Подобные надежды небезосновательно профессор питал в отношении Чаплыгина.

Вначале Чаплыгин выполнил исследование о погружении твердого тела в несжимаемую жидкость и о так называемом импульсивном образовании его движения. Затем Жуковский поставил перед учеником новую задачу — заняться изучением падения тяжелых тел в жидкости, что позволит, как предполагал учитель, определить некоторые типы винтовых движений.

1890 год выдался весьма напряженным. Защита диплома прошла как нельзя лучше. Удалась и научная работа, выполнявшаяся под бдительным оком любимого профессора. А что дальше?

Жуковский, не откладывая дело в долгий ящик, направил записку декану физико-математического факультета:

«Сергей Чаплыгин, окончивший в этом году университетский курс с дипломом первой степени (из всех предметов весьма удовлетворительно), во время своего пребывания в университете отличался прилежанием и выдающимися математическими способностями, о чем вместе со мною заявляет также и профессор В. Я. Цингер.

По моему указанию Чаплыгин занялся для представления в Испытательную комиссию сочинением «Об импульсивном образовании движения твердого тела, погруженного в беспредельную массу несжимаемой жидкости». Эту работу он выполнил с полным пониманием дела и некоторою самостоятельностью. Весной этого года, во время коллоквиума, я предложил ему заняться исследованием падения тяжелых тел в жидкости, указав ему при этом на некоторые винтовые движения, которые могут быть ожидаемы при решении задачи. Осенью он представил мне работу: «О движении тяжелых тел в жидкости», в которой вполне разобрал упомянутые интересные типы движения, а также и некоторые другие. Извлечение из этой работы будет напечатано в журнале «Русского химического общества».

Находя, что Сергей Чаплыгин проявил большой интерес к занятию теоретической механикой и обнаружил в этом деле далеко не заурядные способности, я покорно прошу факультет оставить его при университете для приготовления к магистерскому экзамену по прикладной математике с назначением стипендии из сумм министерства. При этом заявляю, что он хорошо владеет тремя иностранными языками. При сем прилагаются: два вышеупомянутых сочинения Сергея Чаплыгина и инструкция для его будущих занятий».

...Каникулярные воронежские дни летели стремглав. И все настойчивее и неотвязнее владело Чаплыгиным беспокойство: как там, в университете? Сбудутся ли его ожидания?

В разгар рождественского веселья в дверь постучали.

— Ряженые! — в один голос закричали сестры.

В открытую дверь, однако, вбежали не ряженые, не закружили всех в песенном хороводе, а степенно вошел пожилой, обметанный снегом, с заиндевевшими усами почтальон. Прокашлявшись, он сипло произнес:

— Телеграмма господину Чаплыгину.

— Сережа, тебе, — сказала мать и испытующе посмотрела на сына. Она была в курсе его дел.

— Читать вслух! — набросились сестры.

Сергей пробежал глазами текст и отдал телеграмму сестрам. Лицо его светилось тихой радостью. Николай Егорович Жуковский сообщал: совет университета и министр народного просвещения утвердили ходатайство в отношении Чаплыгина, ему надлежит спешно прибыть в Москву для выбора темы магистерской диссертации.

БЛЕСТЯЩАЯ ГЛАВА МЕХАНИКИ

Наука лишь постольку наука, поскольку в нее входит математика.

И. Кант

ВЫБОР «ОХАПКИ СЕНА»

Листая архивные документы во время работы над книгой, я нашел несколько строчек, имевших к судьбе выпускника университета Сергея Чаплыгина самое прямое отношение. В отчете о состоянии и действиях Императорского Московского университета за 1891 год в графе «Ведомость о стипендиатах, оставленных... по окончании курса для приготовления к магистерскому (или докторскому) экзамену» говорилось, что с физико-математического факультета было оставлено всего четыре человека, притом трое без стипендии, а Чаплыгин со стипендией шестьсот рублей в год.

Это был сюрприз, приготовленный Жуковским и избавлявший вчерашнего студента от хлопотного и обременительного ввиду затрат времени репетиторства.

А двадцатидвухлетний Чаплыгин возвращался в Москву, подгоняемый нетерпением. Он жаждал встречи с Жуковским в его кабинете с темными шкафами и неистребимым запахом книжных полок, жаждал выбора научной работы, которая сделает его магистром прикладной математики. Чаплыгин покуда неясно ее представлял, но знал — она будет близка исканиям учителя.

Он думал об избираемом поприще с некоторой долей боязни и сомнений. В свои силы он, безусловно, верил и все-таки не мог не обеспокоиться, едва представляя огромность сферы, куда вторгался. У его ног, казалось, лежало безбрежное море, переплыть его порой мнилось несбыточной фантазией, игрой воображения.

В сходном положении оказывается любой человек, мечтающий о научном поприще и пока не различающий его сквозь магический кристалл. Эйнштейн оценивал подобное состояние следующим образом: «Я видел, что математика делится на множество специальных областей, и каждая из них может занять всю отпущенную нам короткую жизнь. И я увидел себя в положении Буриданова осла, который не может решить, какую же ему взять охапку сена...»

В выборе «охапки сена» Чаплыгину помог Жуковский: во время их январской встречи Николай Егорович предложил для магистерской диссертации тему, которая в значительной степени была связана с тем, чем занимался Чаплыгин, когда еще учился в университете. Николай Егорович считал, что было бы неплохо продолжить изучение движения твердого тела в жидкой среде. И советовал при этом познакомиться с работой, которую недавно выполнила Софья Ковалевская (движение твердого тела вокруг неподвижной точки). Пусть задачи разные, говорил Жуковский, но в методах немало схожего. Нужно постараться внести элементы геометрической наглядности.

Чаплыгин увлекся идеей учителя. Еще и еще раз перечитал курс его лекций по гидромеханике, напечатанный в Ученых записках университета. Примечательным показалось то место вступительной лекции, где Жуковский рассуждал о целях читаемого им курса:

«Если в старое время гидродинамика изгонялась из курсов теоретической механики как недостойная этого названия, то теперь, разумеется, она должна занять видное место, являясь одной из блестящих глав механики... Вот уже 15 лет, как я с интересом занимаюсь гидродинамикой; я много передумал и переработал разных вопросов за это время. Я старался отбросить все, что не заключало в себе успешных результатов, и изложить возможно простым образом те выводы, которые к ним приводят... Оканчивая теперь мое выступление, позволю себе, мои будущие слушатели, выразить надежду, что вы получите интерес и любовь к предмету, которым я сам занимался всегда с таким увлечением. Я думаю, что в настоящее время великих открытий в области аэронавигации и подводного плавания такая надежда не должна быть тщетной. Может быть, некоторым из вас и самим придется заняться гидродинамическими опытами, освещенными истинным пониманием теории и внести свою лепту в сокровищницу науки».

Путь, указанный Николаем Егоровичем, при всей его заманчивости выпал тернистым. Конкретная задача, поставленная им перед Чаплыгиным, оказалась весьма трудной и объемной, и