Воронцовых, что мать Кирилла отошла от дел и отдала управление в руки своего бестолкового сына?

— Но раньше ведь делами занималась твоя мать, правда? — поинтересовалась я.

Мы уже подъехали к дому, и впечатляющая вилла выглядывала из-за высокого забора. Правда, пока что рассмотреть её нормально не удавалось, но я и не пыталась. Одинаково я уже бывала здесь, и ничего хорошего во время этого посещения со мной не случилось.

— Да, — Кирилл посигналил, наверное, охране, требуя открыть ворота. — Но маман собралась во второй раз замуж, а по условиям отцовского завещания, она теряет право управлять делом, если находит себе другого мужчину. Чтобы семейное дело не перешло в чужие руки.

— Вот как.

— Ну да, — Кирилл ухмыльнулся. — Ещё несколько недель, и я буду жить здесь в гордом одиночестве.

— Не считая штата прислуги и охраны.

— Их можно подсократить, — закатил глаза он. — Теперь-то, когда у меня есть такая шикарная помощница, я смогу избавиться от нескольких лишних людей в доме.

Лишние люди! Конечно же, Кириллу абсолютно наплевать на то, что эти лишние люди на свою зарплату кормят семьи, что кто-то работал тут едва ли не с самого его детства, когда Воронцов-старший ещё был. Потребительское отношение было едва ли не основа характера Кирилла.

Ворота наконец-то открылись, и мы въехали на территорию его поместья — другим адекватным словом охарактеризовать сие трехэтажное строение я не могла. Кирилл остановился прямо посреди двора, не заботясь о том, чтобы заехать в гараж, вышел из машины, швырнул ключами в охранника и уже даже дошел до двери дома, как вдруг вспомнил о том, что он приехал не один.

— Ты чего расселась?! — окрикнул меня Кирилл.

Я притворилась, будто не расслышала, так и продолжила сидеть на своем месте, скрестив руки на груди. Отстегнула пояс безопасности, правда, но это вряд ли было заметно через затемненное стекло машины.

Кирилл выругался и направился к машине. То, с каким видом он открывал дверцу автомобиля, уже заслуживало отдельного Оскара, а уж когда направил на меня воистину звериный и полный возмущения взгляд.

Я ласково улыбнулась.

— Ты чего ждешь? — мрачно полюбопытствовал Кирилл. — А?

— Я? — я ухмыльнулась. — Я привыкла, чтобы мне подавали руку, помогая выйти из машины.

— Это я должен подавать тебе руку?! — вспылил Воронцов.

— Можешь попросить охрану, если для тебя это слишком сложное занятие, и ты боишься, что я тебя случайно повалю, — протянула я.

— Что, такая толстая?

Ну не надо тут во мне пробуждать комплексы! Я, благо, обладаю отличной фигурой — и грудь, и попа, и талия на месте, и всё довольно выгодно подчеркнуто одеждой. Конечно, модельного роста у меня нет, а значит, и ног от ушей тоже, но да ладно. Не всё же счастье должно доставаться одной девушке!

Хотя вот по той же Ольге не скажешь. У неё и ноги, и лицо, и мозги, и муж хороший… Но что ж, она до этого жила, как та Золушка. Может быть, и на моей улице тоже будет праздник? Приедет мажор на белом лимузине, предложит выйти за него замуж и в брачном контракте припишет, что в случае развода всё достанется мне.

Пусть на большую любовь не надеется, через месяц разведусь и найду себе нормального, человеческого мужика, а не такую заносчивую сволочь.

— Я не толстая, — открыто улыбнулась я, — а довольно стройненькая, но ты ж, видать, и такую не удержишь, что руку боишься подать.

То, с каким видом Кирилл протянул мне ладонь, заслуживало аплодисментов. Ну-ну, кривись дальше, Воронцов. Мы с тобой ещё поборемся!

— Так-то лучше, — протянула я, хватаясь за его руку и выбираясь из автомобиля. — Так где я буду жить? Покажешь мне мою комнату? И с мамой не забудь познакомить! — хотя её-то я и так знаю. — И что там насчет возлюбленных? Кого мне пропускать?

Кирилл так скривился, что я сделала вывод: кого-то таки пропускать придется.

Глава третья

Ключи от авто были брошены охраннику, и, судя по реакции, этот с трудом помещающийся в салон спорткара громила не раз уже выполнял функции парковщика. Кирилл же, крепко сжимая моё запястье, так, что потом могут остаться синяки, тащил меня вперед. Судя по серьёзному выражению лица, на пути к дому он успел заметить что-то такое, от чего его великолепное настроение изволило испортиться.

Мы пересекли половину дома, а я даже не успела разуться. Воронцов, само собой, тоже, но его это заботило мало. Какая-то мрачная пожилая женщина, выглянувшая из дверного проема, смерила нас полным недовольства взглядом, но из чувства самосохранения никаких претензий "высокому начальству" в виде Воронцова предъявлять не сталась. Было видно, что остерегалась.

Интересно, насколько дурной у него характер?

— А куда мы идем? — поинтересовалась я.

— Мне надо представить личную помощницу маме, — закатил глаза Кирилл. — Запомни. Её зовут Анжелика Пантелеевна, но если она скажет называть себя Энджи, Ликой, Долбучей Зеленкой или Пьянью Подзаборной, ты повторяешь. Слово мамы — закон! Запомнила?

— Запомнила, — пожала плечами я.

Зеленка так зеленка.

— Спорить с нею нельзя, — продолжил Кирилл. — Деньги теперь у меня в руках, но я не хочу, чтобы мама передумала выходить замуж за своего дельца и вернулась в лоно семьи. Не хватало только вновь всё ей отдать. Это ясно?

— Ясно, ясно…

— И Ольга понравилась бы ей больше.

Я остановилась.

— А это ещё почему?!

Кирилл смерил меня взглядом.

— У неё высшее образование…

— У меня тоже, — запротестовала я.

Мы с Олей учились на одном потоке, хоть и в разных группах, и до определенного момента наши оценки были приблизительно одинаковыми. А потом, благодаря некоторым, кое-что пошло не так, и судьба меня толкнула на подвиги. Заниматься грозным делом аниматора я, между прочим, не планировала, но определенное время это приносило неплохие деньги. И вообще, что может быть безобиднее, чем притворяться распущенной дурочкой и веселиться?

— Она умная, сдержанная и может быть холодной, когда надо. И у неё блузка не задирается, стоит только чуть шевельнуться.

Судя по тому, какие пеньюарчики мы для Оли выбирали, когда она хотела порадовать своего мужа, там не только задирающаяся блузка, но ничего страшного, пусть считает, что моя начальница холодна со всеми, а не только со всякими пристающими к ней идиотами.

— А где я буду жить? — воспользовалась я паузой.

— Тут полно свободных комнат, — отмахнулся Кирилл. — Надо…

— Вещи мои забрать надо, — вмешалась я. — Я же не буду одеваться в полотенца, которые висят в твоей ванной…

Судя по помутившемуся взгляду Кирилла, он был не против.

— И дефилировать в них перед твоей мамой.