От напряженного ожидания кровь стучала в висках Максин, отдаваясь в ушах, но она изо всех сил старалась дышать ровно и медленно. Прошло еще минут пять, и мальчишки наконец решили двигаться дальше.

Максин быстро перетащила старика через дворик к двери на первый этаж – ему удалось как-то объяснить, что это его собственная дверь. Им открыла женщина и, увидев на его потертом пальто кровь, а на лице – рассечения и синяки, издала сдавленный крик.

– Mio Dio![5] Я же говорила ему не выходить на улицу, когда стемнеет, но ведь это упрямый старый осел! Не знаю, как вас благодарить за то, что притащили его домой.

– Не стоит, – пробормотала Максин. – Вы, случайно, не знаете, где живут Роберто и Эльза Романо?

– Да тут, рядышком, в следующем доме. На последнем этаже.

Максин осторожно выбралась на улицу, вошла в соседнее здание и по мраморной лестнице поднялась на последний этаж.

Немцы захватили Рим 11 сентября. Они тут же заняли телефонный коммутатор и радиостанцию; бензин уже был в большом дефиците, люди боялись, что скоро отключат и электричество. Хотя Рим был объявлен «открытым городом» с обещанием, что центр военные занимать не станут, Максин своими глазами видела, что это не так, что солдаты маршируют и туда, и назад по Виа дель Корсо не иначе как для устрашения местного населения.

Дверь слегка приоткрылась. Девушка прошептала пароль, и уже немолодая женщина с начинающими седеть волосами впустила ее в темный коридор. Женщина сообщила, что ее зовут Эльза, и повела ее в комнату, освещенную только свечами и керосиновыми лампами. Несмотря на высоченные потолки и холод, в помещении оказалось довольно уютно. Максин почувствовала, что замерзла и вся дрожит. Когда-то, видно, это была великолепная комната, и хотя мебель в ней выглядела довольно ветхой и потертой, видно было, что некогда у обитателей деньги водились. Максин огляделась и увидела пять пар устремленных на нее прищуренных глаз. Ну разумеется, с первого раза эти люди доверять ей не станут.

– Здравствуйте, – сказала она, поставила на пол сумку и, завязав узлом волосы сзади, села на свободный стул у большого обеденного стола, на котором в беспорядке лежали скрепленные листы бумаги.

Женщина внимательно разглядывала ссадины на ее руках.

– Что у вас с руками? – спросила она.

Максин вытерла их о штаны.

– Ничего страшного. Извините за опоздание. Маленькая неприятность… но мне удалось отделаться. Меня зовут Максин. Я…

Она хотела уже объяснить, что с ней случилось, но вовремя спохватилась и решила помолчать.

Двое из собравшихся здесь мужчин и женщин кивнули.

Один из мужчин, весьма импозантный на вид, улыбнулся ей. Правда, когда он протянул ей руку и заговорил, она заметила, что рука у него дрожит.

– Меня зовут Роберто, я муж Эльзы. Это наша квартира. У вас самые превосходные рекомендации. Надеюсь, вас никто не видел?

В ответ Максин пробормотала что-то неразборчивое. Эльза держала себя спокойно и уверенно, но вот ее муж… продолжающими дрожать руками он взял со стола пачку бумаг. С улицы до слуха донеслась пулеметная очередь, и все обменялись тревожными взглядами.

Эльза спокойно покачала головой.

– Где-то далеко, – сказала она.

Возможно, и нет, но в голове у Максин промелькнула мысль, что это чертовски неплохо, что уже утром она покидает Рим и уезжает в Тоскану.

Роберто стал объяснять, что эти листовки, отпечатанные в подпольной типографии, подготовлены членами Комитета национального освобождения[6], в котором состоял и сам Роберто Романо.

– Мы организовали этот комитет, когда у Ворот Сан-Паоло[7] немцы разбили наши войска, защищавшие город, и объявили военное положение, – сказал он.

– А теперь, – продолжила Эльза, – мы распространяем новости с Лондонской радиостанции. Вы знаете, что это у нас запрещено?

Максин утвердительно кивнула.

– А еще в подпольных газетах «Унита» и «Италия либера» мы выпускаем сообщения о ходе партизанской борьбы.

– А где у вас типография?

– Эту информацию мы мало кому сообщаем.

Максин еще раз оглядела собравшихся, которые выглядели представителями образованных слоев общества, кроме, пожалуй, одного. Его длинные темные волосы и короткая щетина на небритых щеках свидетельствовали, что перед ней настоящий партизан, – правда, образу противоречил строгий костюм. Может, это бывший военный? Мужчина заметил, что она разглядывает его, вскинул брови и подмигнул. Она выдержала его взгляд. У него были замечательные глаза, цвета жженого сахара, в которых светился живой ум. Опасные, волнующие глаза, подумала она. Черты лица резкие, а еще она обратила внимание на прислоненную к его стулу палку. В Риме прячется так много пропавших людей, включая бежавших из лагеря британских военнопленных или пленных, отпущенных на свободу итальянскими военными, которые больше не воевали на стороне Германии. Этот человек сейчас, в свою очередь, внимательно разглядывал ее. И на спасшегося от плена британца он совсем не походил.

Прошла почти минута, и Максин наконец спохватилась: Роберто ждет, что она скажет или, может быть, что-то сделает. Но она даже не заметила вопроса, если вообще был таковой.

– Простите, – сказала она, взяла листовку, частично пробежала ее глазами и посмотрела на Роберто. – Вы хотите, чтобы я взяла их с собой? – спросила она.

– Почему бы и нет, вы ведь все равно отправляетесь на север.

– А не хотите отправить курьером?

– Сейчас у нас с курьерами очень сложно. Передайте листовки партизанам, пусть распространяют, где только можно. Вы уже знаете, куда едете?

– Еще нет. Мой связной дал мне ваш адрес, сообщил, когда нужно явиться, и сказал, чтобы я получила от вас дальнейшие инструкции.

Она не стала говорить, что ей приказали связаться с сотрудником британского радио в Тоскане. Этой информацией владел строго ограниченный круг лиц. И еще ей предельно ясно объяснили, что Италия – это не Франция, что движение Сопротивления здесь чрезвычайно рассеянно, а это значит, что разобраться и выяснить, в каких местах и каким образом обеспечивать их оружием и боеприпасами, будет крайне трудно.

– Нам нужно, чтобы вы отправились в Кастелло-де-Корси, это в Тоскане, – сказал Роберто. – Найдете там особняк и спросите Софию де Корси. Скажете, что вы посланы от нас, и она приютит вас у себя. Там будет также ее муж, Лоренцо де Корси. Можно поговорить и с ним, но, если это будет возможно, сначала лучше с Софией.