У непросвещенных читателей может возникнуть впечатление, что в ту эпоху царили мир и благодать. Как бы не так! Все крупные державы приняли участие как минимум в одной войне. Убийства первых лиц разных государств посредством бомб, пуль и ножей происходили регулярно. Динамит был изобретен и запатентован Альфредом Нобелем для горного дела и стал применяться в Прекрасную Эпоху не только в мирных целях. Появились новые бомбы, в том числе c отложенным временем взрыва. Анархисты, динамитчики, бомбисты держали в страхе весь континент. В 1876 году был убит султан Турции (оккупант и тиран), в 1881 – российский император Александр II (освободитель), в 1894 – президент Франции Сади Карно (ни то ни сё). В 1896 убили шаха Персии, в 1897 – премьер-министра Испании, в 1898 – императрицу Австрии, в 1900 – короля Италии… Многое из этих страстей человеческих можно было увидеть своими глазами, ведь появился – чудо из чудес! – кинематограф. Кто-то скажет «золотые годы мира», «новый Ренессанс», однако же приемы и методы охоты на гусей в этот период не изменились совершенно, хотя и появилось принципиально новое оружие punt-gun, тяжелый крупнокалиберный дробовик с очень длинным стволом, называемый также «утятница» либо «гусятница». Английские пантганы использовались для промысловой охоты на крупную дичь и позволяли убить столько птиц, сколько необходимо. Американские конструкторы удлиннили ствол пантгана, чтобы убивать столько, сколько возможно. Одним выстрелом жадные до денег живодеры убивали 40-50 птиц. Дороже всего, как несколько лошадей, пантган ценился в России. Естественно, что поголовье уток и гусей в Европе и Америке начало катастрофически сокращаться. Маргиналы из секты защиты Матери-Земли выступили с требованием одновременно запретить использование пантгана для охоты на дичь и разрешить использовать его против политиков и бюрократов, которые воображают себя гусаками-троглодитами на крыльях бессмертия.

Дневник Мэри. 7 июня. Консул заверил, что мы поймем друг друга. Француз Моро говорит по-английски ужасно, с акцентом, трудно разобрать, но делать нечего, другого гида до Парижа нет. Велосипед у него, в отличие от моего, с ручным тормозом и переключателем скорости. Зато мой легче. Дорога хорошая. Ночлег в уютной гостинице. Очень вкусный сыр бри – ела впервые.

9 июня. В Париже первым делом заехали в редакцию и типографию газеты, где он сотрудничает. Тип газеты – американский, та же погоня за сенсациями, десятки репортеров, лихорадка, бесконечные телеграммы, стенографистки, беготня по этажам… в целом, ничего нового. Обещает показать «настоящий Париж». ОК – поглядим. Хочу пробыть в Париже min. пару недель.

В Н-Й пришлось укоротить юбку. Во Франции придется укоротить гордость, чтобы сменить юбку на шаровары, иначи никакой езды – одна морока, мучение.

«Утренняя Звезда» Мэри Берри из Парижа. Самое колоссальное впечатление производит железная башня, построенная господином Эйфелем. Она гораздо выше статуи Свободы, подаренной нашему государству Французской Республикой, и совершенно не похожа на что либо виденною прежде наяву. Башня Эйфеля была гвоздем всемирной выставки 1889 года. Теперь же ее обслуга с горечью наблюдает немногочисленную публику, не то что раньше, когда гости выстаивали по нескольку часов перед кассами. Башню даже перекрасили, чтобы придать ей новую наружность, посветлее и пожелтее. А вот известные парижане, которые изначально считали «железную даму» бесполезной и чудовищно уродливой, обедают в ее чреве. На вопрос: «Почему?» – они отвечают: «Это единственное место во всём Париже, откуда её не видно». Изнутри ресторанный зал украшен резными деревянными сводами, напоминающими русский головной убор кокошник. На мой вопрос, не в угоду ли это русским гостям, которых в Париже больше прочих иностранцев, французы только пожимают плечами.

Русских здесь действительно много, особенно среди студентов, которые составляют 27% от общего числа иностранных студентов, а на медицинском факультете их около 80%. На втором месте по большинству студенты из Америки. Для американцев, как и для русских, Париж – светоч цивилизации, поэтому сюда так стремятся будущие врачи. Отсюда американцы вывезли метод лечения под названием method expectante, согласно которому врач помогает организму пациента самому бороться с болезнью. Наша несравненная соотечественница Элизабет Блэквелл, первая женщина врач в Америке, основала первую клинику с женским персоналом именно после обучения в Париже.

Наука открыта для самой широкой публики – в Морг допускаются все, кроме слабонервных. Чарльз Самнер, уроженец Бостона и сенатор (ныне покойный), в молодости слушал лекции по естествознанию и мировой истории в Sorbonne и часто бывал в анатомическом театре вместе с друзьями медиками. Он был поражен тем, что наряду с белым большинством в университете обучаются темнокожие молодые люди, что в корне опровергало идею, с детства навязанную американским воспитанием: чернокожие по природе своей тупы, ленивы и к развитию не способны, поэтому находятся в рабстве. Вернувшись домой, он посвятил свою жизнь борьбе против рабства и сегрегации.

«Беспечный Ездок» Париж – такой же современный Вавилон, как и Нью-Йорк, однако черные африканские лица тут редкость, поскольку большинство местных африканцев родом из французских колоний между Средиземным морем и пустыней Сахара, где обитают светлокожие магрибские арабы и смуглые берберы. О Париже написано и пишется очень много авторами гораздо лучше меня. Скажу главное: чудесно видеть собственными глазами то, о чем столько читала и слышала. Здесь всё кипит, бурлит и пенится, от шумных улиц до знаменитой французской кухни! Грохочут тяжелые трамваи, мостовые заполнены фиакрами, между которыми ловко снуют camelots (разносчики газет), выкрикивая сильными голосами свежие новости.

Темпераментные французы не терпят длиннот и усложнений: пусть дорога будет прямой, как полет пчелы, а речь быстрой и хлесткой. В обыденной речи парижанин говорит «Бульмиш» вместо длинного «бульвар Сан-Мишель» и уж, конечно, никто не станет утомлять себя длинным словом «велосипед», здесь это просто «вело». А я теперь «сиклист», как и тысячи других французских велосипедистов.

Великая Велосипедная Революция совершилась во Франции. Именно здесь появилось новое существо – «человек-вело», в отличие от простого смертного, из мяса и стали. Прежде транспорт представлял собой содружество двух живых существ со своей волей и характером, и не всегда им удавалось договориться и уладить разногласия ненасильственным путем. Теперь человек оседлал железного коня, который быстрее животного и не подведет хозяина, потому что не нуждается в пище, воде и отдыхе. Он скорее всего переживет своего хозяина и перейдет в другие руки. В Европе первенство по производству велосипедов принадлежит фирме англичанина Джеймса Старли, а среди лидеров французского велосипеда – фабрики La Gauloise и Peugeot, их машины продаются повсюду.

Вчера на Елисейских полях был устроен национальный парад велосипедистов, на котором энтузиаст велосипедного дела во Франции мэтр Филипп Гонкур произнес речь.

«Господа! Мы связаны новыми, восхитительными и жизнерадостными ощущениями. Благодаря велосипеду мы научились уважать и любить друг друга. Велосипед способствует нашему сближению и примирению на всех фронтах. Он служит устранению предрассудков и грустных недоразумений в наших личных отношениях, ведь он дает новую формулу братского и романтического общения. Вот почему, друзья мои, сегодня я буду пить шампанское – и призываю вас к тому же – за единение душ и народов через вело, новый символ человеческой свободы. Ура!»