на верную гибель ушли герои.

И всё же тех, кто верит и хочет верить в успех Краснянского, больше. Гадают теперь о другом. Сколько пушек притащат назад солдаты. Девять ли (осталось в тылу у фашистов их девять), шесть или три?

- Хотя б привезли одну. И за это, братва, спасибо.

Деревня Пешки, южнее Солнечногорска, на шесть километров ближе к Москве. Отсюда ночью в свой смелый рейд и ушёл Краснянский. Здесь и ждут прихода его назад.

Длинны в Подмосковье ноябрьские ночи. Скоро ночи уже конец. Однако всё нет и нет майора Краснянского.

Пошли голоса:

- Не вернутся!

- Напрасно ждём!

- Если бы всё хорошо, давно бы уже вернулись.

- Эх, удаль что палка о двух концах: чуть оступился, тебя же и хлопнет.

И вдруг:

- Едут! Едут!

И верно. Слышен моторный гул. Вот и первый тягач показался. Вот и майор Краснянский.

Пялят солдаты вовсю глаза. Предрассветную мглу буравят.

- Есть и пушки! - кричат.- Имеются!

И верно - идут тягачи, на привязи тащат пушки. Считают солдаты пушки:

- Три, четыре...

- Шестая, седьмая...

- Восемь, девять, - считают солдаты. - Девять! - кричат. - Девять. Все тут. Все приволок Краснянский.

И вдруг кто-то робко, словно и сам не веря:

- Братцы, никак, десятая!

Смотрят солдаты - верно, десятая движется пушка. Новый гудит тягач. Вышел из-за поворота. И за этим на привязи пушка. А за этой и новых две.

- Двенадцать, тринадцать,- считают солдаты.

Тринадцать орудий привёз Краснянский. Четыре из них фашистских. Отбили герои обратной дорогой у фашистов четыре пушки. Довольны солдаты:

- Ишь ты, лишних пригнал четыре.

- Нет тут лишних. Все тут наши,- смеётся майор Краснянский.

ЭКЗАМЕН

Не повезло лейтенанту Жулину.

Все друзья в боевых полках. Жулин служит в учебной роте.

Обучает лейтенант ополченцев. На защиту Москвы поднялись тысячи добровольцев. Создавались роты, полки и даже целые дивизии народного ополчения.

У ополченцев знаний военных мало. Где у винтовки курок, где боёк, зачастую путают.

Обучает Жулин ополченцев стрельбе по мишеням. Учит штыком по мешкам колоть.

Тяготится молодой офицер своим положением. Бои идут у самой Москвы. Охватывает враг советскую столицу огромным полукольцом. Рвётся с севера, рвётся с юга. Атакует в лоб. Дмитров, Клин, Истра в руках у фашистов. Бои идут всего в сорока километрах от Москвы, у посёлка Крюково.

Рвётся Жулин к друзьям на фронт. Подаёт рапорта начальству.

Подал раз - отказали.

Подал два - отказали.

Подал три - отказали.

- Ступайте к своим ополченцам,- отвечает ему начальство. Кончилось тем, что пригрозило начальство Жулину, что приедет к нему с проверкой. Устроит и ему и бойцам экзамен.

И верно. Прошёл день или два. Глянул Жулин - приехало начальство. К тому же начальство высшее - сам генерал в машине.

В этот день проводил лейтенант с бойцами занятия в лесу, на лесной поляне, недалеко от посёлка Нахабино. Рыли солдаты окопы. По мишеням вели стрельбу.

Тишь, благодать кругом. Сосны стоят и ели.

Бросился Жулин генералу навстречу, руку поднёс к пилотке.

- Товарищ генерал, рота лейтенанта Жулина,- стал докладывать Жулин. Вдруг слышит самолётный гул прямо над головой. Поднял Жулин глаза - самолёт. Видит: не наш - фашистский.

Прекратил лейтенант доклад, повернулся к бойцам.

- К бою! - подал команду.

Между тем фашистский самолёт развернулся и открыл огонь по поляне. Хорошо, что бойцы отрыли окопы, укрылись они от пуль.

- Огонь по фашисту! - командует Жулин.

Открыли огонь ополченцы.

Секунда, вторая, и вдруг вспыхнул вражеский самолёт. Ещё секунда - выпрыгнул лётчик. Раскрыл парашют, приземлился у самого края поляны.

Подбежали солдаты, взяли фашиста в плен.

Доволен Жулин. Поправил пилотку, гимнастёрку одёрнул. К генералу опять шагнул. Козырнул. Замер по стойке «смирно».

- Товарищ генерал, рота лейтенанта Жулина проводит учебные занятия.

Улыбнулся генерал, повернулся к ополченцам:

- Благодарю за службу, товарищи!

- Служим Советскому Союзу, - точно по уставу, дружно ответили ополченцы.

- Вольно,- сказал генерал. На Жулина одобряюще глянул. Вместе с генералом приехали и два майора.

- Товарищ генерал,- шепчут майоры, - разрешите начать экзамен.

- Зачем же? - сказал генерал.- Считаю: экзамен принят. Подошёл и крепко руку пожал лейтенанту Жулину. А потом и орден прислали Жулину. Жулину - орден. Солдатам - медали.

Важное дело - готовить войска к боям. Во многих местах: под Москвой, на Урале, в Сибири, в Средней Азии, на Дальнем Востоке - завершают войска обучение. Пройдёт немного времени, и новые силы станут здесь, под Москвой, на пути у фашистов.

Шагает, шагает время. Не в пользу фашистов часы считают.

ДЕДУШКА

Военкомат. Приёмная. Сидят люди. Ждут вызова к военкому. Это добровольцы, желающие записаться в народное ополчение.

В те грозные дни в народное ополчение уходили сотни и тысячи москвичей. Многие рвались тогда в ополченцы. Уходили целыми семьями. Из институтов - целыми курсами, с предприятий - целыми цехами. Запись в народное ополчение производилась прямо на фабриках, в учреждениях, на заводах и, конечно же, в военкоматах.

Сидят люди. Ждут приёма. Рядом с другими сидит подросток. Посмотришь на него - ясно, что лет ему пятнадцать, не более. Тут же сидит старик. Посмотришь на этого, и ясно - лет шестьдесят ему, не менее.

- Сколько же тебе лет? - спросили другие, ждущие очередь к военкому, у подростка.

- Семнадцать,- ответил подросток.

Усмехнулись. Всем ясно - пятнадцать ему, не более.

- Точно - семнадцать,- уверяет подросток.- Даже чуть-чуть ещё с хвостиком.

- Ну, ну,- рассмеялась очередь.

- Ну, а вам сколько же лет, папаша? - обратились люди теперь к старику.

- Сорок девять,- сказал старик. Добавил: - Даже ещё неполных.

- Ну, ну,- и ему ответили улыбкой люди.

Дошла до подростка очередь. Прошёл он в кабинет к военкому. Пробыл недолго. Вышел понурый. Ясно - не получился номер. Молод. Не взяли его в ополчение.

Скрылся за дверью теперь старик. Этот пробыл там дольше. Разговор в кабинете был громкий. Всего люди не слышали, но отдельные фразы долетали сюда в приёмную.

- Да я ещё - ого-го. Я ещё молодого заткну за пояс.- Это говорил старик.

- Не могу. Нельзя. Поймите.- Это говорил военком.

- Да я ещё в гражданскую войну ротой командовал, да я ещё в первую империалистическую войну Георгиевский крест получил, да я ещё в 1904 году под Мукденом с японцами воевал.- Это опять говорил старик.