Со временем я убедился, что Далай-лама достиг в жизни такой удовлетворенности и гармонии, которых я не видел больше ни у кого. Я был полон решимости изучить принципы, которые позволили ему достичь этого. И хотя он — буддийский монах, посвятивший себя учению и практике, я стал задумываться над тем, возможно ли выяснить его убеждения и практические подходы к жизни, которые бы оказались полезными для людей вне буддизма. Те идеи и методы, которые могли бы непосредственно применяться в нашей жизни для того, чтобы каждый мог стать счастливее, сильнее и, возможно, храбрее.

В итоге у меня появилась возможность изучить взгляды Далай-ламы более пристально во время его визита в Аризону, когда мы общались каждый день. Позже у него дома в Индии мы подробно обсудили множество вопросов. В ходе этих разговоров я заметил, что нам порой приходится преодолевать непонимание и прилагать усилия для того, чтобы согласовать наши точки зрения — психотерапевта и буддийского монаха. Так, одно из наших первых обсуждений я начал с изложения общечеловеческих проблем, проиллюстрированных мною несколькими длинными историями из врачебной практики. Я описал случай одной женщины, которая, несмотря на колоссальное негативное воздействие, продолжала вести саморазрушительный образ жизни. Затем я спросил у Далай-ламы, как можно объяснить такое поведение и что бы он мог посоветовать этой женщине. Я был ошеломлен, когда после долгого размышления он пожал плечами, добродушно рассмеялся и сказал: «Я не знаю».

Заметив, что я удивлен и разочарован тем, что не добился от него более конкретного ответа, Его Святейшество заявил:

— Порой очень сложно объяснить, почему люди делают то, что они делают… Зачастую оказывается, что простых объяснений этому нет. Человеческий ум устроен очень сложно, поэтому нам крайне тяжело понять, что на самом деле происходит с человеком.

Мне показалось, что он начинает уходить от ответа.

— Но ведь моя задача как психотерапевта как раз и состоит в том, чтобы разобраться, почему люди делают то, что делают.

Он вновь засмеялся тем особенным смехом, который начинался с низких колебаний, с легкостью проходил несколько октав и завершался восторженным высоким звуком. Его смех был пропитан юмором и доброжелательностью, непосредственностью и легкостью.

— Я думаю, что было бы чрезвычайно трудно выяснить, что происходит в головах у пяти миллиардов людей, — сказал он, не прекращая смеяться, — это невозможно в принципе! С точки зрения буддизма в каждом событии или ситуации сталкиваются множество факторов. Иногда их число настолько велико, что вам никогда не удастся получить исчерпывающее объяснение того, что происходит, по крайней мере в рамках общепринятых понятий.

Почувствовав мою неудовлетворенность его ответом, он заметил:

— В попытках обнаружить источник проблем, западный подход в некотором смысле отличается от буддийского. В основании всех западных способов рассуждения лежит очень сильная рационалистическая тенденция — допущение того, что все можно объяснить. Вдобавок к этому, имеются ограничения, накладываемые бездоказательными предпосылками. Так, недавно я встречался с несколькими учеными факультета медицины. Они утверждали, что мысли и чувства человека являются результатом тех или иных химических реакций мозга. Тогда я спросил их, возможно ли рассмотреть это утверждение в обратном порядке, то есть предположить, что мысль сама порождает цепочку химических взаимодействий? Любопытно, что ученый ответил на мой вопрос характерным образом. Он заявил: «Мы исходим из предположения, что все мысли являются результатами или производными химических процессов мозга». Так что это просто косность мышления, отказ от критического взгляда на устоявшийся способ думать.

На мгновение он замолчал, а затем продолжил:

— Я полагаю, что в современном западном обществе существует мощная культурная обусловленность, в основе которой находится наука. В ряде случаев возможность рассматривать некоторые реалии жизни может блокироваться теми установками и принципами, которые сформировало западное научное мышление. К примеру, вы скованы идеей о том, что всему в пределах одной человеческой жизни можно найти объяснение. Подобная убежденность, в свою очередь, накладывается на принцип, согласно которому все на свете можно и необходимо учесть и объяснить. Но когда вы сталкиваетесь с феноменом, которому еще нет объяснения, вы попадаете в сложную, даже мучительную ситуацию.

Поначалу мне было сложно согласиться с этими словами, хоть я и понимал, что в них есть истина.

— Хорошо, но когда западная психология сталкивается с человеческим поведением, которому на первый взгляд трудно найти объяснение, она применяет специальные методы, позволяющие ей выяснить, в чем дело. Так, на первый план выходит концепция о бессознательном или же подсознании. Мы понимаем, что иногда поведение человека определяется психическими процессами, которые он сам не осознает. К примеру, когда речь идет о поступках, которые продиктованы желанием покончить с подсознательным страхом, поскольку возвращение этого страха в сферу сознания приведет к тревожности.

Подумав немного, Далай-лама сказал:

— В буддизме существует идея, которая отдаленно напоминает концепт бессознательного в западной психологии, — понятие предустановок и впечатлений[1], которые связаны с определенным типом ментальных переживаний. Так, некое событие, которое произошло в вашей жизни когда-то давно, может оставить очень глубокий след в сознании, продолжая скрытно влиять на ваше поведение. По сути это и есть идея бессознательного как отпечатков внутри сознания человека, о существовании которых он сам и не подозревает Так или иначе, я полагаю, что буддизм согласуется со многими идеями, выдвинутыми западными учеными, и даже дополняет некоторые из них. Например, в буддизме существует идея о том, что впечатления из прошлых перерождений обуславливают текущую жизнь. Но мне кажется, что в западной психологии существует тенденция преувеличивать роль бессознательного, объявляя его источником человеческих проблем. На мой взгляд, подобное преувеличение следует из тех базовых положений, на которых западная психология и построена. Так, она не приемлет идеи о влиянии впечатлений из предыдущих перерождений, но в то же самое время стремится объяснить все феномены в пределах одной человеческой жизни. Поэтому, когда невозможно установить, что обуславливает конкретные модели поведения человека или отклонения в его психике, причину чаще всего ищут в сфере бессознательного. Это сопоставимо с тем, как если бы вы потеряли что-то и решили, что пропажа находится в этой комнате. А приняв такое решение, вы уже заведомо отбрасываете возможность найти ее в другой комнате или где-либо еще. Несмотря на все попытки, вы так и не обнаруживаете потерянный вами предмет, но продолжаете считать, что он где-то здесь!

* * *

Когда я только начинал задумываться об этой книге, я планировал сделать ее в привычном формате самоучителя, где были бы собраны простые и понятные советы Далай-ламы по всем жизненным вопросам. С помощью своих знаний в области психологии, как мне тогда казалось, я смогу систематизировать его взгляды и представить их в виде сборника четких наставлений о том, как вести повседневную жизнь. Я отказался от этой идеи ближе к концу наших встреч. Я осознал, что подход Его Святейшества охватывает куда более широкий круг вопросов, возникающих в нашей жизни со всем разнообразием ее нюансов и трудностей.