Шкала исходящего сигнала метнулась в зеленую зону:

– «Аякс», прием. У меня тут сюрприз… Даю картинку, подтверди получение, перехожу на аварийный протокол. Группа вышла из подчинения, забрав оба бота, направилась на поверхность, встречайте. Подтвердите получение моих координат… Я того, здесь сдохнуть не хотел бы.

Он отправил изображение Сурфу. Знал – Линда тоже увидит. Пока огляделся.

– Сделай рекогносцировку по координатам, – скомандовал Сурф.

Архипов усмехнулся:

– Да лажа тут, Сурф. Голые стены, и фигня вот эта. При этом она еще и фонит жутко, – он сверился с датчиками. – Предполагаю, помехи из-за пришедшего в активность резолита.

«Архипов, осторожнее там! – снова сообщение от Линды. – Я убью тебя, если ты там погибнешь!»

Парень спрятал улыбку – волнуется. Осторожно ступая, направился ближе к центру. С сомнением взглянул на покалеченного дрона, попробовал вызвать с ним связь и изменить радиус освещения. Прожектор, пару раз рыкнув, понуро сдвинулся за человеком.

– Пусто. Здесь ничего нет, – отозвался Архипов, отправляя на «Аякс» видеосъемку абсолютно пустого помещения.

Он примерился, подпрыгнул к нижнему ярусу шипов, попробовал подтянуться и забраться на него с ногами.

«Ты рассыпаешься», – это сообщение от Линды, он смог прочитать его, вглядываясь сквозь рябь помех. Отошел на свое прежнее место, но ничего не изменилось – на экране теснилась сетка помех. Архипов менял частоту, дистанционно запускал и выключал передатчик, перезагружал систему. Прожектор, мигнув пару раз, тоже погас, оставив землянина в полной темноте. Если не считать красного монитора на интеркоме. Но вскоре погас и он.

И тогда Архипов увидел.

Стены будто вспыхнули. Это был не ровный свет, какой обычно исходил от ламп. Это больше всего походило на проекцию света. Многоуровневый, глубокий, который создавал оптическую иллюзию погружения в него, как искрящуюся смолу, свет тонкими узорами струился по стенам, собирался у основания игл и бежал по ним, устремляясь к острию. А с него стекал наподобие березового сока – медленно, капля за каплей, перетекая с оного шипа на другой, пока не оказывался в самом низу. Архипов проследил за ним – он падал в центр площадки, проникая под нее. Вся поверхность резолита вибрировала, будто живая. Он улавливал это через скафандр, боролся с тошнотой, давлением под ребрами и ватной глухотой.

– Мать моя… – прошептал и шагнул ближе к льющемуся потоку.

Как в детстве, когда смотрел в калейдоскоп, Архипов не мог оторвать взгляд от происходящего, завораживающая красота манила. Шаг за шагом он оказался рядом с потоком, покосился на «мертвый» интерком.

– Что же ты такое? – спросил у потока, не сразу заметив, что центр основания стал прозрачным. Под действием необъяснимого течения резолитовая плита истончилась в том месте, куда стекали бледно-голубые потоки, и растаяла – Архипов отчетливо видел оплавленные края, в их толщине бледно-голубой свет преломлялся и рассыпался в сотни микросхем.

Внизу, под некрополем храма Се-Терра, оказалась еще одна полость. Арх не мог оценить ее размеры, но прямо под его ногами, подвешенная в пустоте, серебрилась миллиардами микроскопических огней… галактика. Массивный, ослепительно яркий центр с агатовым зрачком черной дыры, спиралевидный вихрь звездных систем и созвездий с хрупкой на вид линией-перемычкой, от которой закручивались два рукава.

– Та самая галактика? Это все-таки правда?

Еще раз беспомощно посмотрел на безмолвный коммуникатор и приборы, даже зачем-то постучал по монитору пальцем. Заснять, чтобы потом анализировать, – было бы идеально. Но сегодня оставалось только запоминать и надеяться на собственную память.

Он опустился на одно колено и всмотрелся – что бы это ни было, но оно поднималось. Центральная, более плотная и выпуклая часть с черным зрачком-дырой уже возвышалась над поверхностью. Выпуклая, плотная «таблетка» с четкими, будто нарисованными краями.

– Да не голограмма это ни фига, – пробормотал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не дотронуться.

Галактика выглядела как настоящая. Крошечная – в размерах галактики, наверное, «нано»-галактика, – но реальная.

Оказавшись в бледно-голубом потоке, она сжалась и прекратила вращение, замерла.

Края стали более четкими. Лучи лились сверху, проникая насквозь, опутывая. Из центра крошечной галактики выбился луч, дрогнув, распался на сотню лепестков. За ним – еще и еще один. Каждый раз рассыпаясь на хрупкие хрустальные лепестки, фиксируя слой за слоем звезды в неизвестной галактике. И с каждым слоем от цветка кругами разбегалась высвобождаемая энергия, Архипов чувствовал ее – она ударяла по грудной клетке, насквозь прошивала скафандр и сбивала дыхание. Она оглушала. И, формируясь в потоки, уходила вверх.

Хрупкие, как крылья стрекозы, лепестки, потянулись вверх, будто собираясь в закрытом бутоне, но тут же распались вновь. Архипов видел идеальные формы идеально сделанного создания. «Цветок» повис на световых лучах, словно бабочка в паутине, медленно опустился на основание.

Мужчина с удивлением смотрел, как неизвестная галактика, которую прятали жрецы Се-Терры, кристаллизовалась.

Архипов слышал только собственное дыхание, отдаленно понимая, что время продолжает течь. Светло-голубые потоки медленно остывали на гранях цветка неизвестными письменами.

И в этот момент все оборвалось.

Последнее, что запомнил Саня Архипов, – это придавившую его черноту. Она отбросила его к стене – он отчетливо почувствовал удар – и безжалостно увлекла вниз. Тело, потеряв ориентиры, падало бесконечно долго. Или летело вверх – Архипов уже не мог разобрать.

Короткий вдох – перед ним расцвела галактика. Та самая – он ни с чем ее не спутает. Так близко, будто на собственной ладони, будто он на ее границе, в шаге от пограничной станции, но уже увлекаемый ее величественным движением.

Шум космического ветра в наушниках, тихий голос Линды: «Архипов, я тебя убью, не смей от меня исчезать!». Кажется, она плачет. Кажется, в ее жизни произошло что-то. Что ее сильно огорчило.

– Я здесь, Лин, я никуда не ухожу, – прошептал буднично. – Только посмотри, какая тут красота…

– Архипов, ты где? – ее голос растерян и напряжен. Она шмыгает носом и слушает, затаив дыхание. – К тебе спустился Сурф. Он вытащит тебя…

– Лин, представь, я только что открыл целую галактику… Она существует. Правда. Я назову ее твоим именем. Потому что она так же прекрасна, как ты…

– Архипов! – девичий голос спутался с космическим ветром, окончательно растерял свою плотность, став призрачно-прозрачным, неразборчивым эхом.

Архипов наблюдал за галактикой, чувствуя, что превращается в вечность.

⁂

Киль Сурфок скользил над поверхностью 3Н-28: поверхность то и дело ловила блики прожекторов его бота.

Ровная площадь, прикрытая разрушенным куполом, три выхода-тоннеля, два из которых завалены и почти разрушены, третий вел вниз. У его границы – замерший и отключенный бот и распластавшееся лицом вниз тело. Клириканец замер над ним, снизился, попробовал вызвать по внутренней связи – не отвечает.

Тогда ему пришлось спуститься еще ниже и перевернуть скафандр.

Через испачканное кровью с внутренней стороны стекло не разобрать, кто это был. Сурф дотронулся до плеча