биографа, император сильно страдал от подагры и, зная репутации Феодора, как целителя, пригласил его к себе. Феодор воспользовался этим случаем, чтобы внушить ему мысль о необходимости для него покаяния во всех своих грехах и преподать ему заветы кроткости и милосердия. Патриарх Фома, преемник умершего в конце 606 г. Кириака, разделял со всем населением столицы тревоги за ближайшее будущее и ужас настоящего. Перед Великим Постом он впал в болезнь, упросил Феодора не покидать его и молиться не о выздоровлении, а о скорейшей кончине, боясь дожить до худших дней. 20 марта 610 года патриарх Фома скончался. Посвящение преемника, в лице Сергия, совершилось 8 апреля. Феодор присутствовал на этом событии и, по словам своего биографа, ободрял Сергия, когда тот сомневался в своих силах для предстоявшего ему поприща.[58]

Общее состояние империи под властью недостойного правителя было ужасно. Помимо таких страшных бедствий, которые причинял империи Хосров отвоеванием целых областей на востоке, ближайшие к столице области оказывались в полной беспомощности перед аварским ханом и продолжавшейся иммиграции славян, состоявших под властью хана. В летописных преданиях византийцев нет никаких свидетельств о жизни этих областей в правление Фоки; но египетский повествователь, Иоанн Никиуский, близкий по времени свидетель, знает о нашествиях варваров, разорении городов и уводе в плен христианского населения. По его словам, один лишь город Фессалоники умел отстаивать себя за своими крепкими стенами и служил единственным опорным пунктом власти императора в опустевшей и обезлюдевшей стране.[59] Но и этот город страдал от того анархического движения, которое шло по всей империи под видом борьбы димов.

В одной лишь стране, входившей тогда в пределы империи, разоренной Италии, правление Фоки не ознаменовалось новыми бедствиями. С возвращением Смарагда на пост экзарха восторжествовала политика папы Григория в отношении лангобардов. Заключенное Смарагдом перемирие было возобновлено в 605 году на три года с обязательством уплаты 12 тысяч номизм ежегодно, и на тех же условиях возобновлено опять в 607 году. В 610 году начались непосредственные сношения лангобардов с центром империи. В Константинополь прибыло посольство от царя Агилюльфа, за которым последовало ответное посольство от константинопольского двора.[60] Сношения двора с папой Григорием носили дружественный характер до самой его смерти, последовавшей в 604 году, и упрочились при его преемниках: Себастьяне, который состоял апокрисиарием папы Григория при византийском дворе (†606 г.), Бонифации III (†607) и Бонифации IV, который занял римский престол 25 августа 608 года. При Бонифации III был устранен старый пункт раздора, столь сильно волновавший папу Григория: Фока воспретил константинопольскому патриарху именоваться вселенским и подтвердил тем первенство римского престола во вселенской церкви.[61]

Бонифаций IV получил от Фоки разрешение превратить в храм знаменитый памятник древнего зодчества, Пантеон Агриппы на Марсовом поле, уцелевший в целом и малоповрежденном виде среди окружавших его развалин. Вновь созданный храм был посвящен Деве Марии и всем мученикам. Это последнее обстоятельство имело своей причиной то, что для освещения этого здания в основание престола были свезены кости мучеников из всех римских катакомб на 28 телегах. Храм получил название Santa Maria ad Martyres.[62]

Добрые отношения между римским престолом и византийским правительством, налаженные экзархом Смарагдом, привели к тому, что Фока был увековечен на территории Рима великолепным по тому времени памятником. На форуме близ арки Септимия Севера была воздвигнута колонна со статуей императора из позолоченой бронзы. Колонна была взята из какого-то древнего здания и на ее пьедестале была высечена надпись, уцелевшая и до наших дней, в прославлении заслуг этого императора перед Италией. Сооружение этого монумента было закончено в 608 году. Надпись начинается так:[63]

Optimo clementissimo pissimoque

principi domino Focae imperatori

perpetuo a D(e)o coronato triumphatori

semper Augusto

Smaragdus ex praepos(to) sacri Palatii...

БУНТ ИРАКЛИЯ И НИЗВЕРЖЕНИЕ ФОКИ

Конец тому страшному режиму террора и крови, который царил в Константинополе, положило восстание экзарха Африки Ираклия. Земляк имп. Маврикия и его сподвижник в войне с персами при Тиверии, Ираклий оставался в числе вождей до конца войны.[64] На пост экзарха Африки его назначил Маврикий после смерти Геннадия, последовавшей, вероятно, в 598 году.[65] Магистром армии в Африке состоял при нем брат его, Григорий. Личные связи с Маврикием не помешали Ираклию признать императором его убийцу, и Фока оставил его во главе управления богатой и мирной в ту пору страны. В течение нескольких лет Ираклий доставлял в столицу подати с населения Африки хлебом и деньгами, и лишь в 608 году не отправил в столицу флота с хлебом. По-видимому, решение Ираклия созревало постепенно под воздействием жалоб на бесчинства Фоки и, быть может, прямых обращений к нему от членов столичной знати. Мятежное настроение Ираклия было известно Приску в 607 году, когда он обратился к нему с вызовом низвергнуть тирана.[66] Когда измена Ираклия выяснилась, Фока искал его соучастников в столице и казнил много знатных лиц;[67] но Приск умел вести свои сношения в такой тайне, что его причастность к заговору не открылась до самой катастрофы.

Подготавливая восстание, Ираклий не решился осуществить государственный переворот силами одной Африки и задумал присоединить к этому движению соседний Египет. Он вступил в сношения с представителями египетской знати, на сочувствие которых мог рассчитывать, и некто Феодор, сын Мины, бывший при Маврикии августалом Египта, обещал ему свое содействие. Щедрыми денежными подачками князьям варварских племен в Триполитане, принадлежавшей тогда к диоцезу Египта,[68] и Пентаполе Ираклий обеспечил себе военную поддержку с их стороны. В Триполитане был сформирован отряд в три тысячи человек, к которому присоединились значительные контингенты мавров. Во главе этой силы был поставлен вождь, имя которого сохранено в очевидно искаженной форме Бонакис. Вступив в Пентаполь, Бонакис поджидал главнокомандующего экспедиции, каковым был назначен племянник Ираклия, Никита, сын магистра армии Григория. Префект Мареотиды, Леонтий, изменил Фоке и прислал Никите подкрепление.

Августалом Египта был в ту пору Иоанн. Узнав о мятежных замыслах Ираклия, Иоанн обсудил дело с патриархом Феодором, недавно принявшим назначение от Фоки, и начальником финансового управления, также Феодором. С общего согласия они отправили Фоке известие о готовящемся восстании. Фока послал военные подкрепления начальникам крепостей Менуфа и Атриба, приказал магистру армии Востока Коттоне направиться с войсками в Египет и для общего руководства военными действиями послал в Александрию префекта столицы Воноза, взяв с него торжественную