Бандит чертыхнулся и побежал к своей кобыле за притороченной к седлу большой кожаной флягой.

— Слушай меня, — с трудом приподнял голову Аллен. — В Шанхае, Вок Вай, старик…

Теряя последние силы, он вновь уронил голову и что-то зашептал.

Саша наклонился, приблизив ухо к губам умирающего.

— Город на воде… Возьми мой тумор, покажи Воку… Старик и капуцин… В пещере колодец… Убитый укажет путь… Воку денег да…

Раненый захрипел и, закатив глаза, дернулся в конвульсиях. На его губах выступила кровавая пена.

— Вот вода! — подбежал запыхавшийся Фын.

— Уже не нужно, — мрачно ответил Руднев.

— Как это?.. Чего он там? — Фын затормошил недвижно лежавшего американца. — Что он еще говорил? — Оставив покойника, бандит подскочил к русскому и приставил револьвер к его виску. — Отвечай, или я вышибу тебе мозги!

— Ты веришь в бред умирающего? — отшатнулся Саша. — Господи, что делает с людьми жажда золота!

— Говори, сволочь! Я всю кровь из тебя по капле выпущу! Отрежу яйца и запихну в твою паршивую глотку, — распалился Фын. — Ну что он еще сказал?

— Не трогай его!

Бандит недоуменно оглянулся. Сзади стоял солдат. Ствол его винтовки был направлен на Фына.

— Я спрятался за повозкой и все слышал, — держа начальника под прицелом, сказал он. — Понял? Все слышал и хочу получить свою долю.

— Хорошо, — облизав губы, неожиданно согласился бандит. — Но сначала пусть бок-гуй скажет нам, что еще он узнал от раненого.

— Убери револьвер! Если ты его убьешь, он уже ничего не скажет, — усмехнулся солдат.

— А чего говорить-то? — вдруг рассмеялся Фын. — Чего? И так известно, где спрятаны деньги, кто покажет к ним дорогу.

— Но дорогу тебе покажут только к заброшенному городу пещер, — уточнил Руднев.

Пришла пора вступить в игру за свою жизнь. Есть на самом деле золото или нет — никто не знает, а как-то выкручиваться нужно.

— Значит, он открыл тебе еще одну тайну? — вскинулся Фын.

— Да, — подтвердил Саша. — Без меня вам не добраться до золота. Предлагаю отправиться за ним вместе. Но прежде похороним американца.

— Я пойду с вами, — не опуская винтовки, сказал солдат.

— Конечно, конечно, — быстро согласился Фын, не сводя глаз с его пальца, лежавшего на спусковом крючке. — Опусти ружье, я не собираюсь тебя обманывать.

— Как бы не так, — осклабился тот, показав редкие крупные зубы. — Сначала брось револьвер, чтобы он случайно не выстрелил мне в спину.

— И тогда ты разделаешься со мной? — криво усмехнулся Фын. — Нам надо поладить. Если мы будем держать друг друга на мушке, то никогда никуда не доберемся. Здесь осталось несколько лошадей. Давай запряжем их в повозку и нагрузим ее самым дорогим товаром. Лучше ехать, чем идти пешком. Согласен?

— Потом все равно придется сесть в поезд: до Шанхая слишком далеко, — возразил солдат. Было видно, что он колеблется, все еще не решаясь поверить в искренность слов бандита и раздумывая, не спустить ли курок.

— Правильно! На лошадях доедем до железной дороги, а там перегрузим товар в вагон или выгодно продадим, — жарко убеждал Фын. — Пусть это быдло немного поработает, — он кивнул в сторону пленных, — а мы приглядим за ним.

— Развяжите мне руки, — попросил Руднев, — я должен выполнить последнюю волю умирающего и похоронить его.

— Хочешь убежать? — быстро обернулся к нему Фын. — Не выйдет! Я ни на шаг тебя не отпущу, пока не доберемся до клада.

— Бок-гуй прав, — неожиданно поддержал Сашу солдат. — Мертвого надо похоронить, чтобы его душа не мешала нам взять золото.

— Ладно, — зло сплюнул Фын, — уговорили. Я пригляжу за русским, а ты грузи товары и запрягай лошадей. Пошевеливайся — солнце уже высоко.

Он сунул наган за пояс и, достав нож, шагнул к Рудневу. Тот протянул стянутые веревкой руки, но бандит, неожиданно крутанувшись, метнул клинок в солдата. Острое лезвие вошло ему в грудь почти по самую рукоять.

Грохнул выстрел: падая, солдат успел нажать на спусковой крючок, но пуля только выбила щебень из-под ног Фына. Пленные разом повернули головы на звук выстрела. Не обращая на них внимания, бандит подошел к убитому и выдернул нож. Потом снял с него патронташ, взял винтовку и кинул все в повозку. Вслед за тем выволок за ноги тело американца и опустил его на землю.

— Как его класть-то? В какую сторону головой? — Фын глянул на Руднева. Тот показал, недоумевая: неужели он сам будет копать могилу?

Меж тем китаец сбегал к другой повозке, вернулся с заступом и начал долбить каменистую землю, смахивая со лба пот и грязно ругаясь сквозь зубы.

— Давай помогу, — на всякий случай предложил Саша, уже не надеясь, что его развяжут.

— Сиди! — огрызнулся Фын.

Прикинув, достаточно ли глубока яма, он решил, что копать хватит, и занялся куда более привычным для него делом — начал ловко обыскивать убитого. Прежде всего был извлечен бумажник. Увидев американские доллары, бандит удовлетворенно хмыкнул. Небольшой револьвер ему тоже очень понравился. Постепенно из карманов американца в сумку Фына перекочевали щипцы для ногтей, позолоченная зажигалка и портсигар, искусно выточенный из панциря черепахи. Наконец, Фын снял с шеи покойника тумор — висевший на тонком шнурке памирский амулет в виде маленького плоского железного бочонка с вставленным в него кусочком голубоватого горного хрусталя.

Руднев замер: сейчас тумор исчезнет в казавшейся бездонной сумке бандита… А без амулета к этому самому старику в Шанхае не подступишься. Впрочем, существуют ли на самом деле золотые доллары, спрятанные в затерянном среди гор древнем пещерном городе? Существует ли знающий туда дорогу старый Вок?.. А вдруг все это правда?

Попросить у Фына тумор на память об Аллене? Нет, наверняка это вызовет подозрение у недоверчивого бандита. Подскочить к нему и ударить ногой в голову? Не успеешь: Фын вооружен и всадит в тебя пулю при первой попытке нападения. Но что же делать, что?..

Тем временем бандит рассматривал амулет, подбрасывая его на ладони и раздумывая — выбросить или все-таки взять? Победила жадность, и тумор полетел в сумку. Закрыв ее, Фын опустил тело американца в яму, забросал землей и положил сверху несколько камней.

— Надо поставить крест — полагается по обычаю, — подал голос Руднев.

— И так сойдет, — вытирая рукавом потный лоб, буркнул Фын. — Давай молись, а я пока нагружу повозку и запрягу лошадей.

Подойдя к могиле, Саша опустился на колени. Кем был умерший американец — католиком, протестантом? Или атеистом, не верящим ни в Бога, ни в дьявола?.. Какая разница — он просил прочитать над ним заупокойную молитву, и надо выполнить его последнюю просьбу.

— Господь Всемогущий, — зашептал Руднев, — прими с миром душу грешного раба твоего…