городе, и он единственный, кому известно о моей маме. В наши дни редко можно встретить хороших и честных людей, но, несмотря на свою репутацию, Арчер Грей – один из лучших.

– Отвали, Грей, и передай-ка мне пива. Мне бы не помешало.

Ублюдок усмехается, но достает холодное пиво из ведерка со льдом у столика и бросает мне.

Я встаю рядом с ним, присоединяясь к наблюдению за остальными участниками вечеринки. С нашего места открывается прекрасный вид на всю гостиную и заднюю террасу, прячущуюся за двойными дверями. Этим вечером здесь довольно многолюдно, особенно учитывая, что приглашения были разосланы в последнюю минуту после игры, однако я не удивлен. Наше общежитие, кажется, всегда было центром подобных командных вечеринок, несмотря на то, что поблизости есть еще несколько других хоккейных домов.

В заднем кармане вибрирует телефон, но я не спешу его проверять. Я знаю: мама сегодня работает в закусочной, к тому же я уже говорил с ней после игры, так что это точно не она. Все остальные могут подождать. Я делаю несколько глотков пива, наблюдая, как народ с головой погружается в музыку и алкоголь, и наконец чувствую, что расслабляюсь впервые с тех пор, как сошел со льда.

Хоккей у меня в крови, нравится мне это признавать или нет, и я не чувствую себя более умиротворенным, чем когда выхожу на покрытый инеем каток, а под ногами оказывается шайба. Когда пару недель назад тренер вызвал меня в свой кабинет и вручил капитанскую нашивку, клянусь, я почувствовал, как у меня загорелись глаза. Мне пришлось проглотить комок в горле, когда он пожал мне руку и сказал, что я заслужил ее. Это послужило доказательством того, что я хорош, что, несмотря на таких людей, как Джош Питерс, и его гребаные деньги, я могу чего-то добиться.

Я допиваю остатки пива и, заметив, как Брианна, стоящая рядом со своими друзьями, испепеляет меня взглядом с другого конца комнаты, понимаю, что пора сваливать. Бросив бутылку в мусорное ведро в углу, я похлопываю Арчера по плечу и желаю ему спокойной ночи.

– Я иду спать, – говорю я, и он с ухмылкой кивает.

Он уже и сам приметил Брианну. Арчер тоже трахал ее, поэтому точно знает, какая она, и сегодня или, может, вообще в этом году мне не хочется иметь с ней дело. Она не так уж хороша в постели, да и к тому же мне стоит думать об игре.

Арчер переводит взгляд с нее на меня, затем отвечает:

– Как насчет настоящей утренней кардиотренировки?

Его вопрос вызывает у меня улыбку, ведь почти каждое утро мы с ним совершаем пробежку перед тем, как отправиться в спортзал, и обычно это происходит еще до начала занятий. Иногда к нам присоединяются еще несколько членов команды, если могут вытащить свои задницы из постели, но большую часть времени мы остаемся вдвоем. Я прослеживаю за его взглядом – тот возвращается к Брианне, но она уже разговаривает с другим нашим товарищем по команде, Деймоном Форбсом, и я замечаю, что Арчер хмурится, но не спрашиваю его, в чем дело. Если бы он хотел мне сказать, то сказал бы.

– Конечно, чувак, звучит заманчиво.

Я киваю ему, затем иду к лестнице и направляюсь в свою комнату, не обращая внимания на многочисленные целующиеся парочки.

Когда я добираюсь туда, – запираю за собой дверь, затем тянусь к футболке и снимаю ее через голову. Иду к своей кровати, выкладываю содержимое карманов на тумбочку, прежде чем расстегнуть джинсы и переодеться в шорты, а после присаживаюсь. Как только спина касается спинки кровати, экран телефона загорается, и я вспоминаю о сообщении, которое проигнорировал ранее. Злясь на написавшего – кем бы он ни был, – я протягиваю руку и хватаю телефон, открывая новую переписку с незнакомым номером.

Неизвестный номер

Ты когда-нибудь чувствовал себя настолько одиноким и незаметным, что тебе казалось, будто ты умрешь от этого?

Черт, этот ящик Пандоры никто и никогда не должен открывать, и мне интересно, что за человек прислал мне подобное сообщение. У него такой же бардак в голове, как у меня? Вряд ли. Сомневаюсь, что у кого-то может быть такой бардак. Я быстро набираю ответ, а затем бросаю телефон обратно на кровать, ложусь на спину и закрываю глаза.

Обычно после игры я провожу это время, прокручивая в голове свои действия, прикидывая, что мог бы сделать лучше, и думая о том, как улучшить свои шансы на драфт в НХЛ. Это часть моего ритуала игрового дня, но, как и в случае с сегодняшней таинственной перепиской, все, похоже, идет не так. Что еще хуже – мои мысли возвращаются к адресованному мне вопросу и к тому, насколько точны эти слова.

Мое имя хорошо известно в кампусе, и люди со всего города приходят на мои игры, чтобы посмотреть, как я играю, но никто из них по-настоящему не знает меня, не видит, кто я без клюшки. Даже на арене, полной людей, я знаю, каково это – не чувствовать абсолютно ничего, ощущать, что никому нет дела до того, кто я такой, когда я срываю с себя майку с номером девятнадцать. Я думаю обо всех играх, всех почитателях, всех фанатках и, что еще хуже, обо всех моих гребаных проблемах, и мне интересно, прав ли незнакомец. Можно ли чувствовать себя настолько одиноким и незаметным, что покажется, будто от этого можно умереть?

Глава 3

Мэдди

«Последователи Свифт»

К тому моменту, когда на столе вибрирует мой телефон с пришедшим ответом, я слегка пьяна и уже смеюсь над тем, что ответила Хэлли, еще до того, как успеваю взять телефон. Моя лучшая подруга – луна для моего солнца. Она была рядом при каждом моем срыве, при разговоре о каждом мальчике, которого я когда-либо целовала, и при каждой ссоре с моими родителями. Она может отговорить меня практически от любого шага, но, честно говоря, я не уверена, что даже ей под силу найти выход из моего нынешнего затруднительного положения.

Громко вздохнув, я продолжаю подпевать Тейлор Свифт, как и все остальные девчонки на этой тусовке, и вслепую тянусь к телефону, чтобы прочитать ее сообщение. Когда я провожу пальцем вверх по главному экрану, то делаю мысленную пометку восстановить резервную копию данных утром, поскольку у меня все еще не сохранен ее номер, но едва открыв сообщение, хмурюсь.

Неизвестный номер

Как-то мрачновато.