И не сказав больше ничего, удалилась вместе со своими воительницами, даже не посмотрев в сторону карфагенского посланника.

— Серьезная девушка, — проговорил Федор, глядя ей вслед.

Опустив меч, Ларин молчал, также не сводя глаз с опустевшего дверного проема, в котором только что исчезла последняя амазонка. Затем он перевел взгляд на друга, и Федор прочитал в нем глухую обреченность.

— А может, не стоит отказываться от такой партии, — не удержался командир хилиархии от ерничества и похлопал Леху по плечу. — Красавица, дерется будь здоров, сам видел. Ты за ней как за каменной стеной будешь.

— Да пошел ты, сержант, — беззлобно пробормотал Леха, — давай лучше еще выпьем.

Подняв стол, они сходили в погреб за вином и выпили еще, ничуть не смущаясь тем, что вокруг валялись окровавленные трупы. Лехе сейчас было не до этого, а Федор не мог не поддержать друга в трудную минуту. Так они и встретили рассвет нового дня.

— Я хочу знать, как на мой корабль попали эти люди? — допрашивал, спустя несколько часов, посланник Ганнибала капитана своей квинкеремы, который явился к нему в дом с обычным докладом и застал там полный разгром.

При этом Федор Чайка указал на трупы двух мертвых солдат Карфагена. У одного была отрублена рука, а у второго голова. Третий находился слишком далеко, у линии прибоя. Капитан, облаченный в доспехи бородатый финикиец, внимательно рассмотрел изуродованные лица и сказал с сомнением в голосе:

— Этих двух и еще двадцать человек мне прислали в последний день перед отплытием для того, чтобы укомплектовать команду.

— Кто прислал? — наседал Чайка, которому так и не удалось выспаться, зато удалось хорошенько набраться. Впрочем, чтобы не показать подчиненному свое истинное лицо, он не вставал со скамьи.

— Капитан квинкеремы, которую утопили римляне в последнем бою. Часть спасшегося экипажа и морские пехотинцы были расформированы по другим кораблям. Суматоха была сильная, я не успел всех проверить. Да и зачем?

— Ладно, — отстал от него Федор, понимая, что на войне может быть все, и капитан не виноват, — до отплытия усилить мою охрану. Пришли мне десяток самых проверенных людей, за которых отвечаешь головой.

— Выполню немедленно, — слегка поклонился капитан квинкеремы.

— Где остальные охранники, которые были со мной вчера? — спросил Чайка и, прищурившись, посмотрел на солнце.

— Они на месте, несут службу, — оправдывался капитан, — что прикажете сделать с ними?

— Заприте их, пока я с ними не побеседую. С корабля не отпускать и следить в оба. Не уверен, что они были заодно. Но, не дай бог, сбегут, — приказал Федор, — и еще.

Он помолчал, облизнув губы.

— Тут был третий, который доставил мне больше всего беспокойства. Ночью я сбросил его со скалы вниз. Немедленно отправьте туда поисковую команду на лодке, я хочу убедиться, что все они мертвы.

Капитан, получив задание, ушел, оставив у входа в дом четверых солдат, двое из которых сразу принялись убирать трупы греков.

— Жаль, конечно, поговорить не удалось по душам, — заметил Федор, обернувшись к сидевшему напротив скифскому адмиралу, уже разомлевшему от жары, — интересно, кто их подослал ко мне и откуда взялись эти греки.

— Наверное, из местных, — предположил Леха, — предоставь это мне. Я вытрясу из поселенцев душу, но найду тех, кто помог твоим налетчикам.

— Благодарю, — кивнул Федор, — если подкинешь информацию. Хотелось бы понять, кому я не угодил. Уверен, скифы тут не причем. Этих ребят я привез с собой и скорее всего их командир находится в Италии, а может, и еще дальше.

Посмотрев на смурного друга, который пил очередной кувшин, не обращая внимания на жару, Чайка перехватил его руку и сказал.

— Слушай, Леха, расслабься. Съезди ты к ней и приголубь, она на какое-то время остынет. Бабе ведь что надо… ну, сам понимаешь. А там, глядишь, и образуется как-нибудь.

— Ладно, сержант, разберемся, — отмахнулся Леха, — если пока нас больше никто не хочет убить, то я пойду в дом спать. Надо в себя прийти, а то еще, не дай бог, Иллур захочет видеть.

— Отличная идея, — поддержал Федор, вставая на нетвердые ноги, — я тоже вздремну пару часиков.

И друзья, слегка покачиваясь, направились в комнату, где царила прохлада. Там оба рухнули на кушетки в разных углах и почти одновременно захрапели. Первая ночка после прибытия выдалась на славу.

Когда Федор проснулся, то увидел, что друга на месте нет. А, облачившись в доспехи и выйдя во двор, застал там капитана квинкеремы, который прибыл с десятком морпехов, тащивших на парусине тело третьего солдата. Неудавшийся убийца был весь переломан, а лицо, ободранное о камни, превратилось в кровавую кашу.

— Ясно, — кивнул Федор, окинув взглядом останки, — выбросьте его собакам. Ты не видел скифского адмирала?

— Ваш друг попался нам по дороге сюда, — ответил капитан, — проскакал мимо. Сейчас он, наверное, уже у самых ворот Тиры.

— Тогда пойдем на корабль, — кивнул Федор, — я хочу поговорить с теми тремя. И приберите здесь все.

Разговор с остальными охранниками не вызвал особых подозрений, кроме одного, — лишний раз убедил Федора в том, что вся троица планировала это нападение заранее. Вчера вечером он разрешил троим бойцам вернуться на корабль, оставив вопрос, кому именно возвращаться на усмотрение самих солдат. И между ними даже вышел спор, который кончился тем, что трое убийц даже предложили своим сослуживцам деньги, сообщив, что им очень хочется заночевать на твердой земле. Мол, они в морпехах недавно и устали все время находиться на палубе. На том и порешили. Ну а все, что произошло дальше, Чайке рассказывать было не нужно.

Этих троих он велел выпустить из-под ареста. Вряд ли они были заодно. Впрочем, его беспокоило другое. Если он умудрился собственноручно выбрать из общей массы себе в охранники троих подосланных убийц, то неизвестно, сколько их еще могло оставаться среди экипажа. Капитан говорил, что принял на борт двадцать два человека с другого корабля. Не факт, что все они были подосланы, но расслабляться было рановато.

Впрочем, вдаваться в панику по поводу случившегося Федор тоже не собирался. Назвался груздем, как говорится, будь готов, что тебе перережут глотку. А он сейчас, хотел того Чайка или нет, от имени Ганнибала вершил мировую политику. Иначе и не сказать. А на этом пути могла найтись масса желающих не допустить возникновения нового союза. От Рима до самого Карфагена.

«Так что, смотри, брат Тертуллий, в оба, — мысленно усмехнулся Федор, спускаясь с корабля по трапу в окружении десяти новых охранников, отобранных лично капитаном. И подумал — хорошо бы это посольство побыстрее закончилось. Потом убивать меня будет уже не так обязательно».

Боги услышали его молитвы. У ворот своего временного жилища, где теперь постоянно дежурили морпехи с флагманского корабля, сменяясь каждые два часа, Федор заметил гарцевавшего на коне скифа, панцирь которого, похожий на рыбью чешую, переливался на солнце. Всадник прискакал другой дорогой, но оказался у дома одновременно с карфагенским посланником.