В животе заурчало, и я сказал:

– Продукты, как и воду, надо экономить. И вообще, неплохо бы провести ревизию.

Никита зашуршал в рюкзаке и с довольным видом извлек пол-литровую бутылку «Столичной», ножом срезал крышку и присосался к горлышку, рукавом вытер рот и крякнул.

– Да, радиацию из организма не помешало бы вывести.

Он протянул мне бутылку, и водка приятно обожгла горло, огнем заструилась по жилам. Сразу же пришла расслабленность, мысли поползли мягкие и неторопливые, отчаянье отступило. А ведь таблетки и водка скоро кончатся. И тогда нас ждет медленная и мучительная смерть от лучевой болезни. Спасет только такой же портал, как был в Зоне, способный переместить нас обратно. Он должен быть, и мы обязательно его найдем. И начнем завтра утром, весь город перероем, в каждую дырку заглянем.

Никита шумно зевнул, потянулся и сказал:

– Ты предлагал посмотреть, что у нас с припасами. По идее, еды – на три-четыре дня.

– Одно радует: рюкзаки станут легче, – вздохнул я. – А потом будем на мутантов охотиться. Как ты относишься к жареной упырятинке?

– Да ну тебя! Ее даже пожарить не на чем, – Пригоршня сделал два больших глотка водки, потянулся к рюкзаку и выгрузил его возле стены, точнее, возле перевернутого потолка. Консервы и пакеты с крупами придвинул к себе, а вещи и боеприпасы пока не тронул.

Я вынул из своего рюкзака две банки тушенки, паштет, рыбные консервы, упаковку гречки, чай, полбатона и задубевший от холода кусок сыра. У прожорливого Пригоршни продуктов было в два раза больше, он смотрел на них с тоской и ронял слюну. Не выдержал, отрезал кусок хлеба и принялся, закусив губу, открывать паштет.

– Один кусок – и все, – сказал я, укладывая продукты обратно, с глаз долой и закутался в плед поплотнее.

И вдруг что-то взвыло, застонало, затопало так, что задребезжали стены. Пригоршня отложил бутерброд и с набитым ртом потянулся к дробовику. Я сам схватился за винтовку, лежащую на коленях. Наверху вздохнули. Неведомое существо замерло, прислушиваясь и принюхиваясь, а потом по железной двери прошлепали босые ноги, словно прошел ребенок лет пяти.

Стон-плач повторился. Стены снова задребезжали, и существо побежало, заверещав. Издалека ему ответили таким же криком. Появился свистящий шелест, и у нас над головой что-то пронеслось – то ли машина проехала, то ли проползла гигантская змея. Мелкое существо орало, не смолкая, но вскоре хищник его настиг, и крик оборвался.

Хорошо, что мы не попали внутрь, иначе рисковали стать частью пищевой цепочки. Сделалось неуютно. В Зоне мы с Пригоршней всякого насмотрелись и не боялись врага видимого, каким бы безобразным он ни был. Но когда сидишь в темноте с фонариком, да посреди чужого мертвого города, то невольно просыпается дремучее, глубинное чувство, перед мысленным взором возникают существа без лиц, и даже фантазия, поджав хвост, пятится, не желая придавать им зримый облик. Я посмотрел вниз, в овал двери: снаружи окончательно стемнело, там было черным-черно. В обломках копошилась какая-то мелочь, попискивала. Наверху неведомые зверушки стихли.

Что живет в утробе мертвого здания? Разумные существа, которые за сотни лет выродились? Подслеповатые, с глазами, сочащимися гноем.

Что гналось за ним? Змея? Машина? В последнее верилось с трудом. Скорее всего, в покинутых небоскребах сформировался биоценоз наподобие тех, что водятся в пещерах.

Одно непонятно: что они пьют, ведь наружу попасть весьма проблематично. Кровь?..

Пригоршня, набросив спальник, как старинный плащ, шагнул к своему рюкзаку, приладил налобный фонарик и повторил:

– Надо проверить, что у нас осталось.

Мысленно я с ним согласился. Многие артефакты придется оставить: неизвестно, получится ли попасть домой и продать их, а тяжелый рюкзак будет здорово нас тормозить. Кое-что, бесспорно, пригодится… Вспомнился артефакт «пламя», который мы не взяли из-за того, что он дешевый и, казалось бы, бесполезный. Сейчас он пригодился бы как ничто другое: его месяц можно использовать вместо батареи или костра.

Эх, знать бы заранее!

Я выгрузил контейнеры, достал маркер. Пригоршня вздохнул:

– И зачем мы поперлись за тем Зерном! Столько сил потратили, столько денег в трубу вылетело. И ведь половину хабара бросить придется… тут живыми бы выбраться.

Не слушая его ворчание, я открыл первый контейнер: три «золотых монеты», они же – облегчалки. Вроде, всего их было пять. В следующем контейнере обнаружились «ежи» – своего рода первитин; применил – и носишься, как электровеник. Особенно полезно от погони уходить. Правда, потом, где-то через день, выключает, и дрыхнешь сутки. Плюс ломота в суставах да мышцы ноют так, что спасу нет. Полезная вещь, но не особо. Я поменял местами «ежа» с «золотой монетой», контейнер с двумя облегчалками промаркировал и придвинул к себе.

Лечебных «светлячков» решил брать три штуки – пригодятся, когда аптечка опустеет. Плюс одно «око», тоже целебный артефакт. В тот же контейнер положил два «свертка» на случай, если мы облучимся. Итого три контейнера. Еще один возьму и хватит. Вот только что туда положить? Как предвидеть, что пригодится, а что нет?

Вот, к примеру, светящаяся голубоватым «луна» – защищает от пси-воздействия. Какова вероятность, что нам встретятся телепаты? Ладно, пусть будет – мало ли.

Остальное лучше оставить здесь, а вход как-то пометить на случай, если вернемся. Аномалий тут мало, и артефакты могут цениться дороже золота. Но это – завтра. Я перевел взгляд на Пригоршню: его лицо, подсвеченное налобным фонариком, казалось потусторонним. Напарник чах над златом и мучился проблемой выбора.

Итог – четыре контейнера и наш хабар, эквивалентный большой куче валюты, остается гнить в чужом мертвом городе. Обидно, досадно, но ладно: первоочередная задача – выжить. Сначала найти воду, потом – людей или разумных существ, которые этот мир населяют. Все это время следует помнить, что рядом могут быть телепорты. Если заполучить еще одно Зерно, можно переместиться обратно в Зону, но с равной вероятностью нас перебросит в новый мир или в другую часть этого. Как ни крути, нужны разумные существа, которые знают, как обращаться с телепортами.

Над головой снова прошлепали босые ноги, отвлекая от бытовых мелочей, неведомое существо разразилось трелью – что-то среднее между кошачьим мурлыканьем и клекотом хищной птицы. Видимо, тварь нас учуяла и заинтересовалось. Поскреблась в двери, Пригоршня вскинул голову, и луч фонаря отразился от зеркального металла, мазнул по стене.

– Что там за дрянь? – прошептал напарник и взял дробовик, стараясь не лязгать и не греметь.

– Чего-то она от нас хочет… Уж не познакомиться ли гастрономически? Кстати, что с боеприпасом?

– Патроны еще не считал, – ответил он все так же шепотом. – Мы в натовцев много стреляли.

– Да уж, – мрачно согласился я и вытащил из рюкзака коробки с патронами.