Фрейд постулировал: поведение человека определяется егобессознательным. Последнее же – не что иное, как естественная сексуальность,подавленная и вытесненная из сознания. Роль эксплуататора и поработителя былаотведена культуре, а содержание бессознательного трактовалось с помощью древнихмифов (например, об Эдипе), что, конечно, чистой воды маркетинговый ход. Вцелях популяризации своего открытия Фрейд использовал, с одной стороны,общественный интерес к мифологии, на рубеже веков весьма популярной, с другойстороны, – революционную ситуацию в области сексуальности, когда низы не могут,а верхи не хотят.

Низы к концу XIX века устали от сексуального подавления, ачем обосновать это подавление, общественная мораль уже не знала. Научнаяреволюция смела на своем пути все религиозные догмы, но их пережитки в виде«запрета на сексуальность» остались. Все мы хорошо знаем, что хранить тайну –дело наисложнейшее! Все мы хорошо знаем, что рассказать кому-то о своихпереживаниях и чувствах – высшее наслаждение! Вот почему человеку викторианскойэпохи хотелось сбросить покрывало таинственности с секса, вот почему подобноеразоблачение вызывало в этом человеке бурю целительных положительных эмоций.

Техника психоанализа была и простой, и сердитойодновременно. Пациент ложился на кушетку и, не глядя на доктора, чтобы несмущать и не смущаться, рассказывал ему о всех тайнах своего сексуальногобытия. Через 45 минут он чувствовал себя почти заново родившимся! И такоесчастье целых три раза в неделю из года в год! Какие слова и теории источает вэтот момент доктор, существенной роли не играет. Главное, чтобы я мог говорить,а он бы меня слушал, эффект не заставит себя ждать.

Все считают, что я отстаиваю научный характер своей работы ичто сфера моей деятельности ограничивается лечением психических заболеваний. Яученый по необходимости, а не по призванию. В действительности я прирожденныйхудожник-беллетрист.

Зигмунд Фрейд

Впрочем, достаточно скоро эффективность этого способалечения стала катастрофически падать! Конечно, ведь постепенно, вследствиеустранения пресловутого «запрета», появилась возможность говорить осексуальности не только с доктором, но и с другими людьми, причем бесплатно.Психоаналитикам приходилось все больше и больше трудиться, идти на новые иновые ухищрения, чтобы привлечь к себе публику, чтобы объяснить ей, будто бытолько они – психоаналитики – являются лучшими слушателями рассказов осексуальных тайнах. Революция, как известно, кровожадна, она поедает своихсобственных отцов-основателей. Подобная участь постигла и психоаналитиков,выполнивших в истории психотерапии роль то ли французских якобинцев, то либольшевиков отечественного разлива. В настоящее время психоанализ так жесвоевременен, как и утюг, работающий на углях. Эффективность современныхпсихотерапевтических методов с психоаналитическими несопоставима, в США с неврозамиработает только 1% психоаналитиков, остальные же 99% – психотерапевты. Впрочем,все это ничуть не умаляет исторической роли психоанализа, который прорубил всвое время окно в Европу, потом в Америку, а совсем недавно постолярничал и вРоссии.

Три заветных желания

Кажется, что у человека целая бездна самых разнообразныхжеланий. Чего бы вам хотелось? Если подойти к ответу на вопрос обстоятельно, топеречислять можно долго, начиная от желания потреблять кислород в определенныхколичествах (задержите дыхание секунд на 40, и никаких сомнений в наличии этогожелания не останется) и заканчивая желанием обрести полную и окончательнуюсвободу от всего и вся (в том числе и свободу от желаний). Если же отвечать навопрос о желаниях, памятуя, что человек в основе своей – это его предки почеловеческой линии и родственники животного царства, то оказывается, чтожеланий у нас всего лишь три.

Да, у каждого из нас три заветных желания, причем у всех ониодни и те же! Во-первых, мы хотим жить, во-вторых – занимать лидирующееположение среди своих сородичей, в-третьих – продолжить свой род. Речь идет отрех базовых инстинктах, которые и определяют все наше поведение, – этоинстинкт самосохранения, предназначенный для личного выживания, инстинктсамосохранения группы, инстинкт самосохранения вида.

Может показаться странным, что кроме личного выживания мыобеспокоены еще и выживанием нашей группы (окружения), а также всего нашеговида в целом. Впрочем, почему это кажется человеку странным, – понятно,ведь он единственное существо на этой планете, которое страдает сепаратизмом,осознавая собственное «я», т.е. свою, отдельно ото всех стоящую «личность».Животное же является силой безличной, оно, не знающее ни о себе, ни о своейсмертности, есть неиссякаемый источник тотального влечения к жизни. Единствоего группы, выживание его вида и его личное выживание сплетены здесь в единоецелое. Ни один зверь не мыслит себя самостоятельным существом; защищаяцелостность своей группы, он защищает самого себя, продолжая свой вид, он выступаетв качестве индивидуального представителя всего своего вида. И все это – некакой-то там вымученный абстрактный альтруизм, но естественное желание жить!Всякое животное внутри себя самого есть одновременно и своего рода «субъект», ипредставитель группы, и представитель вида – все трое в одном лице.

Слова и символы так же относятся к миру реальности, каккарта к территории, которую она представляет. Мы живем по воспринимаемой«карте», которая никогда не есть сама реальность.

Карл Роджерс

Конфликты между животными одного вида – дело частое. Но самиэти конфликты являются важным элементом сохранения вида в целом. Представьтесебе на секундочку, что животные какого-нибудь вида находились бы друг с другомв состоянии тотального мира. Что бы из этого вышло? Вышла бы серьезнейшаякатастрофа, ведь в этом случае ничто не заставило бы их осваивать новые ареалыобитания! В результате они либо съели бы всю пищу в месте своего проживания ипогибли от голода, либо оказались заложниками своего ареала – случись что(пожар, наводнение, извержение вулкана, ледник и т.п.), все бы в одночасье ивымерли. Нет, положительно, животные одного вида должны друг с другом ссоритьсяи таким образом, отселяясь, завоевывать новые и новые территории. Корочеговоря, ссоры (агрессия) внутри одного вида – вещь первостепенной важности длясохранения самого этого вида!

Но расшифруем эти три желания, составляющие плоть и кровьнашего подсознания.

Потребность в личном выживании проявляется стремлениемсохранить собственную жизнь, защитив себя от разнообразных невзгод и напастей.Страх здесь наиважнейшая сила: и голод, и хищник, и новые жизненныеобстоятельства (т.е. неизвестность) вызывают у животного чувство острогостраха. Этот страх и вынуждает зверя действовать, решать проблему – искатьпропитание, спасаться от хищника, с предвзятостью изучать неизвестное и т.п.Если бы у животного не было этих страхов, то от него в считаные минуты осталисьбы рожки да ножки!

Потребность в сохранении группы проявляется стремлениемдостичь лидирующей позиции, которая гарантирует, с одной стороны, большиевозможности к личному выживанию (лидер, как известно, первым «дегустирует»добычу, он же обладает и «правом первой брачной ночи»). С другой стороны,наличие лидера поддерживает стабильность группы, где, благодаря единоначалию,каждый выполняет свои задачи для достижения общей цели. Лидер (вожак)устанавливает порядок, пресекая всякие попытки своих «подчиненных» к взаимномувыяснению отношений, чем и защищает друг от друга своих неразумных собратьев.