Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пиво почти мгновенно испарилось из кружек. Разлили еще. Бочонок как-то подозрительно быстро закончился. Тох заказал еще один. Этот пошел уже не так быстро. Мы смаковали пиво, болтали о всяких пустяках, о моем дипломе уже все и позабыли. Как говорится, лишь бы повод был для пьянки.
С братьями мы собираемся довольно редко. У каждого своя жизнь. Тох женат, кормит супругу, сына и свору жениных родственников. Работает за городом, держит крупную ферму. Аш у нас холост, но тоже человек деловой. У него много заказов — строит и укрепляет дома местных богатеев, мастерит ловушки против ворья. Я вот тоже вроде себе занятие нашел. В общем, свободного времени у всех немного. Так что мы наверстывали упущенное, вливали в себя пиво лошадиными дозами. Когда пиво уже перестало лезть в глотку, Тох удалился к стойке и вернулся с тремя кружками чего-то покрепче.
— Что это? — удивился я.
— Это ерш, братишка, — загадочно ухмыльнулся Тох и опрокинул в себя полкружки.
Я отпил немного. На вкус как обычное пиво, только немного резче и неприятно попахивает спиртом.
— Ну как? — поинтересовался Аш.
— Нормально, — кивнул я. — Пить можно.
— Молодец! — одобрил Тох — Сразу видно — настоящий мужчина. А настоящие мужчины пьют ерш. Если понравилось, то еще по кружечке бахнем.
Повело меня уже на второй кружке этого интересного напитка. Сначала я почувствовал неладное. Приятная легкость в теле сменилась легкостью еще большей. А потом комната начала вращаться вокруг меня, вещи стали ускользать из-под пальцев, неожиданно захотелось петь и плясать. Я подавил в себе глупое желание — не люблю искать сомнительные приключения. На время выпал из общего разговора. В голове бродили какие-то странные мысли, мелькали яркие и сочные образы. Поймал себя на мысли, что с недавних пор разлюбил эти братские посиделки. Аш и Тох болтают о работе, жалуются друг другу, что-то обсуждают или же вспоминают общих знакомых. А мне неинтересно. У нас троих постепенно становится все меньше общего, мы отдаляемся друг от друга. И хотя пытаемся не подавать виду, хлещем пиво, как всегда, ржем над чем-то, но получается слегка наигранно, топорно. Мы взрослеем, у каждого свои проблемы, своя жизнь. И точек соприкосновения все меньше.
Трактир постепенно наполнился людьми. Наступил вечер, и работяги из ближайших кварталов потянулись сюда — расслабиться после трудового дня. Стало весело. Под шумок проскользнули и личности явно криминальной наружности. Завсегдатаи трактира привыкли к ним, а нам было уже наплевать. Пришел какой-то бард, достал старую побитую гитару, стал наигрывать незамысловатую мелодию. Обычный голос уличного музыканта, хриплый и простуженный. Видать, ночует где-то на улице, денег на приличное жилье не может заработать. Вместе с бардом в трактире появились и вожделенные Ашем гулящие девки. Они подсаживались к мужикам на колени, что-то щебетали, пили за их счет, иногда уводили своих клиентов куда-то в глубь трактира. Понятно для чего. Видимо, трактирщик держал специально для этого пару комнат, а с девиц легкого поведения брал приличную мзду.
Аш сразу же навострил уши, и не успел я его одернуть, как он привел откуда-то двух дам неопределенного возраста и весьма потрепанного вида. Одна устроилась у него на коленях, вторая сунулась к Тоху, но тот довольно грубо шуганул ее, и она скромненько присела рядом со мной. Хотя скромненько — это я загнул. Она вцепилась в меня как клещ. Стала шептать на ухо, жарко дышать, прижалась ко мне выпирающей из лифа мощной грудью. Я отбивался как мог, но деваха попалась упорная и никак не хотела отлипнуть. Тох, видя мои мучения, заржал как ненормальный. Я зыркнул исподлобья, скрипнул зубами. Вот гад, что тут смешного-то?
— Юноша, вы будите во мне материнские чувства, — заявила дама. — Так и хочется обнять вас, приласкать, накормить…
Я выразительно посмотрел на пышный бюст.
— Молоком?
— А почему бы и нет?! — жарко шепнула она, облизнув кончиком языка полные яркие губы.
— А я молоко не люблю, — брякнул я.
Она так удивилась, что мне наконец удалось отодрать от себя маленькие, но цепкие ручонки. Под громогласный хохот Тоха я позорно сбежал.
Снаружи уже стемнело, небо покрылось россыпью звезд, воздух стал прохладный и чистый. После душной жары трактира это показалось невыразимым блаженством. Я аж застонал от наслаждения и прислонился к стене. Меня уже ощутимо пошатывало, но свежий воздух сделал свое дело, и я немного пришел в себя.
Горизонт был багровый, со стороны ремесленного района слышались глухие удары, грозный гул. Ветерок дул в сторону, так что привычного запаха серы и сажи я не чувствовал. Работа не прекращается ни на минуту. Плавильные печи проще держать горячими, чем каждый раз разжигать заново. Потребность Свободных Земель в металлах с каждым годом растет, а значит, будет больше работы для жителей Гента.
Ко мне подошел тот самый мужичонка, что днем спал у крыльца трактира. Он долго кряхтел, постанывал, страдальчески хватался за голову, яростно чесал бороду. Потом посмотрел на меня мутными покрасневшими глазами.
— Молодой человек, — сказал он мне сиплым голосом, — никогда, повторяю, никогда не пейте ерш! Демоническое пойло.
— Поздно, — сказал я обреченно, чувствуя, как все холодеет внутри, и глубокомысленно добавил: — Уже.
Мужичок долго смотрел на меня, силясь схватить за хвост свои юркие мысли, что явно никак ему не давались.
— Ну тогда вы обречены, молодой человек, — сказал он с печальным вздохом.
— Что же делать? — тупо спросил я.
— А уже ничего, — вздохнул он еще раз — Пейте дальше, все равно хуже не будет. А я пошел…
На этой философской ноте наш разговор закончился, и мужичок виляющей походкой ушел в темноту летней ночи. Я пожал плечами — с какими только чудаками не приходится сталкиваться.
Хмель бродил в крови, кружил голову. Уже давно ушел тот момент, когда можно было остановиться и отделаться легкой головной болью.
Я вернулся в трактир и обнаружил, что Аш куда-то подевался. Девиц, которых он подцепил, тоже не было видно. Тох сидел с задумчивым видом и потихоньку цедил пиво. Я постарался как можно аккуратней пробраться к нему, но на полдороге наткнулся на какого-то мелкого, но широкоплечего парня с окладистой бородой. Он как раз отходил от стойки с полной кружкой чего-то вонючего. Парень пошатнулся, и пойло пролилось ему на бороду.
— Смотри, куда прешь, земляной червяк! — заорал он и добавил еще несколько слов, кои приводить в точности я не берусь.
— Побрейся, мелкий! — небрежно огрызнулся я и двинулся дальше.
Но не сделал я и шагу, как чья-то крепкая рука схватила меня за плечо.
— Извинись, червяк! — рявкнул коротышка. Маленькие злобные глазки яростно сверкнули.
«Мать твою, гном! — дошло до меня. Я икнул с перепугу и живо протрезвел. — И как я сразу не понял, что это пещерное отродье…»