитает разных одинаковых блондинок, а как новый предмет своего обустройства в нашем дворе. А теперь вот любит охранника.

Лысому ничего для охранника не жалко. У меня, например, в нашем дворе нет никаких прав, а у охранника Шуры есть и будка, и свисток, чтобы свистеть мне, когда я делаю что-то плохое.

Лысый давно жаловался, что ему не найти уборщицу лестницы. И вот наконец ему где-то из-под полы достали уборщицу из какой-то бывшей южной республики. Лысый радуется, что может платить ей сущие копейки, потому что у нее нет регистрации.

Оказалась очень милая женщина. Спрашивала, чисто ли вымыта лестницу, а то она волнуется, потому что у нее нет опыта. Она учительница русского языка и литературы. Так виновато сказала мне, что у нее нет регистрации, как будто призналась, что вообще-то она людоед. Мне-то ее регистрация ни к чему, но она явно считает, что без регистрации она не вполне человек. А ведь она — беженка, ей и так у нас в Питере трудно и непривычно холодно, и мы все должны ей помогать.

Мне неловко, что она моет лестницу и всех боится. Надеюсь, скоро мы привыкнем друг к другу, и тогда я осмелюсь и скажу ей, что не нужно мыть пол, все равно Лев и Савва все заляпают своими лапами, пусть подметет иногда, и хорошо.

Вечером позвонил Андрей, уже совсем скоро приедет. Рассказала ему о проблеме нелегальных мигрантов в нашем дворе.

— Оказалось, что существует жизнь, о которой мы ничего не знаем, — сказала я.

— Хм… Кхе… почему не знаем? Я знаю… — сказал Андрей, — можно… кхе-кхе… что-нибудь для нее придумать… Посмотрим… Ну, пока.

— Как, уже пока?..

Попозже зашел Лысый. У него проблема — опять нет уборщицы. Оказывается, дети во дворе сказали этой милой женщине: ты, лицо кавказской национальности, больше не ходи в наш дом… Вот она и не пришла, испугалась.

Как же мы теперь ей поможем?.. Очень грустно.

Не спала до двух часов ночи, лепила вареники с картошкой. Это очень просто (обычное пюре с жареным луком нужно засунуть в тесто). Получилось красиво.

Мои вареники похожи на слоновьи уши, такие же извилистые. Слепила 60 штук. Очень удобно — один раз до двух часов ночи лепишь, а потом можно кормить семью до Нового года. Если давать по десять слоновьих ушей, то получится всего шесть порций… Тогда можно давать по три уха или даже по два…

7 сентября, воскресенье

Почему в субботу, вместо обещанного мне дня любви, я опять совсем одна, как раньше, когда я была по-настоящему совсем одна?..

Хорошо, что у меня есть подруги. И я могу немного поговорить с ними по телефону.

— Вася опять болеет, — рассказывала Ольга. — И ведь ни за что не скажет, как все люди: у меня болит горло, или чирей, или нога… Он послушает свой организм, пригорюнится и бормочет: «Болею я… в груди тесно, в спине крутит, в ноге блямкает…» И какая бы болезнь ни напала, всегда лечится одинаково — делает прогревание. Он всегда или ушел на прогревание, или пришел с прогревания. Я такое слово помню из детства. Что это, где это теперь делают? Подозреваю, что он ходит на свое прогревание минуя врача, по блату, — возмущалась Ольга.

Я-то считаю, что Ольга несправедлива. Вася добрый, умеет поменять кран и другие водопроводные работы, привезти продукты и подвинуть шкаф. А что касается прогревания, так у каждого свои увлечения. Вася любит ходить в районную поликлинику и брать больничный, ну и что? Может быть, ему нравится его толстая карточка? У меня в детстве была самая толстая карточка в регистратуре, потому что мама ежедневно умоляла врачей, чтобы они признали у меня хотя бы насморк.

— А как Гений? — поинтересовалась я.

Гений никогда не выходит из дома. Он слишком образованный человек, чтобы вставать с дивана. Такие люди раньше водились в котельных, они там противостояли советской власти и прочее по культурной части. Мне казалось, это время ушло, и сейчас все свободно могут выйти из котельной и творить для публики, но Гений не согласен, что это время ушло. Он творит для себя — сочиняет, не записывая, рисует в уме и танцует фламенко, не вставая с дивана. За это Ольга называет его «Ах, Гений» и «Ох, человек Возрождения», а мы — Лежачий больной, или просто Лежачий.

— У него опять совершенно гениальный проект. Он ставит Шекспира, — сказала Ольга.

Ага, значит, Лежачий теперь режиссер. На вопрос, где же его труппа, Ольга ответила, что его видение Шекспира так своеобразно, что у него нет необходимости в труппе, тем более она сама может почитать за всех, кроме Дездемоны. Дездемоной Лежачий хочет быть сам. А вместо платка он использует пульт от телевизора — засовывает под подушку и предлагает Ольге найти пульт и требовать у него объяснений.

Считаю, несправедливо. Вместо того чтобы сразу же дать Ольге все необходимое, жизнь ставит ее в ситуацию постоянного выбора между Лежачим и Васей. Когда дело с гонорарами совсем плохо, Ольга принимает от Васи хозяйственные услуги, а когда жизнь налаживается, она участвует в проектах Лежачего и приносит ему сигареты и другие мелкие знаки внимания, и даже, не побоюсь этого слова, еду.