— Шесть сотен? За этого? Да он небось даже языка нашего не знает!

Его вырвали из мучительных размышлений. Акайо опустил глаза и обнаружил седую макушку склонившейся над краем платформы старухи.

— Что вы, госпожа! Конечно же, знает.

Лааши, пытавшийся умиротворить недовольную покупательницу, бросил на Акайо умоляющий взгляд. Тот растерялся, не понимая, чего от него хотят, но все-таки произнес то, что и так вертелось в голове:

— Кружение листьев полно беспокойства, но птицу ветер не собьет с пути.

Покупательница фыркнула и отвернулась. Лааши что-то еще говорил, за ее спиной подмигнув и показав Акайо большой палец.

Тот не понял, сделал он что-то хорошее или плохое. Старуха, кажется, все равно не собиралась его покупать, и он выдохнул, радуясь этому.

***

В середине дня всем выдали по миске горячей еды. Акайо еще в больнице освоил вилку, и сейчас орудовал ей достаточно ловко, ничего не рассыпая, хотя никак не мог понять, чем она удобнее палочек. Мясо оказалось жестким и немного острым, а странная вязкая масса, названная картофельным пюре, неплохо его дополняла.

Когда солнце опустилось еще ниже, залив рынок красным светом, будто кровью, покупатели разошлись. Рабы начали спрыгивать на землю, собираться в группы, обмениваясь впечатлениями и обсуждая тех, кого за день успели купить. Акайо остался стоять на платформе, внутренне содрогаясь от мысли, что придется провести еще одну ночь в боксе. Но когда все остальные рабы влезли в большую машину и уехали, Лааши сказал:

— Пошли, — и повел его к выходу.

Идти пришлось долго, Акайо видел сотни платформ, в некоторые из них ложились спать люди. Большая часть товара и продавцов разъехались, только у края квартала с людьми, похожими по выправке на военных, спорила высокая женщина с волосами цвета мокрой глины, убранными в сложную, почти имперскую, прическу.

— У меня защита в десять утра! Как вы прикажете мне покупать людей до этого?!

— Рынок открывается в семь, госпожа ученая. Уверен, вы все успеете, — успокаивающе гудел мужчина.

— Эй, не спи! — Акайо, задумавшийся о том, какую защиту может иметь в виду женщина, не заметил, как они пришли. Он сел в машину, Лааши захлопнул дверь, закинув поводок на соседнее сидение. Пока он оббегал машину, Акайо успел посмотреть на валяющийся рядом конец поводка, оглядеться, бесполезно подергать ручку, которая, как ему показалось, могла бы открывать дверь. Лааши плюхнулся на сидение рядом, подхватив поводок. Подмигнул:

— Прокатимся с ветерком?

Акайо молча смотрел в окно.

***

Когда через час они остановились у высокого дома, Акайо уже знал, что “с ветерком” значит “очень быстро”, и что кататься с ветерком он не любит. За окном на невероятной скорости проносились дома и другие машины, Лааши постоянно выкручивал полукруг руля так, что Акайо то чуть не падал к нему на колени, то ударялся плечом о дверь. Вокруг постоянно раздавались неприятные резкие звуки, которые, как догадался Акайо, относились к ним. Во всяком случае, Лааши на каждый такой звук довольно кивал и подкручивал какой-то штырек, торчавший из панели между ними, отчего жуткая какофония звуков, которая здесь заменяла музыку, становилась еще громче. Под конец поездки машина покачивалась от грохота, а Лааши отбивал его ритм на руле.

— Классно проехались!

Акайо медленно вылез со своей стороны. В голове звенело, его тошнило, а мир норовил перевернуться вверх ногами. Поводок соскользнул с сидения: Лааши, похоже, считал, что товар не сбежит и так. И в настоящий момент был прав. Акайо ухватился за машину, чтобы не упасть, та качнулась, со скрежетом чиркнув днищем по дороге.

— Ого! Ничего себе тебя укачало, — к нему наклонился Лааши, сочувственно похлопал по спине, от чего стало еще хуже. — Вот дыра, я как-то не подумал, что ты до этого всего пару раз на машине ездил… Ничего, сейчас Гааки что-нибудь придумает. Он у меня мастер по подниманию людей на ноги!

Акайо уже снова мог стоять достаточно уверенно, но Лааши все равно ухватил его за руку, повел за собой. Ладонь у него оказалась широкой, теплой и неприятно влажной.

Прошли белый, похожий на больничный холл, зашли в маленькую комнату с рядом кнопок. Акайо уже знал, что это называется “лифт”, и в зависимости от того, на какую кнопку нажать, можно выйти на разном этаже. Он даже примерно представлял себе работу этой комнатки, но все равно она казалась ему чем-то вроде волшебных ворот легендарного героя Отиса.

Коридор оказался очень длинным, одинаковые двери отличались только табличками с цифрами и именами. На одной такой поверх металлической таблички была приклеена бумажка с выведенной красивым округлым почерком надписью: “Лааши и Гааки Н’Гаар”. Чужой дом источал сладкий запах свежего хлеба и чистой одежды. Лааши открыл дверь маленькой металлической карточкой, вошел, потянув за собой Акайо.

Они сразу оказались в большой комнате, которую Акайо затруднился бы назвать. Здесь было все сразу — диван, стол, кровать, кухонная мебель… Спиной к ним у плиты пританцовывала длинноволосая девушка — наверное, это и была Гааки.

— Ты сегодня рано, — сказала она не оборачиваясь, и Акайо накрыло странным ощущением, будто логика событий перестала сочетаться с реальностью. Лааши, почему-то не разуваясь, подошел к жене, обнял ее… Его. Гааки повернулся и оказался мужчиной. Акайо моргнул, пытаясь скрыть смятение, наклонился, чтобы снять сандалии. Он прокручивал в голове все, что говорил продавец — что живет с Гааки, что Гааки его убьет, если ему продадут раба... Впрочем, разгадка пришла быстро. Акайо решил, что все неправильно понял. Они просто друзья, даже, должно быть, кровные братья, породнившиеся после какого-нибудь особого события. Тогда понятно, почему они живут вместе, и почему Лааши может подходить к другу со спины и обнимать его.

— О, гость! Тот самый кайн, да? Эй, разуваться не надо, на улице чисто же!

Акайо нерешительно поднял голову. Рядом с ним присел на корточки Гааки, дружелюбно протянул открытую ладонь. Акайо припомнил, как пожимали друг другу руки медсестра и господин Сааль, попытался повторить этот жест. Гааки широко улыбнулся, вставая:

— Неплохо для первого раза! Лааши меня еще днем предупредил, что привезет тебя, так что ужин я приготовил на троих.

Акайо усадили на странную конструкцию из изогнутого листа непонятного материала, на тарелку со сковородки шлепнулся толстый кусок жареного мяса. Гордо улыбнулся Лааши:

— Настоящий стейк! Гааки у меня мастер по части жарки диких кабанов! — Гааки при этих словах покраснел и хлопнул друга по голове ярко-розовой лопаткой, которой до того раскладывал стейки. На желтых волосах остались капли жира, которые Лааши, смеясь, пытался стереть мягкой белой бумажкой.

Акайо, косясь на то, как Гааки режет свой стейк, постарался действовать так же. Уже справившись с половиной с недоверчивым изумлением понял, что ножом, которым можно разрезать мясо, можно так же легко разрезать и его самого.