– А как другие? С ними вы уже говорили?

– Пока нет, – честно призналась Розмари. – Продюсеры сделают окончательный выбор в зависимости от желания сотрудничать, которое продемонстрируют все остальные. Ты прожила вместе со Сьюзан последние два года и прекрасно знаешь, что остальные сотрудничать не захотят.

Она даже не позаботилась назвать их имена. Кит Ратнер, чьи похотливые взгляды на сторону Сьюзан прощала столько раз. Помимо этих прегрешений, Розмари всегда считала его главным подозреваемым из-за его собственнического отношения к Сьюзан и беспричинной ревности. Фрэнк Паркер, который настолько поглощен своей звездной карьерой, что ни разу не удосужился позвонить Джеку и Розмари или прислать им открытку с соболезнованиями. А ведь Сьюзан приехала на Голливудские холмы с единственной целью увидеть его. Мэдисон Мейер, вторая подружка, с которой жила Сьюзан, – она ведь была счастлива сыграть именно ту роль, ради которой Сьюзан отправилась на это прослушивание.

– Зная Мэдисон, – произнесла Николь, – я уверена, что она появится, вся из себя причесанная и накрашенная.

Николь пыталась перевести все в шутку, но Розмари на эту уловку не клюнула.

– Твое решение будет важным для продюсера.

На другом конце линии повисла тяжелая тишина.

– Они должны будут очень скоро принимать окончательное решение, – продолжала настаивать миссис Демпси.

– Ну хорошо. Мне только надо будет проверить пару вещей.

– Поторопись. Время сейчас очень важно. Так же как и ты.

Положив трубку, Розмари стала молиться, чтобы Николь не отказалась. Чем больше людей соберет Лори Моран, тем выше шанс, что кто-то себя случайно выдаст. Сама мысль о том, что она наконец-то узнает подробности смерти дочери, была ужасна, но ей казалось, что она слышит голос Джека, полный любви: давай, милая.

Замечательный, любимый Джек.

В двадцати восьми милях к северу, на другом берегу залива Сан-Франциско, Николь Меллинг услышала, как ее собеседница отключилась, однако у нее не было сил положить трубку на место. Она все еще смотрела на нее, когда раздались короткие гудки.

В кухне появился Гэвин, ее муж. Должно быть, он услышал громкие гудки в своем кабинете наверху.

Гэвин замер, когда увидел телефон, на который она наконец-то положила трубку.

– А я думал, что это противопожарная сигнализация сработала.

– Пытаешься таким образом покритиковать мою готовку? – спросила Николь.

– Прошу тебя, детка, не перегибай палку, – муж легонько поцеловал ее в щеку. – Для меня ты лучший на свете повар – настоящий Шеф. Я с большим удовольствием буду есть здесь по три раза в день, чем отправлюсь в самый изысканный ресторан в мире. А кроме того, ты прекрасна и настоящий ангел… – Он задумался на минуту. – Я ничего не забыл?

– Этого достаточно, – рассмеялась Николь.

Она знала, что красивой ее никак не назовешь, хотя она была довольно привлекательна. Обычная, с ничем не примечательными чертами лица. Но Гэвин всегда показывал ей, что для него она самая восхитительная женщина на свете. А он был самым восхитительным мужчиной для нее. В сорок шесть лет Гэвин уже начал лысеть и отчаянно боролся с лишним весом, который был очень заметен при его среднем росте. Он был полон замыслов и энергии, поэтому его покупки акций для своего хедж-фонда[11]сделали его известной фигурой на Уолл-стрит.

– А если серьезно, у тебя всё в порядке? Непривычно видеть жену, которая стоит посередине кухни, уставившись на телефонную трубку у себя в руках. Честное слово, ты выглядишь так, как будто только что услышала угрозу в свой адрес.

Николь покачала головой и засмеялась. Ее муж и не подозревал, как недалек он был от истины.

– Все в порядке. Звонила Розмари Демпси.

– У нее все в порядке? Я знаю, что ты расстроилась, когда она не приняла наше приглашение на День благодарения.

Николь рассказывала мужу о вероятности съемок программы об убийстве Сьюзан. Но она никогда не рассказывала ему всей правды о той жизни, которую вела, когда делила комнату в общежитии со Сьюзан.

При этом Николь ничего не хотела скрывать от Гэвина. Она просто убедила себя в том, что до знакомства с ним была совершенно другим человеком.

А если эта программа состоится и кто-то станет копать еще глубже? Не лучше ли рассказать ему всю правду прямо сейчас?

– Ты слышал о таком шоу «Под подозрением»? – начала Николь.

Муж задумался, а потом вспомнил.

– Ну конечно. Мы ведь смотрели его вместе. Реалити-шоу, посвященное настоящим убийствам: «Выпускной праздник». О нем много говорили. Ведь дело закончилось раскрытием убийства?

– Они хотят в следующем выпуске показать убийство Сьюзан, – кивнула Николь. – И Розмари хочет, чтобы я приняла в нем участие.

Гэвин оторвал несколько ягодок от грозди винограда, лежавшей в хрустальной вазе, которая стояла на кухонном столе.

– Тебе обязательно надо это сделать, – произнес он с нажимом. – Такое шоу может заставить пересмотреть весь ход расследования. – Помолчал, а потом добавил: – Можно только представить себе, каково Розмари жить, не зная имени убийцы… Послушай, милая, я знаю, что ты не любишь всей этой шумихи, но мне кажется, что если это принесет хоть какое-то облегчение Розмари, то ты должна сделать это для нее. Ты же всегда говорила, что Сьюзан была твоей лучшей подругой. – Муж взял еще несколько виноградин. – И сделай мне одолжение – в следующий раз, когда закончишь разговор, вешай трубку на место, хорошо? Я испугался, что ты потеряла сознание.

Гэвин поднялся наверх. Он пользовался привилегией (или проклятием) управлять своим фондом из любой точки земного шара – для этого ему нужны были только телефон и Интернет.

Теперь, когда она проговорила все это вслух, Николь поняла, что, конечно, примет участие в шоу. Иначе как это будет выглядеть, если Розмари попросит подругу Сьюзан помочь раскрыть убийство, а та возьмет да и откажется? Да как она сможет спать после такого…

Двадцать лет – очень большой срок, но казалось, что все произошло только что. У Николь была своя причина уехать из Южной Калифорнии. Если бы это потребовалось, она бы уехала хоть на Северный полюс. На Заливе нашла себе прекрасного мужа в лице Гэвина. И вместе с замужеством изменила фамилию. Николь Хантер превратилась в Николь Меллинг. Она начала жизнь сначала. И обрела покой. Она даже простила саму себя.

А теперь это шоу может все разрушить.

– Добрый день, Дженнифер. У себя?

Секретарша Бретта Янга подняла голову от стола.

– Да, только вернулся после ланча.