class="p1">— Это не про Лену. Это про другую. Когда я с ней встречался — до Лены…перед Леной… она постоянно перекрашивала волосы в яркие и дикие цвета, — сходу ответил Илья и вернулся к игре.

Это было самое тягостное ожидание в моей жизни. Ждать непонятно чего. Ждать непонятно сколько. Ждать непонятно чего от участников это истории. Все персонажи этой истории вызывали неприятную тревожность.

Вот этот Упырь Марго — то дело раскрыто, то среди ночи лезет на стройку, а в больнице называет наши имена.

Типы из салона — чем они промышляют? На клиентов им наплевать, со мной говорили, нехотя, цедя слова. Но судя по листовке хватаются за любую работу — и чинить, и копировать… И по интернету угрожать?

Или этот Илья. Почему такой спокойный, почему не бежит смотреть записи с камер наблюдения. Камеры вокруг дома должны быть, и выведены они на какой-нибудь пульт в этом же доме. Почему не выведал все у жены? Или если ты такой отстраненный, то почему сходу вспомнил наш первый разговор в кофейне и свою недоговоренную фразу? Почему он нам верит? Или не верит, а просто тянет время, пока не подъедет полиция. Почему мы должны ему верить? Может быть, это он закошмарил свою жену. А была ли жена? Или жена была, но он ее грохнул вместе с ребенком, и нашел двух идиотов, чтобы нас подставить?

Сколько мы сможем дальше скрываться, если полиция уже практически настигла? Сумеем ли разобраться в этой истории, до того как нас самих поймают? И собираемся ли мы разбираться? Вот, Холмов. Да, есть правило, что никто не должен знать квартиру, где мы обитаем. Но быть готовым ежесекундно к тайному побегу…

— Ответил! — неожиданно воскликнул Холмов.

И в этот момент в дверь забарабанили. Илья кинулся к двери, но Холмов схватил его за руку:

— Полиция. Куда спрятаться?

Когда тебя задерживают — это малопочтенный процесс, даже унизительный. Унижение в квадрате, когда при задержании тебя вытаскивают как нашкодившего кота, из-под кровати. Но этот решительный отказ мне пришлось формулировать и еле слышным шепотом произносить под обширной хозяйской кроватью. Холмов лежал рядом, но между нами лежали наши куртки, так что вряд ли он различал слова в моем шипении.

Если Илья решил нас подставить, если нас сейчас вытащат из-под кровати, если в рюкзачке у Холмов найдут планшет Елены, если на этом планшете есть поддельная переписка с угрозами от имени Холмова, которую изготовил тот же Илья…Мы еще расклеили похожие листовки, выманивая злодеев, и нас застукал сосед. Какой все-таки Холмов идиот. Пападалово.

Вошло двое, в одном из которых я опознал по голосу давнишнего радостного опера. Похоже, ему нравилось барабанить по чужим дверям, но как тогда он работает в розыске?! Ему должны были тысячу раз объяснить, что стучаться нужно вежливо и робко, словно соседка, пришедшая одолжить соли или что там еще.

Второй, судя по всему, был помощником Упыря Марго. Он вместе с опером собирался пройти в квартиру, а значит, обстоятельно расспросить Илью, но услышав, что, возможно, пропали жена и ребенок, а также деньги и документы, затоптались в прихожей.

— Заявление про деньги будете подавать или как? — вяло поинтересовался опер. — Тогда надо Вам в райотдел. Только надо все еще раз проверить и правильно написать. Вот Сан Саныч знает, как правильно написать, чтобы все заработало. Лучше дождаться, когда он из больницы выйдет

— Действительно, лучше дождаться. Саныч уже оклемался, — поддержал второй. — Мы пока по округе пробежимся, камеры посмотрим.

Если в темном пустом здании есть освещенная комната, то попавший в здание человек обязательно до нее прокрадется. Поэтому мы спрятались в темной комнатке по дороге к к большой освещенной комнате. Этот зал освещали несколько лампочек, прикрученных сразу к висящему в воздухе проводу. Это было здание недостроенной второй очереди торгового центра, примыкавшей к дальнему углу парковки. Именно на этой стройке приложили вчера Упыря Марго. Между нами и входом была еще одна комната или вестибюль.

— Я — черепашка-ниндзя, — послышался из темного угла сдавленный смех, почти шепот Ильи и звонкий удар пластика о бетон.

О том, что Илья пойдет с нами, он ни с кем не обсуждал. Это выяснилось, когда стали распределять страйкбольную защиту. Холмов нашел наколенник от нее под кроватью и страшно обрадовался — легкие бронежилеты остались на нашей квартире. Холмов и Илья с защитой под одеждой напоминали накаченных героев комиксов. Я попросил лишь что-нибудь на голову — если будет атака спереди, то как-нибудь увернусь, а если позволю появиться у меня за спиной, то скорее всего получу удар по голове. Хотя легкий бронежилет не помешал бы. Мне дали велосипедный шлем Ильи как самый крепкий. Выяснилось, что в темноте шлем светится. Пришлось обматывать его шарфом, так что возле входа в комнату пряталось странное существо в очень высокой чалме или неестественно длинной голове. Я представил реакцию на него парней из салона, когда оно медленно покажется из темноты, и злорадно хмыкнул.

— Тихо! — вырвалось у меня. — Идут!

По одежде и по фигуре, я понял, что неуверенно прошедший мимо меня человек был молод и не опасен. Я должен был брать в оборот второго или последнего, поэтому пропустил его. Холмов с Ильей накинулись на человека, как только он встал на полосу света из соседнего зала.

— Ты?! — воскликнули одновременно Илья и вошедший мальчишка. — А Лена?!

— Это брат! — сказал Илья Холмову, помогая вошедшему подняться.

— Где Лена? — повторил вошедший, оказавшийся неведомым братом. — Здесь опасно.

Я мгновенно начал изнывать от всего этого. Вместо того сразу взять в оборот этого брата и расколоть, они начали сентиментальную возню. Я прислушался ко входу. Там было тихо. Тогда я медленно пошел к пришедшему, тяжело и гулко опуская ботинки на бетонный пол.

Как только я показался из тени, этот вновь обретенный брат, совсем мальчишка, со страхом обернулся ко мне. Но смотрел он за меня. И в ту же минуту я получил удар по голове. Ноги подкосились. Глаза закрыла пелена. Меня мотнуло в сторону. У стены я выпрямился, но пелена все еще закрывала глаза. Я провел рукой. Это был шарф, который я намотал на каску. Половинки велосипедного шлема упали на пол. Илья, Холмов и этот брат рубились с каким-то крепышом. Ближе к выходу в темноте я заметил очертания еще какой-то фигуры и ринулся на нее. Но когда я сграбастал второго, чтобы как следуют шабаркнул об пол или стену, то почувствовал что-то странное. Я замешкался, но тут налетел брат и вырубил второго.