Через десять минут из дома выскользнула ничем не примечательная девушка и направилась в сторону торговых рядов, где можно было найти одежду на любой вкус и кошелек.

К обеду Эллия вернулась, неся сапоги и свертки с одеждой для Кира да пару коробок с платьями для себя. К платьям прилагались комплекты нижнего белья, чулки и легкие накидки с капюшонами.

С трудом втиснувшись с покупками в дом, девушка выронила свертки – комната преобразилась: разделенные старенькой ширмой, в углу стояли две кровати; сундук был придвинут к той, что примостилась ближе к заколоченному окну, а у второй притулилась тумбочка с оторванной дверцей. На столе стояла ваза с букетом ярких васильков. Отмытые полы сверкали чистотой, и так же ярко сияли очищенные от нагара сковорода и кастрюля.

– Кир, где ты все это взял? – изумленно осмотрелась Эля.

– В соседних домах, – Кир с опаской посмотрел на девушку, – ты же не против? Там все равно никто не живет, почти все растащили, а нам нужна вторая кровать. Извини, я вчера о тебе не подумал.

– На этот раз я не стану тебя ругать, но больше без спросу ничего подобного не делай, – Эллия покачала головой, глядя на виновато смотрящего на нее мальчика. – Ладно, если ты закончил, давай, примеряй обновки, – она сунула ему в руки свертки с одеждой, и Кир радостно ускакал за ширму переодеваться.

Вышел он одетым в темно-серые брюки, заправленные в высокие сапоги из мягкой черной кожи, белую с жемчужным отливом рубашку и приталенную курточку кобальтово-синего цвета с серебряной вышивкой. В глазах Кира застыли слезы, которые подросток тщетно попытался скрыть, но Эля сразу поняла, что его настроение резко изменилось.

– Киран, что случилось? – девушка попыталась поймать его взгляд, но Кир старательно отводил глаза.

– Ничего.

– Но я же вижу, – она помолчала. – Ладно, не хочешь, не рассказывай. – Искоса поглядывая на неожиданного подопечного, Эллия занялась приготовлением скромного обеда.

В конце концов, мальчик не выдержал. Примостившись на краешке стула, он угрюмо поковырял потемневшую трещину в столе, отрывая мелкие щепочки, и тихо, словно каждое слово давалось ему с неимоверным трудом, выдавил нелегкий рассказ:

– Ты думаешь, я всю жизнь жил на улице? – он сделал паузу, собираясь с духом. – В прошлом году у меня был дом, были мама и папа… и младшая сестренка. Мы жили в провинции Кард-Рион, а мой отец был старшим сыном баронета и его наследником. Дедушка выгнал младшего сына – моего дядю – из дома, когда поймал на воровстве. Три года мы ничего о нем не знали. А потом дедушка умер… Тут-то Диргис и объявился, – голос Кира наполнился ненавистью. – Вместе со своими дружками он ворвался ночью в поместье и убил моих родных. Катинка тогда болела, поэтому спала в комнате родителей, а я успел спрятаться. Ночью выбрался и бежал до тех пор, пока не добрался до Кердиша.

Кир замолчал. Эллия отставила тарелку в сторону, подошла к мальчику и, опустившись на корточки, взяла его похолодевшие руки в свои:

– Мне очень жаль.

– Прости, что расстроился из-за одежды, это глупо, – грустно улыбнулся Киран. – Просто весь год я не позволял себе помнить, боялся, что не выдержу. А сейчас… Думал, ты купишь что-то простое, как у обычных городских мальчишек, а это, – он оглядел себя, – одежда для дворянина.

– Скоро мы уедем из Кердиша. Будет проще выдавать себя за дворян, это позволит избежать лишних подозрений, – Эля коснулась мягкого рукава.

– Ты возьмешь меня с собой? – Кир вскинул широко распахнувшиеся глаза.

– Да куда я теперь без тебя, – она поднялась и потрепала мальчика по взъерошенным волосам. – Давай обедать. Вечером у меня есть дела, так что тебе вновь придется остаться одному.

Повеселевший Кир повернулся к столу, с любопытством заглядывая в тарелки. Поставив перед мальчиком омлет с кусочками мяса и овощей, Эллия села напротив, с улыбкой глядя, как он аккуратно, стараясь не запачкаться, подцепляет вилкой маленькие кусочки.

Вечером Эллия тщательно приготовилась к визиту в дом барона. Заплела и уложила светлые волосы вокруг головы аккуратной короной, следя, чтобы ни один волосок не выбился из-под темной банданы, надела привычно прильнувший к телу и не стеснявший движений костюм и натянула сапоги на мягкой подошве.

Кир, лежа на кровати и чуть сдвинув ширму в сторону, с любопытством следил, как Эля подошла к сундуку и вытащила сверток черной бархатной ткани. Развернув его на кровати, она достала перекрестную нагрудную перевязь с метательными ножами и, ловко накинув ее на себя, застегнула ремешки и тут же проверила каждое из узких лезвий длинной с ладонь. Закрепив заряженный арбалет на заплечных ремнях и пристегнув колчан с болтами, девушка натянула перчатки, взяла маску и обернулась к Кирану:

– Меня не жди, ложись спать. Я постараюсь вернуться до рассвета.

Кивнув, Кир поплотнее завернулся в одеяло и послушно закрыл глаза. Улыбнувшись, Эллия надела маску, накинула капюшон и выскользнула в темноту.

Усадьбу барона ярко освещали зажженные к ночи огни. Несмотря на поздний час, оживленно сновали слуги, и Эле пришлось затаиться в высоких зарослях жасмина, в изобилии растущего возле самых стен двухэтажного дома.

Из распахнутых окон звучали громкие голоса и слышался приглушенный звон стекла. Осторожно заглянув в комнату, Эллия увидела просторную гостиную, в которой, вольготно раскинувшись на широком диване, сидели трое мужчин. Одним из них оказался сам хозяин усадьбы. И он, и его гости были уже изрядно пьяны, что не мешало им то и дело прикладываться к наполненным золотистым напитком бокалам.

Прошла пара часов, за которые девушка успела услышать немало такого, отчего в ее душе поднялась настоящая буря негодования и омерзения, вызванная похабными шутками по поводу частых развлечениях барона с юными девочками. Наконец, гости, едва удерживаясь на ногах, распрощались с хозяином и, тяжело опираясь на плечи подоспевших слуг, направились к ожидавшим их экипажам, стоящим на подъездной аллее. Кориус остался в гостиной, крутя в руке полупустой стакан с темной жидкостью.

В гостиную неслышно вошла молоденькая служанка и, покосившись на хозяина, стала торопливо убирать остатки пьяной оргии. Прищуренными глазами барон наблюдал, как девочка сгребает грязные тарелки, составляя их на низкий сервировочный столик. Поднимая брошенную бутылку из-под напитка, она оказалась в опасной близости от Кориуса. Схватив служанку за платье, барон дернул ее на себя, и девушка, вскрикнув от неожиданности, оказалась на толстых коленях хозяина. Сжав хрупкую шею, Кориус впился в губы задыхающейся девочки, грубо сминая их жадным ртом, а его рука, разрывая тонкую шнуровку платья, вцепилась в нежную грудь. Служанка всеми силами пыталась вырваться, но ее сопротивление еще больше распаляло похоть пьяного мужчины.

– Сопротивляйся, Дарьяна, сопротивляйся, – шептал он, в алкогольном дурмане принимая девушку за другую, покрывая грудь служанки грубыми поцелуями и болезненно прикусывая упругую плоть. Развернувшись, барон подмял девушку под себя, зажимая ей рот ладонью, и задрал юбки, обнажая длинные стройные ноги. Изгибаясь всем телом, служанка отчаянно сопротивлялась; по побледневшим от страха щекам градом текли слезы.