Брат с сестрой настороженно притихли.

— Избаловали мы вас! Что за махровый эгоизм? Девочка будет жить здесь, сколько захочет. Мы единственные родственники, ваши матери — родные сестры, если вы вдруг забыли…

Григорий с Валерией молчали. Прекрасно понимали: с отцом спорить бесполезно, да и опасно. Деньги — а карманные денежки мама обычно выдавала по первой просьбе! — в дом приносил именно отец.

Нет, мама, конечно, тоже работала. С ее энергией в четырех стенах не усидеть, она — менеджер в туристическом агентстве. Оформляла договора с зарубежными партнерами, ездила за границу, иногда нужно на месте оценить качество гостиниц и услуг…

Но мама зарабатывала всего тысяч двадцать в месяц и почти все тратила на себя, папа, естественно, не возражал. Он лишь одобрительно посмеивался, когда жена демонстрировала новую сумку, туфли или серьги.

Папа всегда шел у мамы на поводу, зато с детьми был достаточно строг. Грише иногда казалось: он ревновал маму к ним.

Понятно — глупо!

Впрочем, если бы не отец, Гриша никогда не поверил бы в существование так называемых «нежных» чувств и в любовь не поверил бы.

А они точно есть!

Стоило посмотреть на родителей.

Правда, лично Грише еще ни одна девица всерьез не нравилась, так — провести приятно время… в конце концов, ему почти двадцать, имеет право!

— Па, мы ж просто так, мы вовсе не против. Пусть Василиса живет, мы сто лет ее не видели, — пробормотала Лера. — Мы ж понимаем — она сирота, а мама ей — родная тетя…

— В гостиной места полно, диван там классный, Василисе наверняка понравится, — хмуро согласился Гриша.

— Точно, гостиная ей подойдет! — обрадовалась Лера.

— Нет уж, только не проходная комната, — отрезала Екатерина Васильевна. — Да и Лере там будет неловко, она же девочка, переодевается по сто раз на дню…

— Это точно, — фыркнул Гриша. — Если не чаще…

— Не твое дело! — огрызнулась Лера, краснея.

— Мама имела в виду, — Евгений Наумович сочувственно улыбнулся сыну, — что именно тебе придется уступить твою комнату гостье.

— Что?!

— Да, сынок, поживешь пока в гостиной. — Екатерина Васильевна смотрела виновато.

— Но почему не поселить их с Леркой вместе?!

— У нас не общежитие, — рассеянно бросил Евгений Наумович и протянул жене чашку под кофе. — И комнат хватает…

Лера повеселела: не ее выселяют, ура!

Гриша помрачнел: вот черт, не повезло как, влип по самое не могу! Интересно, где ему встречаться со своей девчонкой? В комнате они включали музыку и до изнеможения целовались, а теперь что? Болтаться по улицам? В гостиную в любую секунду могут войти…

— Пап, честное слово, я не могу переехать. У меня в комнате комп, принтер, сканер. Мне работать нужно, сам знаешь!

Гриша не врал, он со второго курса подрабатывал системным администратором в небольшой инвестиционной компании. Учебе это не мешало, скорее помогало, да и деньги никогда лишними не бывают.

Отец одобрял. Говорил: «Правильно, учись рассчитывать на себя, родители не вечные. Останетесь с Леркой одни, никто за резинку от трусов вас по жизни тянуть не будет…»

Может, еще не все потеряно?

Гриша с самым серьезным лицом сказал:

— Пап, я каждый день должен обновлять сайт, ты же знаешь. Лерка сейчас спать завалится, а мне до двух ночи пахать! И потом — куда я дену всю технику?

— Перенесешь в мой кабинет, — хмыкнул Евгений Наумович.

Гриша мрачно кивнул.

— Видишь, я тоже согласен потесниться. Бедная девочка семнадцать лет жила в избе, удобства во дворе, пусть хоть сейчас…

— Папа прав. — Екатерина Васильевна подошла к сыну и поцеловала в макушку. — Уступи, Гриня.

— Ма, ну хватит уговаривать, что я — маленький?

— Для нас вы всегда маленькие, — горько усмехнулась Екатерина Васильевна. — Как подумаю, что это мои дети могли остаться без матери…

Она резко отвернулась, пытаясь сдержать слезы. Иногда казалось: сестра отвела судьбу.

Ведь именно она, Катя, росла слабенькой, все болячки в детстве ее были, а Светланка никогда не болела, как же вышло, что она умерла раньше? Может, взяла на себя смерть, предназначенную ей, Кате?

Нет, они просто обязаны позаботиться о Василисе! А когда подрастет Лелька — и о ней тоже.

После ужина Лера отыскала старый альбом с фотографиями, но любительских снимков, сделанных во время единственной поездки в лесничество, оказалось на удивление мало.

Лера рассмеялась: мама с перекошенным лицом отмахивается березовым веником от комаров! Вот Гришка в одних трусах, тощий — ужас, все ребра видны. Вцепился обеими руками в ружье, а мордашка испуганная — боится, что оно выстрелит? А здесь она, Лера, прижимает к груди большую эмалированную кружку, над верхней губой — молочные усы. Смеется, глупая, — половины зубов нет.

А вот и Васька! Жаль, только на одном снимке.

Лера с любопытством рассматривала фотографию — забавная девчонка на крыльце деревенского дома, рыжая и веснушчатая, в белой футболке и босоногая. Щурится на солнце и обнимает кота, тоже рыжего.

Гришину комнату освободили быстро. Парень — не девчонка, это у Леры все полки заставлены безделушками, косметикой и мягкими игрушками. У Гриши единственная ценность — стол с компьютерной техникой. Его и перенесли в кабинет отца.

Свою одежду хмурый Гриша пристроил в шкаф-купе, тот занимал всю стену в прихожей, места в нем хватало. Хотя дай той же Лерке волю…

Екатерина Васильевна по-детски старательно пропылесосила ковровое покрытие. Собрала красивыми фалдами сшитые на заказ шторы. Протерла полиролью шкаф и подоконник из натурального дуба. Застелила свежее постельное белье, специально выбрав пододеяльник и наволочки с яркими маками.

Пусть Васеньке снятся солнечные сны!

Последним штрихом стал новый махровый халат. Екатерина Васильевна разложила его на кровати: вряд ли у Василисы есть такой, девочка порадуется.

Что ж, все готово!

Утром следующего дня Екатерина Васильевна проснулась раньше звонка будильника. Она еще с вечера наметила съездить в коммуналку, где когда-то жила мама, — проверить комнату, завещанную Василисе.

Екатерина Васильевна убирала постель и грустно улыбалась, вспоминая мать — упрямая! И Гриня такой же, копия бабушки.

Даже когда со здоровьем стало плохо, мама наотрез отказывалась переезжать в огромную квартиру дочери. Сколько раз Екатерина Васильевна говорила ей, что мужу неловко перед знакомыми. Ведь болтают — несчастная больная женщина умирает в коммуналке, дочь с зятем о ней забыли, а сами жируют, нехорошо это…