– Тогда это сенсация. Новая часть мозга. Можно сказать, виртуальная. Ее нет в трехмерном сканировании, зато она видна здесь…

– Знаете, коллега, – протянул Новистра, – я бы назвал это не частью мозга, а характеристикой… Это – совокупное поле излучений. Как бы фокус. Сведенные в одну точку пиковые значения всех излучений.

Второй хирург кусал нижнюю губу и переводил взгляд с Новистры на экран и обратно. Гениальность знаменитого врача не вызывала сомнений, но сейчас тот явно зашел в ту область, куда остальные даже не заглядывали.

Новистра понял состояние помощника и сказал:

– Думаю, имеет смысл провести отдельные исследования в данном направлении. А сейчас…

Он подошел к телу, оттянул веко, тронул висок. Температура трупа была все еще очень высока для мертвого. Новистра опять перевел взгляд на экраны. Сравнил показания датчиков, прищурил глаз, что-то вычисляя в уме. Потом сам изменил настройку и опять сравнил.

Потом дрогнувшим голосом произнес:

– Его тело будто в глубоком анабиозе. Организм словно законсервирован. Но не умер. А мозг… работает.

Помощники и практиканты подошли ближе к столу, рассматривая странный труп.

– Да, – продолжил Новистра, – похоже, что он не мертв. Видимо, пережитый стресс заставил мозг отключить почти все функции организма и перевести его в режим ожидания. Но… Этот человек даже не терял сознание! Невероятно!

Последние слова Новистра выкрикнул, вдруг вникнув в итоговые показания аппаратуры и диаграмм на экранах.

– Отмечена микронная активность мозга! – подал голос оператор. – Но это невозможно! Его тело практически мертво!..

– Нет. Оно работает в невероятно замедленном режиме.

Второй хирург склонился над телом, глядя на лицо, и недоверчиво спросил:

– Думаете, он слышит нас?

– Вероятно.

– И в любой момент может прийти в себя?

Новистра взял кисть левой руки незнакомца и чуть приподнял ее:

– Думаю, мозг еще не решил, можно ли перевести организм в обычный режим. Все-таки перенесенный стресс был слишком силен.

– Я такого никогда не видел. Это даже не кома…

– Да. Не исключено, что такое состояние – результат работы той виртуальной области мозга. Благодаря ее наличию этот человек получил невероятные способности…

– И что нам теперь делать?

Второй хирург тоже схватил руку лежащего и попробовал согнуть большой палец. Мышцы руки, до этого расслабленные и вялые, вдруг превратились в камень. Цепкие пальцы схватили отворот халата на груди хирурга и рванули вниз…

Все ахнули. Умерший несколько часов назад человек ожил! Он, как пушинку, откинул второго хирурга от стола, потом схватил за халат Новистру и притянул к себе. А сам сел, открыл глаза и гаркнул:

– Какого хрена!

Темнота, тишина, невесомость… Нет ничего. Ни звуков, ни запахов, ни красочных картин. Ни единого ощущения. Пусто.

Странное состояние затаенности. Сродни состоянию туго сжатой пружины, ожидающей того единственного мига, когда щелкнет предохранитель.

Но в какой-то момент в мир пустоты вползает постороннее возмущение. Смутные невнятные шорохи, слабый аромат постороннего, тусклое видение размазанного абриса… Постепенно возвращается тактильная чувствительность, и мир понемногу оживает.

Среди сонма ощущений проявляется направленный поток образов и мыслей. Приходит осознание чего-то важного, главного.

«Это все – я! Это я чувствую, слышу, вижу… Я… Кто – я?»

Из глубин сознания, как из глубин океана, поднимается волна понимания. Знания. А вместе с ней окончательно спадает пелена забытья. И наконец, мозг буквально разносит от невероятного количества воспоминаний.

А потом все это сливается воедино, и ставшее прежним самоощущение берет под контроль разум и тело. Приплыли, здравствуйте!..

Касание к телу автоматически задействовало рефлексы, и прежде чем голова сообразила, что, собственно, происходит, тело отреагировало само.

Беспокоящий фактор справа отлетел прочь. А тот, что слева, попал в тиски захвата. Глаза, еще не привыкшие к яркому освещению, вычленили лицо мужчины средних лет, раскрытый рот и удивленные глаза. Он безуспешно пытается разорвать захват, но расцепить сведенные судорогой намертво пальцы выше его сил.

Суммарный итог увиденного и услышанного выразился в хриплом выдохе:

– Какого хрена!

Захваченный врасплох мужчина прекратил попытки освободить халат и смотрел на меня расширенными от удивления глазами. Уха коснулись взволнованные выкрики:

– Он ожил!

– Не может быть!

Глаза быстро сканировали обстановку, а мозг выдавал результат обработки данных. Паршивых данных…

«Помещение… похоже на операционную… Значит, я в больнице. Но в какой?..»

– Кто вы?

– Я врач, – ответил мужчина.

– Это ясно. В каком мы городе?

– Кантон Годиан.

А вот это не ясно. Что за кантон? Так вроде называют округа в Швейцарии.

– Какая страна?

Врач чуть помедлил с ответом, словно прикидывая, стоит ли говорить. В этот момент к столу бросился человек в белом халате. Тот, кого я оттолкнул.

Я мгновенно слетел со стола и прикрылся врачом:

– Назад! Не подходить!

Человек (судя по одежде, тоже доктор) замер на месте. Бросил растерянный взгляд на меня и на врача.

– Всем выйти отсюда! Быстро!

Всех, кто был в операционной, охватило оцепенение. Они смотрели на меня расширенными от удивления глазами, не зная, что делать. А я только сейчас сообразил, что стою полностью голый под взглядами десятка глаз. Впрочем, меня это сейчас не сильно и волновало.

– Выйдите все, – сказал врач. – Ничего страшного. Не бойтесь.

Насчет «ничего страшного» ему не особо и поверили. Вид голого здоровяка, держащего врача за шиворот, не внушал доверия. Но делать нечего. Первым это понял второй врач. Бросив на меня изумленный взгляд, он спиной вперед попятился к двери. Следом вышли остальные.

Я рывком развернул врача к себе лицом:

– Какая это страна?

– Годиан.

– Я уже слышал.

– Так мы называем и планету, и наш кантон.

Значит, меня выбросило в другой мир. В последнем усилии Периметр успел напакостить. Впрочем, ругать его не стоит. Хорошо, что не убил.

С планетой ясно. Теперь не менее важный момент.

– Вы имеете отношение к Анкивару?

Если да – жить мне минут пять. Персонал вызовет подкрепление, и меня нашпигуют пулями.