попали в разные группы для голосования. Ещё и встречи с этой мадам Луна бы не выдержала. Что там наговорили друг другу двое «влюблённых», она тоже послушает потом, когда будет смотреть выпуск по телевизору. Сейчас нужно было придумать, что делать. Как сбежать от Карлы и Антона? И что с ней хочет обсудить Тимур? Неужели мать дозвонилась до его агента?

А, может… просто проигнорировать его и спокойно уехать домой?

Хм, хорошая мысль.

Но что-то подсказывало, что нет. Луна Боне не привыкла бежать. По крайней мере, ей хотелось так о себе думать. Может, этот напыщенный индюк просто хочет назад свою толстовку? Или надеется уложить ее в кровать взамен на молчание об ее участии в проекте? А ведь мать согласилась бы на такой шаг… Фи.

Мулатка быстро собрала все свои вещи и, не дожидаясь появления своих близких, юркнула в коридор. Осталось переждать лишь финальное голосование. Что ж, заодно узнает, кто уйдёт. Или нет. Ведь, честно говоря, интереса Луна не испытывала.

Пережидать пришлось, прости господи, в туалете. Боне просто элементарно не придумала, где ещё ей спрятаться от вездесущей матери, потому сидела закрытом толчке, нервно дёргая ногой, и ждала. Просто ждала.

Вся ее жизнь казалась такой пустой, не смотря на то, что, можно сказать, у нее были все блага. Были деньги. Много денег. Множество возможностей, перспективное будущее. Наверное, Луна — просто неблагодарная дура. Всего напросто. Сейчас она и вовсе сидела в довольно неприятно пахнущей уборной, поставив телефон на беззвучный режим, все пропуская и пропуская звонки от Карлы и своего лучшего друга-ассистента. И все ради непонятной встречи.

Когда настал час икс, Луна аккуратно выглянула в коридор. Она порядком запарилась сидеть в тёплом помещении в зимнем пальто. Что-что, а зима в Штатах нравилась ей куда больше. Поняв, что вокруг все чисто, девушка уверенно пошла к выходу из здания, дальше — к парковке. Если этот Батрутдинов предложит ей что-то непристойное, ей хоть будет, на ком сорвать свой гнев.

Парковка, вообще-то, была не маленькой. И где же ей его ждать? Возмущённо надув губы, девушка принялась расхаживать туда-сюда. Дошла до места парковки Антона, и машины на месте не оказалось. Отлично — они с матерью уехали. Видимо, решили, что проблемная девчонка смылась кутить. Да пусть думают, что хотят. Но тут внимание Луны привлекло что-то другое. Вначале она решила, что это следы от шин, но… подойдя ближе, она быстро поняла, что это — бурые разводы на мокром асфальте. Такие, словно кто-то волочил тело.

Сердце забилось где-то в горле, истязаемое тысячей мелких иголок. Боне обняла саму себя за плечи, уставившись на… кровь?

========== Глава 5. Неприятные разговоры. ==========

Звонок телефона слышится как из-под толщи воды, но Луна тут же, содрогнувшись, отвечает — ей нужно знать, что с матерью и Антоном все в порядке. Путь Карла и была деспотом, она оставалась ее матерью.

— Алло?..

Голос дрожит и ломается, пальцы еле держат айфон.

— Мам?.. Мама?

— Ещё попытка.

По спине пробегают мурашки, Луну бросает в холодный пот. Склизкий ужас поднимается откуда-то из глубины грудной клетки, пробираясь когтистой лапой к самой шее — сжимает горло до жалкого хрипения. Голос по ту сторону трубки звучал почти механически, зловеще, издевательски довольно. Она могла бы начать спрашивать: «кто это?». Но она поняла. Поняла.

— Ты здесь, да? — Боне почти шипела. — Где моя мама?

— Ты задаёшь неверные вопросы, Луна. Твоя стерва-мать пока в безопасности, но… Я же сказал «пока»? — классический злодейский смех, аж тошнит. Но поджилки все же трясутся. — Если ты позвонишь в полицию, я узнаю. Сделаешь хоть один неверный шаг, я узнаю. Поняла?

Боне сама не поняла, в какой момент в уголках глаз собрались слёзы. Девушка шмыгнула носом и согласно закивала так, словно убийца мог ее видеть. Но отчего-то она была уверена — он видит.

— А Антон?.. Чья это кровь?

— Ты же хорошо помнишь свой любимый «Крик»? Что Билли Лумис использовал, чтобы обмануть Сидни? — но ублюдок не даёт даже времени на раздумья, резко воскликнув: — Обернись!

Кто-то касается плеч Луны, и она дергается, взвизгивает, роняя телефон на асфальт. По экрану расползается длинная тонкая трещина. Она оборачивается резко и, увидев лицо Тимура, первым делом хочет ему врезать за то, что так бесшумно подкрался, но в итоге девушка просто падает в его руки без сил. Рыдает надрывно, сжимает в кулаках ткань его куртки, уткнувшись носом ему в плечо. Страх словно заламывает ей руки, разрезает душу на куцые лоскутки, вынимает внутренности. Вспарывает брюхо, как в каком-то чертовом фильме ужасов.

— Теперь ты точно обязана мне все рассказать, — Батрутдинов говорит тихо, но с нажимом, успокаивающе поглаживая девушку по кучерявым волосам. — Тебя подвезти?

Смысла отказываться нет никакого, потому Боне, отстранившись от мужчины, шмыгает носом и активно кивает в ответ, по-прежнему пряча взгляд. Оказавшись в его машине, она и вовсе замолкает. Что он ожидает от неё услышать?

А Тимур ведь ждёт. Ждёт, и ожидание это его очень, очень сильно напрягает. Давить на девушку в таком состоянии не хочется, нужно действовать мягко, но тут ведь сил не напасёшься. Луна была красивой, да, и намеренно привлекала его внимание на сцене, а затем, каким-то максимально странным образом рассекретившись, делала вид, словно ничего не произошло, хотя уже второй раз налетала на него вся в рыданиях. В какой-то мере он чувствовал за неё ответственность. Но, стоило ему набрать в легкие воздуха и открыть рот, как мулатка заговорила сама.

— Мне кажется, я скоро умру.

Вот это заявление! Батрутдинов опешил и прокашлялся, решив пока не заводить автомобиль. Разговор получался странным. С самого своего начала.

— С чего ты это решила?

— С того, что заслужила, — она устало сложила руки на приборной панели, уткнувшись лбом в собственные ладони. — Это неважно. Что тебе нужно от меня?

— Мне? — нервный смешок. — Это я к тебе прибежал, весь всклокоченный от ужаса?

— Ты позвал меня сюда, — ее тоже этот диалог начинал порядком раздражать. — Зачем?

— Если ты надеешься, что таким образом сможешь манипулировать мной, чтобы…

— Нет, если ты надеешься, — Луна грубо перебила мужчину. — Что сможешь затащить меня в койку, то ошибаешься. Я действую в рамках своего образа, не более.

Доброта никогда не шла семье Боне. Ни матери, ни, кажется, дочери. Сейчас Тимур понимал, что все, что он вычитал об этой девушке, — чистейшая правда. Надменная, заносчивая, привыкшая к «крутой» жизни манекенщица. Конфликтная и, возможно, вовсе больная на голову, хоть о женщинах так думать и некрасиво. Гарик