Тем временем к ним подошел дежурный врач. Стройный немолодой чилиец со впалыми щеками и орлиным носом. Это он принимал потерпевшего.

— Мы начали его обследовать, — доложил он. — Сделали рентген.

— И что? — спросил Фрэнк.

— Переломы шести ребер и ключицы, смещены шейные позвонки, большая трещина таза, но позвоночник, к счастью, цел. Парень потерял много крови, хотя внутренних кровотечений, похоже, нет… Подозрение на сильное сотрясение мозга: он несколько раз приходил в сознание, но говорить не мог, только хрипел и… — дежурный помедлил, — …скалил зубы.

— Наверное, от боли…

Худощавый чилиец замялся:

— Не думаю… По-моему… от злости…

— Это все?

— На данный момент — да.

— Парень еще легко отделался, — заметил Ди’Анно.

Джей-Ди Ричардсон стоял, сложив руки на груди, рядом с товарищем и не сводил глаз с окна, через которое можно было видеть часть реанимации.

— Да. Паренек хоть и совсем юн, но ладно скроен. Мышцы, как у взрослого спортсмена. Другой на его месте от такого удара просто развалился бы на куски.

— Надо завершить обследование. Посмотрим, что у него с головой. Может, там кисель и все наши потуги уже ни к чему… — пробубнил Фрэнк и повернулся к дежурному: — Кровотечение остановили?

— Достаточно легко.

— Прекрасно. Надеюсь, томограф готов?

— Да, мистер Ди’Анно. Как раз сегодня после обеда завершили отладку.

— Заодно и проверим технику. Амиго, скажи сестричкам, пусть готовят пациента. И включайте оборудование.

Чилиец кивнул и пошел в ординаторскую.

Через полминуты операционную кровать с бесчувственным мальчиком вывезли из реанимации и покатили в кабинет МРТ. Австралиец и новозеландец еще раз взглянули на рельефное тело, когда его провозили мимо них. Синяки, неглубокие раны и царапины — и это все. После того как парня обмыли, он ничуть не походил на человека, попавшего под колеса грузовика.

— Что ты об этом думаешь? — тихо спросил Джей-Ди.

— Как ни странно, после столкновения с «mercedes’ом» парень выглядит лучше «mercedes’а», — вяло улыбнулся Ди’Анно.

— Я не о том. — Ричардсон не был настроен шутить. — Что этот малый делал в пустыне?

В кабинете МРТ зажегся свет. Двери были открыты, и по стенам и полу коридора скользили тени — медперсонал укладывал мальчика в аппарат.

Фрэнк пожал плечами:

— Не знаю… Может, отстал от группы туристов.

— Какие туристы, старик? Это Атакама! Ты считаешь Сан-Педро подходящим местом для семейного отдыха? Сюда даже опытные путешественники не часто забираются!

— Не знаю… — повторил австралиец.

Из кабинета доносились спокойные голоса. Что-то клацнуло, потом стал слышен ровный гул — это включили томограф. Приятели направились в кабинет.

— Надо сообщить в полицию, — не унимался Джей-Ди. — Его наверняка кто-нибудь разыскивает.

— Это не наше дело. Чилийцы сами разберутся.

— Просто парень кажется мне странным. Очень странным.

— Не понимаю, что ты в нем нашел стра…

В этот момент, когда до двери в кабинет оставалось несколько шагов, из него раздался сдавленный звук. Очень необычный звук, который Джей-Ди Ричардсон запомнит, наверное, на всю жизнь. Такое впечатление, что кто-то с высоты трех-четырех метров уронил арбуз. Полосатый с характерным звуком шлепнулся на кафельный пол, треснул и разлетелся на куски. Вот только и Джей-Ди, и Фрэнк твердо знали, что в кабинете нет и не может быть никаких арбузов.

Однако по-настоящему их напугал не сам звук, а то, что его сопровождало. Сначала на этаже мигнул свет. Затем томограф остро запищал, несколько раз присвистнул и начал затихать, пока совсем не умолк. Установилась тишина — глубокая, как в могильном склепе.

Врачи бегом рванули в кабинет.

— Что случилось? — закричал Фрэнк, с разбега едва не выбив дверь. — Que paso?![10]

— No lo se… No lo se, señor…[11]— бормотал доктор-чилиец.

Большую часть кабинета занимал бочкообразный томограф. Ричардсону аппарат напомнил бочку для сбора дождевой воды, которую он видел в монастырях Метеоры[12]во время прошлогодней поездки в Грецию. Внешняя поверхность перевернутой набок «бочки» была матовой, цвета какао с молоком. В верхней части торчал прямоугольный вентиляционный канал, тянувшийся вверх и исчезавший в стене. Посреди торцевой поверхности зияло круглое отверстие с гладкими краями, по виду вроде бы маловатое для тела человека. Внутренняя поверхность отверстия была глянцеватой, по краям оранжевой, в середине — стерильно-белой. Перед отверстием стояло неширокое ложе, с которого пациента «подавали» в аппарат. Внутрь механизма от главного пульта управления тянулось множество трубок и проводов. Все выглядело модерново и современно.

Когда врачи-иностранцы забежали в кабинет, лежак с мальчиком выезжал из чрева МРТ. Пока были видны только его ноги. Казалось, все нормально, хотя… Краем глаза Ричардсон заметил бледно-розовую вязкую жидкость, капавшую на пол с левого торца «бочки».

Через несколько секунд мальчик полностью выехал из отверстия. Одна из медсестер потеряла сознание и беззвучно рухнула на пол, неестественно задрав голову и широко раскинув в стороны руки. Другая завизжала и, прошмыгнув мимо врачей, пулей вылетела из кабинета. Ее похожий на сирену истерический визг еще долго доносился из коридора. Фрэнк посерел, словно высушенная солнцем поверхность пустыни. И было отчего: у мальчика отсутствовала голова. Исчезла без следа. Из превратившейся в лохмотья шеи непрерывно сочилась кровь.

— Где голова? — рявкнул Ди’Анно так, будто одна из медсестер спрятала ее под полой своего халата. Австралиец напоминал по-детски сконфуженного героя диснеевского мультфильма, которого коварные злодеи обвели вокруг пальца с помощью черной магии. — Где она?

Фрэнк склонился над обезглавленным телом и заглянул внутрь томографа. Головы не было.

— Черт! — заорал он. — Куда делась его голова?

Дежурный доктор-чилиец неуверенно шагнул вперед. Лицо его пожелтело.

— Я не знаю, сеньор. Мы просто загрузили мальчика в аппарат и включили томограф… Все по инструкции. А после этот хлопок и…

— Что вы мне рассказываете?! — взвизгнул Фрэнк. — Идиоты! Это томограф, а не гильотина!!! Что вы сделали с пациентом?