И опять он не стал дожидаться ответа, просто отошел на несколько шагов.

— Если вы хоть что-то можете мне сказать… — начал Гиб.

— Сейчас мы к этому подойдем. — Мингер вытащил пачку сигарет и зажигалку. Сделав первую затяжку, он убрал зажигалку обратно в карман. — Мне надо поговорить с вашей дочерью. Вы, конечно, захотите подсказать ей, восполнить за нее пробелы. Будет лучше, если вы от этого воздержитесь. Если вы позволите нам все обговорить вдвоем…

— Да, конечно. Рина у меня глазастая.

— Вот и хорошо. — Мингер вернулся к Рине. Глаза у нее были не карие, а скорее янтарные, и, хотя под глазами залегли черные круги, ее взгляд казался ясным и острым. — Ты увидела пожар из окна своей спальни? — спросил он, пока они двинулись к дому.

— Нет, с крыльца. Я сидела на крыльце своего дома.

— А не поздновато ли? Разве тебе не пора было спать в такой час?

Рина задумалась, как бы так ответить, чтобы не лгать и в то же время избежать деликатных подробностей.

— Было жарко, и я проснулась, мне было нехорошо. Я взяла в кухне имбирной шипучки и вышла попить на крыльцо.

— Хорошо. Может, покажешь мне, где ты сидела, когда увидела огонь?

Рина бегом бросилась вперед и послушно села на белые мраморные ступени, насколько ей помнилось, в том самом месте, где сидела раньше. Пока мужчины подходили, она устремила взгляд на пиццерию.

— Тут было прохладнее, чем наверху, в моей комнате. Жар кверху поднимается. Мы это в школе проходили.

— Все верно. Итак, — Мингер сел рядом с ней и тоже взглянул на пиццерию, — ты сидела здесь со своей имбирной шипучкой и увидела огонь.

— Я увидела свет. Огоньки. Я увидела огоньки за стеклом, и я не знала, что это такое. Я подумала: вдруг Пит забыл выключить свет внутри? Но было не похоже — они двигались.

— Как?

Она пожала плечами, чувствуя себя немного глупо.

— Они вроде как плясали. Это было красиво. Я хотела понять, что это такое, и подошла поближе. — Рина закусила губу и опасливо поглядела на отца. — Я знаю, мне нельзя уходить без спроса.

— Мы об этом после поговорим.

— Мне хотелось посмотреть. Я слишком любопытна для моего собственного блага. Бабушка Хейл так говорит. Но мне просто хотелось посмотреть.

— До какого места ты дошла? Можешь показать?

— Да.

Мингер встал и прошел рядом с ней несколько шагов, стараясь представить себе, что должна ощущать маленькая девочка, идущая жаркой ночью по темной улице. Волнение? Запретное удовольствие?

— Я взяла свою шипучку и пила на ходу. — Рина нахмурилась, стараясь вспомнить каждый свой шаг. — По-моему, я остановилась здесь, вот прямо здесь, потому что я увидела, что дверь открыта.

— Какая дверь?

— Парадная дверь «Сирико». Она была открыта. Я видела, что она открыта, и я подумала: «Господи боже, Пит забыл запереть дверь, и теперь мама шкуру с него спустит». В нашем доме мама главная по спусканию шкур. Но потом я увидела огонь. И дым был. Я увидела, как он валит из дверей. Я испугалась. И я закричала что было сил и побежала обратно домой. Я взбежала прямо на второй этаж, и, мне кажется, я все это время кричала как полоумная, потому что папа уже успел вскочить и натягивал джинсы, а мама схватилась за халат. И все кричали. Фрэн повторяла: «Что, что это? Дом горит?» А я сказала: «Нет, нет, это лавочка». Так мы между собой называем «Сирико». Лавочка.

Она хорошо продумала свой ответ, понял Джон Мингер. Вспомнила все, от начала до конца, во всех подробностях.

— Белла стала плакать. Она часто плачет, у нее возраст такой. Ну, в общем, папа выглянул в окно и тут же велел маме позвонить Питу, он живет над лавочкой, и сказать ему, чтоб хватал жену и ребенка и бежал. Пит женился на Терезе, и у них девочка родилась в июне. Папа велел передать Питу, что в доме пожар и чтобы он скорее выбирался оттуда, а потом позвонить в пожарную охрану. Он уже бежал по лестнице, когда крикнул маме, чтобы звонила пожарным. И еще он велел позвонить 911, но она уже позвонила.

— Весьма подробный отчет.

— Я еще кое-что помню. Мы все побежали, но папа быстрее всех. Он добежал до самой лавочки. Огня было все больше. Я его видела. Витрина разбилась, и огонь выскочил. Папа не пошел к парадной двери. Я боялась, что он пойдет и с ним что-нибудь случится. Что он обгорит. Но он не пошел. Он побежал к задней двери и наверх, к Питу.

Рина замолчала, плотно сжав губы.

— Чтобы помочь им выбраться, — мягко подсказал Джон Мингер.

— Потому что они важнее, чем лавочка. Пит схватил малышку, а папа схватил Терезу за руку, и они побежали вниз по ступенькам. Люди начали выходить из домов. Все кричали, визжали. Мне кажется, папа хотел бежать прямо в огонь, но мама ухватилась за него и сказала: «Не надо, не надо». И он не пошел. Он остался рядом с ней и сказал: «О боже, боже, детка». Он ее так иногда называет. А потом я услыхала сирены, и приехали пожарные грузовики. Пожарные выпрыгнули и начали прицеплять шланги. Папа сказал им, что в лавочке никого нет, что все вышли. Но они все-таки пошли проверить. Не знаю, как они сумели, там был огонь и дым, но они пошли. Они были как солдаты. Солдаты-призраки.

— А ты ничего не упускаешь, верно?

— Папа говорит, что у меня слоновья память.

Джон с улыбкой посмотрел на Гиба.

— У вас тут настоящий снайпер, мистер Хейл.

— Гиб. Зовите меня просто Гиб. Да, вы правы, это снайпер.

— Ладно, Рина, что еще ты видела? Пока ты сидела на ступеньках, до того, как заметила огонь. Давай вернемся, сядем, и ты попробуешь вспомнить.

Гиб бросил взгляд на пиццерию, потом на Мингера.

— Это было хулиганство, да?

— Почему вы так решили? — спросил Джон.

— Дверь. Дверь была открыта. Я поговорил с Питом. Он запер дверь вчера вечером. Я был с семьей на бейсбольном матче.

— Наши «птички» надрали задницу «Рейнджерам».

— Да. — Гиб выдавил из себя улыбку. — Пит запер на глазах у Тони… Девчонка молодая, подрабатывает у меня. Он запер, он это точно помнит, потому что Тони — Антония Варгас — заговорила с ним о брелоке на ключах, пока он запирал. Он никогда не оставлял дверь незапертой. Значит, кто-то вломился туда, если дверь была открыта.

— Мы об этом еще поговорим. — Джон сел рядом с Риной. — Приятное место. Тут приятно попить холодненького в жаркую ночь. А ты знаешь, который был час?

— М-м-м… было десять минут четвертого. Я посмотрела на часы в кухне, когда брала имбирную шипучку.

— Думаю, почти все по соседству в это время спали.

— Свет нигде не горел. Только на крыльце у Касто, но они вечно забывают его погасить. И еще я видела, как горел ночник в спальне у Минди Янг. Она каждую ночь спит с ночником, хотя ей уже десять. Да, и еще я слышала, как собака лаяла. Я думаю, это Фабио, пес Пасторелли, я знаю, как он лает. Он залаял, а потом перестал.