Сейчас он надеялся услышать хоть что-то, подтверждающее выстроенную им версию произошедшего. Его жажда доказательств была столь очевидна, что сердце Томаса дрогнуло от жалости.

– Значит, она заявилась в квартиру Мередит, как ты и предполагал? – спрашивал Дэки.

– Ну да. Пришла собрать ее вещи.

– И что же? Ты уговорил ее помогать нам?

– Неуверен.

– Но как же так? Ты сам сказал, что она наш единственный шанс.

– Я помню, – терпеливо отозвался Томас. – Но эта девушка… Она оказалась не такой, как я думал.

– Что ты имеешь в виду?

Томас молчал, пытаясь разобраться в своих впечатлениях. Честно сказать, он занимался этим всю дорогу до Уинг-Коув вчера вечером, а потом и большую часть ночи. Но все еще не пришел к какому-то определенному заключению.

– Она совершенно не похожа на Мередит, – медленно произнес он. – Производит впечатление полной ее противоположности. День и ночь.

– Хорошая сестричка и плохая сестричка?

– Ну нет, сестрами они быть не могут – слишком уж разные.

Томас опять вспомнил тот первый миг, когда увидел ее. Леонора Хаттон была одета в темно-зеленые брюки и зеленый свитер. Черные волосы собраны в низкий пучок – кажется, он называется французский узел. Стильные очки в темной оправе очень ей шли: зеленые глаза казались ярче, а черты умного лица – еще более выразительными. И косметики он не заметил. Вот Мередит – та умела накраситься и быть эффектной. Но почему же тогда лицо Леоноры Хаттон стоит у него перед глазами, словно он видел ее не вчера вечером, а несколько минут назад?

Она оказалась для него полной неожиданностью. И все же кое в чем Томас был уверен. Эта девушка, так же как и он сам, привыкла добиваться результатов своими силами, не полагаясь на чью-то помощь или случай. И, поставив себе цель, она будет идти к ней, преодолевая любые трудности.

– А что она сказала по поводу премии? – нетерпеливо спросил Дэки.

– Назвала ее взяткой. Тогда я намекнул, что, раз уж она была так дружна с Мередит, нам нетрудно будет направить полицию по ее следу.

– Ты так сказал? А она что?

– Мисс Леонора Хаттон не любит, когда ей угрожают.

– Ну, было бы странно, если бы ей понравилось… – Дэки уставился на мерцающий экран компьютера и неуверенно сказал: – Знаешь, я тут думал… Деньги – это меньшая составляющая нашей проблемы.

– Да что ты говоришь? Ну так эта самая составляющая здорово вырастет после того, как аудит обнаружит недостачу.

– Я положу деньги на счет до начала аудиторской проверки. Никто и не узнает, что случилось.

– А позволь спросить, братец, где ты найдешь такую сумму?

– Ну, я закрою кое-какие счета…

– Черта с два, – негромко, но очень твердо отозвался Томас. – Я твой консультант по финансовым инвестициям, помнишь? И я уж прослежу, чтобы ты ничего подобного не сделал.

– Все можно устроить и без больших потерь…

– Забудь об этом. Деньги украла Мередит Спунер. Мы их найдем и вернем.

Дэки улыбнулся.

– Что такое? – проворчал Томас.

– Да так. Просто теперь у тебя тоже есть своя навязчивая идея. Я хочу узнать, кто убил Бетани, а ты хочешь найти деньги.

– Это важно, черт возьми!

– Вот и я о том же.

Томас поудобнее устроился в кресле и заметил:

– Мы становимся местными достопримечательностями. С определенной репутацией. В городе нас называют «чокнутыми братьями Уокер».

– Знаю.

Некоторое время они сидели молча. Ренч почесался и опять задремал.

Томас первым нарушил тишину.

– Мы должны найти деньги, – мрачно сказал он. – Это наш единственный шанс выяснить, что на самом деле произошло с Бетани и Мередит.

– Что я слышу? Ты поверил в мою теорию злого умысла?

– Давай скажем так: в ходе моей беседы с Леонорой возникли новые вопросы, и я хотел бы получить исчерпывающие ответы.

– Какие вопросы?

– Ты слышал сплетни о наркотиках?

– Это ложь! – Очки Дэки блеснули, а пальцы судорожно сжали шариковую ручку. – Бетани не употребляла наркотики!

– Леонора Хаттон клянется, что Мередит тоже не баловалась ими. – Томас наклонился, чтобы почесать псу уши.

– Да ты что? – Дэки бросил ручку и запустил пальцы в спутанную шевелюру. – Это уже интересно. А слухи опять поползли.

– Точно.

– А ты сам? Ты ведь знал ее довольно близко… хоть и недолго. Могла она принимать наркотики?

Томас молчал. Возможно, кому-то покажется глупым, но он не мог с уверенностью ответить на столь в общем-то несложный вопрос. Можно ли спать с женщиной и так мало знать о ней? Оказывается, можно. Впрочем, он мог бы поклясться, что при нем Мередит ничего такого не принимала и не выглядела как человек, находящийся под влиянием какого-либо химического препарата.

– До конца я не уверен, но, думаю, она слишком много сил и изобретательности вкладывала в разработку схемы мошенничества, а потому не могла себе позволить затуманивать мозги, – сказал он.

После продолжительной паузы Дэки грустно заметил:

– Не так уж много фактов.

– Да.

– Возможно, Леонора Хаттон все же согласится помочь нам. Томас промолчал. Почему-то он не был уверен, что хочет, чтобы Леонора Хаттон участвовала в этом деле.

Когда Томас и Ренч вышли из дома Дэки, дождь уже кончился, но холод и сырость остались. Тяжелые тучи висели низко, едва не цепляясь за верхушки елок. Несмотря на вымощенные камнем дорожки, под ногами периодически чавкала мокрая грязь. Вода в заливе, свинцово-серая и, несомненно, ледяная, была неспокойна. Словно кто-то большой ворочался на дне бухты, и рябь разбегалась в разные стороны от его беспорядочных метаний.

Томас пристегнул поводок к ошейнику пса, и они направились в сторону дома. Вообще-то Ренч мог обходиться и без поводка, но прохожие нервничали по этому поводу, и Уокер предпочитал не связываться. Он давно утвердился в мысли, то внешность часто бывает обманчива: сколько раз он сам производил на людей не слишком благоприятное впечатление. Должно быть, он и его четвероногий друг просто жертвы своей наследственности. Предки наградили их пугающей внешностью, и теперь с этим ничего не поделаешь.

По берегу вилась заасфальтированная дорожка, и в это время дня здесь было довольно людно: сторонники бега трусцой, спортивной ходьбы и другие приверженцы здорового образа жизни двигались плотным потоком. Гуляющие лентяи, такие как Томас Уокер и Ренч, вынуждены были уступать дорогу спортсменам.

По пути им повстречалось несколько собак. Ренч признал за ровню шоколадного Лабрадора и мощного ретривера; и холодно проигнорировал нечто мелкое, белое и пушистое, что ждало с ним подружиться.