И все ходячие снотворные изо всех сил старались помочь ему. Они были сливками страны, эти девицы. Они дарили вам привязанность, держали вашу руку, ходили на обед и на концерт, играли по маленькой на ваши деньги, никогда не обманывали и не подводили вас. Они заставляли верить, что действительно заботятся о вас, и пачкали вам мозги. И все за одну стодолларовую купюру, за одну «пчелку» от Калли. Они были товаром. Ах, Господи, они были товаром. Но он не мог позволить, чтобы его провели даже за одно купленное мгновение. Они мыли его прежде, чем уйти: больной на больничной койке. Что ж, они были лучше, чем обычные снотворные, от них не было кошмаров. Но они также не могли погрузить его в сон. Он не спал три недели.

Джордан устало оперся на изголовье кровати. Он не помнил, как встал из кресла. Ему следовало бы выключить свет и попытаться уснуть. Но вернется ужас. Не страх разума, а физическая паника, которую его тело не могло одолеть в то время, как разум оставался в стороне и удивлялся происходящему. Выбора не было. Он бросил чек на пятьдесят тысяч в чемодан. Он вернется в казино и будет играть на наличные и на фишки.

Джордан сгреб все с кровати, набил карманы, вышел из комнаты и спустился в холл казино. Настоящие игроки в эти ранние часы уже были за столами. Они закончили дела, пообедали, отвели жен на концерты и уложили в постель или снабдили их стодолларовыми фишками для рулетки. Все были теперь готовы к сражению с судьбой. С деньгами наготове они стояли в передних рядах у столов с костями. Боссы с пустыми бланками ожидали, когда у них кончатся фишки, чтобы подписать их на следующий заход или на два, или на три. В предстоявшие темные часы люди подписывались на удачу. Не зная зачем, Джордан посмотрел в дальний угол казино.

Элегантная серая ограда отделяла овальный стол для игры в баккару от основного пространства казино. У входа стоял вооруженный сотрудник службы безопасности, поскольку в баккару играли в основном на наличные, а не на фишки. С каждого края зеленого фетрового стола стояли два высоких стула. На этих стульях сидели два лэддермена, следившие за крупье и за выплатами, и их ястребиная сосредоточенность только слегка нивелировалась вечерними костюмами, которые носили все сотрудники казино за оградой для баккары. Лэддермены следили за каждым движением троих крупье и босса, руководившего действием. Джордан шел к ним, пока не смог разглядеть отчетливые фигуры крупье в служебных вечерних костюмах.

Четверо святых в черных галстуках, они пели осанну победителям и панихиду проигравшим. Обаятельные мужчины с быстрыми движениями и европейским обаянием, они украшали игру, которой управляли. Но прежде, чем Джордан смог пройти за серую ограду, перед ним встали Калли и Мерлин.

Калли тихо сказал:

— У них осталось только пятнадцать минут. Не ходи. — Баккара закрывалось в три часа.

А потом один из святых в черном галстуке позвал Джордана:

— Мы делаем последний заход. — Он улыбнулся. Джордан мог видеть карты, раскиданные по столу, с синими рубашками, потом их собрали и перевернули, показав бледные рисунки, чтобы растасовать.

Джордан спросил:

— Что если вы двое пойдете со мной? Я дам деньги, и мы поставим по максимуму на каждой руке. — Это означало, что при лимите в две тысячи Джордан поставит по шесть тысяч.

— Ты с ума сошел? — сказал Калли. — Иди к черту.

— Сядь, — сказал Джордан. — Я дам тебе десять процентов с выигрыша на твоей руке.

— Нет, — ответил Калли, отошел от него и оперся на ограду.

— Мерлин, идешь со мной? — позвал Джордан.

Мерлин Мальчик улыбнулся ему и проговорил спокойно:

— Да, иду.

— Ты получаешь десять процентов, — предложил Джордан.

— Да, согласен, — сказал Мерлин. Они оба прошли за ограду и сели. Джордан занял стул рядом с Дианой. Диана склонила к нему голову.

— Джорди, не играй больше, — сказала она. Он не поставил на ее руку, когда она сдавала синие карты. Диана проиграла, проиграла за свое казино двадцать долларов, потеряла банк и передала право сдачи Джордану.

Джордан опустошил все внешние карманы своей спортивной куртки Вегас Виннер. Черные и зеленые фишки, стодолларовые банкноты. Он положил кипу ассигнаций перед местом Мерлина. Потом взял колоду и положил двадцать черных фишек в поле Банкомета. — Ты тоже, — сказал он Мерлину.

Мерлин отсчитал двадцать стодолларовых бумажек из груды перед собой и положил их в свое поле Банкомета.

Крупье поднял ладонь, чтобы приостановить сдачу Джордана. Осмотрел стол, чтобы убедиться, что все сделали ставки. Его ладонь упала на указующую руку, и он пропел Джордану:

— Карта Игроку.

Джордан сдавал карты. Одну крупье, одну себе, Потом другую крупье и другую себе. Крупье осмотрел стол и бросил свои две карты тому, кто поставил наибольшую сумму на Игрока. Мужчина осторожно взглянул в свои карты, а потом улыбнулся и перевернул их. У него была непобедимая девятка. Джордан бросил свои карты, даже не взглянув на них. У него были две картинки. Зеро. Банкротство. Джордан передал колоду Мерлину. Мерлин передал ее следующему игроку. На мгновение Джордан попытался было остановить колоду, но что-то в лице Мерлина не позволило ему сделать это. Оба молчали.

Коричнево-золотая коробка медленно передвигалась вокруг стола. Положение менялось. Выиграл Банкомет. Затем Игрок. Ни одного повторного выигрыша с обеих сторон. Джордан, постоянно ставя на Банкомета, прессингуя, потерял более десяти тысяч долларов из собственных ставок, а Мерлин все еще отказывался ставить. Наконец, сдача снова подошла к Джордану.

Он поставил на лимит две тысячи долларов. Он добрался до денег Мерлина, вытащил пачку банкнот и бросил в поле Банкомета. Краем глаза он отметил, что Дианы рядом уже не было. Теперь он был готов. Он почувствовал огромный прилив сил, позволявший картам выходить из колоды в предназначенном порядке.

Спокойно, не проявляя чувств, Джордан совершил двадцать четыре сдачи. К восьмой сдаче ограда вокруг стола баккара ломилась от народа, и каждый игрок за столом с успехом ставил на Банкомета. К десятой сдаче у крупье истощилась касса, и он достал специальные пятисотдолларовые фишки. Они были красивого кремового цвета с золотым ободком.

Калли прижался к решетке, наблюдая, и Диана стояла с ним. Джордан слегка махнул им. Тут он впервые взволновался. Когда Джордан выиграл тринадцатую сдачу, с другого конца стола игрок южноамериканец прокричал: «Маэстро». А потом, пока Джордан продолжал сдавать, за столом установилась странная тишина.

Он сдавал без усилия, руки его, казалось, скользили. Ни одна карта не задержалась и не ускользнула, пока он вытаскивал их из тайника деревянного ящика. Ни разу он случайно не обнаружил бледную лицевую сторону карты. Собственные карты он переворачивал каждый раз одним и тем же ритмичным движением, не глядя, позволяя главному крупье оглашать очки и выигрыши. Когда крупье говорил «Карта Игроку», Джордан легко сдавал, не стремясь сделать ее хорошей или плохой. Когда крупье призывал «Карта Банкомету», Джордан снова сдавал быстро и плавно, без эмоции. Наконец, на двадцать пятой сдаче он проиграл Игроку, причем Игроком выступал крупье, так как все ставили на Банкомета.