— Не уверен в этом.

Опять недоговорки, полуправда, какие-то тайны и загадки. Как же я устал от них! Драться всегда проще и честнее. Но если уж быть откровенным, я рад, что эта туманная хрень выползла из леса и уничтожила монстров. Подозреваю, без нее мы были бы уже трупами. Все, включая самого змея.

И еще, Шанс сказал, что это «она» и что-то про «много лет». Это зацепка, если хочу узнать, что тут происходит. Вот только надо ли мне это знать? Надо! Если хочу понять, что за чертовщина тут твориться, то я должен знать и понимать происходящее. И если Шанс не хочет мне ничего говорить, то возможно, найдется кто-то другой, кто захочет и сумеет удовлетворить мое любопытство.

— Мне пора, — произнес Шанс, прервав мои размышления. — Меня взбодрили, но сил очень мало. Можешь убрать нож с осколком в ножны, мне будет достаточно силы на восстановление, как только я попаду в мир духов.

— А что делать с монстрами? Ведь туча появлялась до этого и наверняка появится после.

— Думаю, тут есть кому постеречь границу этого мира, — ответил змей. — Отправляйся обратно. У тебя в деревне еще дела есть, да и в столице, ты не закончил. А в эти дела не лезь. Тут пока тебе делать нечего.

Опять он со мной, как с малым ребенком. Не ходи на дорогу, играй в песочнице. Надоело! Когда сунешься в такие дебри, вылезать уже не хочется. Вся возня в песке кажется мелкой и ничтожной. И реагировать на высказывания типа: «каждый сверчок знай свой шесток» можно по-разному. Сделать вид, что послушал, а самому вести свою игру. А дорос ли я до этой игры или нет, покажет время!

Шанс поднялся вверх, кивнул мне оттуда из своих недостижимых простым смертным высот и полез в разрыв пространства, соединяющий два наших мира.

Я хотел было закрыть прореху поскорее, глядишь, может еще осколок духа удастся заполучить. Мне очень хотелось прищемить змею хвост. Что уж тут говорить, я был на него зол.

Но, я не успел. Шанс, словно почуяв неладное, скользнул в щель юрким ужиком и скрылся в сером клубящемся тумане.

Мы остались одни на поле боя, которое сейчас выглядело до невозможности мирно.

Утренние солнечные лучи распугали туман, загнали его ползучую сущность обратно в подлесок, откуда она наблюдала за пришествием нового дня. Может быть, из этого тумана кто-то ещё следил за нами, вот только после того, что тут произошло несколько минут назад я бы не удивился, узнав, что следящие боятся. Сейчас те, кто были хищниками, стали жертвами. Новый день всегда всё меняет. До поры до времени. Пока ночь вновь не вступит в свои права. Но нас к этому времени тут уже не будет. Так что, пусть сами потом разбираются.

Роман пришел в себя быстрее всех. Парень подходил к оставшимся в живых товарищам и что-то им тихо говорил, хлопал по спине, пожимал руки. Бойцы отходили от жесткого ночного побоища. Вот только нас осталось всего четверо из десяти. Ужасные потери для отряда, который должен был всего лишь проводить меня до границы и обратно. Не повезло? Или тому была какая-то причина?

Я подошел к подполковнику.

— Как они? — спросил я Романа, кивнув на двух ребят, стоящих чуть в стороне.

— Живы, — ответил Роман. — А значит в порядке. Нам не привыкать. Раньше тоже были стычки, но не с чудовищами, конечно.

— А с кем?

— Поляки иногда озорничали, иногда литовцы подкатывали. Так по мелочи. Но… — он вдруг замолчал, — но я никогда не видел такой магии. Я даже не подозревал, что такое возможно.

— Да, этот туман жестко орудовал, — подтвердил я.

— Туман? — Роман уставился на меня.

— Голубое свечение, — попытался разъяснить я.

И только сейчас понял, что ни он, ни парни никакого тумана не видели. Для них, наверное, вообще все выглядело странно. Летающие по воздуху и взрывающиеся монстры.

— Дозорный? Ты его видел? — спросил Роман.

— В какой-то степени, — ответил я. — Для меня он выглядел, как едва святящийся туман.

— Понятно, — протянул подполковник, — но я не о том. Я о твоей маги. Эта штука с лезвием, наковальня огромная. Это было… — Роман пытался подобрать слова, — это было так необычно!

— Ты видел до этого применение магических способностей?

— Да, конечно. Господин Терехов приезжал несколько раз разрешать конфликты. С той стороны тоже пару раз маги были. Это все… — парень снова задумался, — мне знакомо. Огненные стрелы, ледяные стрелы, темные стрелы, иногда смертельный дождь с неба. Но вот такое! Такого я никогда не видел.

— Возможно, ты просто не видел всех возможностей магии. У Терехова была своя магия, у меня своя.

— Угу, — нехотя согласился Роман, но я видел, что мне не удалось переубедить парня. — Возможно, ты прав. Каждому магу по магии.

Теперь и я немного засомневался. Я, конечно, знал от Шанса, что особенный, но не думал, что и магия у меня какая-то не такая. Мои фантомы были чем-то необычным? Надо будет расспросить коллег магов, как только вернусь в столицу. Но не напрямую, а как-нибудь в обход. Не хочу вызывать ненужных мне сейчас подозрений. Хватит мне и того, что все ведут какую-то свою игру.

Сиврок хочет объединиться с Европой и отхватить при этом чьи-то территории. Или это желание Корсакова? А Сиврок решает какие-то свои задачи? Например, не все поддерживают его идею объединения и централизации силы. Не все духи хотят садиться на голодный паек, работая в команде с одним родом. Если у одного рода будет четыре покровителя, то и энергии, считай жертвенной крови, будет приходиться меньше на каждого. А значит, для продвижения своих интересов этих несогласных нужно устранить.

Мне сразу показалось, что Посива немного странная. Сейчас я вдруг понял, что она разделяет идеи Шалока о несправедливости договора между духами и людьми. Именно поэтому она так наслаждалась моей жертвой крови. И похоже, по этой же причине Шанс каким-то своим образом ублажал ее, чтобы она была послушной, работая со мной. И именно по причине своего сочувствия идеям Шалока, она стояла в списке Корсакова на первом месте.

Шалок. Этот дух вообще хочет уйти из своего мира и поселиться в мире, где раньше жил я.

Вопрос. Чего ему в мире духов не сидится? Плохо там? Ради чего он хочет уничтожить этот мир? Неужели в мире с серым туманом так плохо живется, что он пытается спастись оттуда? Или же он просто хочет заполучить больше не из-за необходимости, а от жадности? Тут тоже есть над чем подумать.

Дальше, Шанс. Чего добивается он? Тут вообще даже предположить не берусь. Все его заигрывания со старыми богами. Следование букве закона с договором. Хотя мне кажется, что он тоже темнит и знает гораздо больше, чем остальные. Да еще его непонятные отношения с дозорным, который разорвал сотни монстров, чуть не разорвавших нас. Причем сделал он это так просто… Шансу было далеко до такого. Змей чуть сам не помер, а тут… бац-бац и твари полопались, как воздушные шарики. Этот дозорный тоже большой вопрос. И если уж думать о нем, точнее о ней, то не помешало бы получить больше информации. Вот только от кого? Может Посива знает?

В целом было не важно, где и когда вызывать серую даму на разговор. В сфере время текло только для меня. Все что было снаружи замирало. Так что почему бы не поговорить сейчас, пока воспоминания еще свежи и не стерлись из памяти.

Я достал часы и проделал все необходимое. Деревья, поляна, люди враз выцвели, приобретя цвета сепии.

Посива появилась не сразу. А когда высунула голову из разреза, я заметил недовольство в выражении её лица.

— Привет, — поздоровался я. — Можем поговорить откровенно?

— Чего тебе? — раздраженно произнесла Посива.

— Мне нужна информация. Много информации о, скажем так, том времени, когда ШаньШи только появился среди вас.

— Это было триста лет назад.

— Да хоть тысяча. Ты ведь многое знаешь. Расскажи мне, что тогда тут было. Как получилось так, что Шанс оказался в роли полицейского над внуками Стрибога?

— Спроси у Шанса, чего до меня докопался, — все еще раздраженно ответила Посива и собралась было уйти.

— Шанс не хочет об этом говорить. Честно говоря,