ней на колени и осторожно перевернул ее. Лицо было изранено, глаза закрыты. Но на шее прощупывался пульс.

Жива!

Может, она себе что-то сломала? Сейчас он не мог определить. Да это и не было очень важно.

Но как втащить ее по склону? У него не хватило бы сил на такое упражнение.

Подумав немного, он нашел выход. Вскарабкавшись вверх на четвереньках, открыл ворота гаража, сел в машину и задом подъехал к тому месту, где начинался скат. В ящике с инструментами был прочный синтетический трос, один конец которого (тот, что с петлей) он надел на прицепное устройство, а с другим спустился к ней.

Она по-прежнему лежала без сознания. Хорошо еще, если просто без сознания! В коме она была ему не нужна. Ведь он хотел, чтобы со временем она научилась наслаждаться каждой секундой предстоящих лет.

Обвязав конец троса вокруг ее щиколоток, он еще раз проверил пульс. Жилка билась сильно и размеренно.

При подъеме он внимательно оглядывал почву под ногами, отбрасывая острые сучья и камни.

Эта спасательная операция, разумеется, все равно травмирует ее и без того израненное тело. Но она сама была виновата. Никто не заставлял ее убегать.

Поднявшись, он сел в машину, включил первую передачу и, ласково поиграв со сцеплением и газом, проехал шесть или семь метров, отделявшие склон от гаража. При этом смотрел в боковое зеркало, но из-за темноты не видел, удалось ли ему втащить тело наверх или еще нет. Проехав, сколько было можно, он заглушил двигатель и вышел.

Ее ноги лежали на ровной поверхности, а туловище и руки свисали вниз. Это был какой-то грязный куль, больше похожий на ком земли, чем на человека.

5

У Йенса Кернера был, как говорится, полный рот впечатлений. И не только. Язык кровоточил целых полчаса. Подбородок, шея и рубашка выглядели так, будто кто-то пытался отпилить ему голову. Но медсестра ограничилась тем, что дала ему не до конца замороженную охлаждающую подушечку и посоветовала прижать ее пальцем к ране.

– Ничего страшного – заживет. Болеутоляющее такому парню, как вы, наверное, не нужно? Или нужно?

Улыбка медсестры представляла собой смесь сахарной глазури с уксусом. Йенс спросил себя, где и когда он умудрился перейти дорогу этой язвительной особе. От таблеток он, конечно, отказался, но почти сразу же об этом пожалел.

Он все еще стоял в машине «скорой помощи», засунув руку в открытый рот, когда вошел Рольф Хагенах и, даже не пытаясь подавить ухмылку, ослепил Йенса вспышкой телефона.

– Исторический момент! Пришлю тебе фото на память. По сравнению с тобой наша Белая Женщина еще хорошо выглядит, – сказал он и уронил лапу Йенсу на плечо.

Тот и сам не мог себе представить, что это прикосновение так больно отдастся у него в голове.

– А чинить твое помело разве не будут? – спросил Хагенах.

Медсестра велела держать лед у раны не дольше минуты, а потом делать паузу. Но Йенс не придал значения этому совету – холод так хорошо притуплял боль… Теперь, чтобы ответить Рольфу, он вынул подушечку изо рта, и ему показалось, что на ней остался еще один кусочек его мяса.

– Так заживет, – произнес Йенс, еле ворочая замерзшим и распухшим языком, который ничего не чувствовал, кроме пульсирующей боли. – Как та женщина?

– Едет в больницу. Пришлось пристегнуть ее к носилкам, по-другому с ней было не совладать. Она… Черт возьми! – Рольф Хагенах, видавший виды ветеран гамбургской полиции, осекся. Раньше Йенс за ним ничего подобного не замечал. – Первый раз такое видел… Что же с ней произошло? Она как с другой планеты упала!

– Вам удалось чего-нибудь от нее добиться?

– Нет, она повторяла одно и то же: «Darling, свет моей жизни…» Что бы это могло значить?

Круглое толстоносое лицо Рольфа выразило крайнее недоумение. Йенс пока тоже не знал ответа на этот вопрос. Снова засунув охлаждающую подушечку в рот, он с надеждой оглянулся на медсестру. Может, она еще раз предложит таблетки?

– У бедняги не осталось ни грамма подкожного жира. Совсем отощала. Думаю, ее где-нибудь…

Йенс жестом прервал коллегу, увидев, что какая-то женщина вышла из леса и приближается к ним. Высокая, крепкая, гладко причесанная блондинка в зеленых хлопчатобумажных брюках, кожаных сапогах и куртке защитной расцветки, с винтовкой за плечом. Наверняка охотница – кто же еще!

Рядом с ней шла молодая коллега Йенса Карина Райнике, тоже участвовавшая в поисках. Полицейская указала на машину «скорой помощи». Охотница подошла и болезненно поморщилась.

– Ну и кровищи… Вы комиссар Кернер?

Йенс кивнул, но не успел вытащить изо рта палец с охлаждающей подушечкой, чтобы ответить нормально. Хагенах пришел на помощь.

– Да, это он. Откусил себе кусочек языка. Потому, наверное, что диета, на которой он сейчас сидит, все-таки жестковата.

– Извините, руку не подаю, – пробормотал Йенс. – Вы Регина Хессе?

– Да.

Превозмогая боль, он постарался относительно внятно произнести:

– Вы нас впечатлили. Не каждый на вашем месте сохранил бы такое спокойствие.

Регина пожала плечами.

– Все это мало чем отличалось от загонной охоты.

Йенс не смог подавить улыбку. При личном общении Регина Хессе производила точно такое же впечатление, как и по телефону.

– Если честно, было все-таки жутковато, – призналась она. – Девушка явно повредилась умом от страха. За ней, наверное, кто-то гнался?

До сих пор это не приходило Йенсу в голову. Рольфу, видимо, тоже. Они переглянулись.

– Сейчас я хотела бы вернуться домой и пару часов поспать, – сказала Регина Хессе. – Или я вам еще нужна?

– Нет, сегодня больше нет. На днях я свяжусь с вами по поводу ваших показаний. Еще раз огромное спасибо!

Она без лишних слов удалилась.

– Черт! – буркнул Хагенах, как только охотница отошла на достаточное расстояние. – А ведь действительно! В лесу мог быть еще кто-то, от кого эта несчастная убегала.

– Даже если так, сейчас уже поздно.

Йенс посмотрел на стену из елей и сосен, подступивших к дороге. Лесистые Черные горы… Эта цепь холмов, многие из которых были выше ста метров, доходила до самого Гамбурга, но бо́льшая ее часть располагалась в Нижней Саксонии. Спасаясь от преследователя, женщина наверняка не раз пересекала границу соседней федеральной земли. Вполне вероятно, что и задержали ее там, а не на территории, относящейся к Гамбургу. Йенс не любил обращать внимание на такие вещи, особенно в ситуациях, которые требовали решительных действий.

Это дело было ему интересно – по какую бы сторону границы оно ни произошло и в чью бы компетенцию ни входило.

6

– Какой противный звук! – Сабина Шольц посмотрела на Виолу зелеными глазами, которые иногда,