— Конечно. Водитель Алексея с ним уже третий год. Зовут Славой. Фамилию точно не помню. Ему лет тридцать пять. Он раньше работал с кем-то из знакомых Алексея, который и порекомендовал ему этого парня.

— С кем именно?

— Точно не знаю. Не могу сказать. Теперь домработница. Ей уже за пятьдесят. Александра Львовна. Спокойная, домовитая, умная женщина. Работала в семье моего брата уже восемь лет, еще с его первой супругой. Хорошо готовит. Хотя мой брат любил заказывать еду в ресторанах.

— Странно, что первая супруга не взяла эту домработницу с собой.

— Мы тоже удивлялись. Но мне кажется, что сама Александра Львовна не захотела уходить к Регине. Это первая супруга моего брата.

— А может, она специально оставила домработницу в доме бывшего мужа, чтобы получать информацию непосредственно из первых рук? — неожиданно вмешался Вейдеманис.

Монахов даже вздрогнул от неожиданности.

— Я об этом не думал, — признался он. — Да, эти женщины были достаточно близки. Хотя у Регины был очень сложный характер.

— Почему был? Изменился после развода?

— Нет. Ее характер стал еще хуже. Но она уже не живет рядом с моим братом. Не жила, — поправил сам себя Монахов.

— Давайте следующего, — попросил Дронго.

— Племянник Регины — Дима Апрелев. Молодой человек. Ему чуть больше тридцати. Умный, амбициозный, деловой, энергичный. Брат его очень хвалил и примечал. Он даже не расстался с ним после развода с Региной. Настолько Дима был ему нужен.

— И, наконец, секретарша вашего брата, — напомнил Дронго. — Я так и подумал, что вы подсознательно назовете ее в конце, будете оттягивать разговор про эту особу до последнего момента.

— Это случайность, — хмуро проговорил Монахов. — Тем более что я уже сказал вам про нее. Она работала у брата последние два года. Когда эта красотка появилась в офисе Алексея, я был категорически против.

— Почему?

— Нельзя иметь молодую жену и заводить такую секретаршу. Как только на нее смотришь, все сразу становится понятно. Извини меня, Инна, за то, что я говорю такие вещи при тебе. Но Мила действительно выглядит как модель с картинки глянцевого журнала. Это не всегда нравилось Тамаре и всему окружению моего брата. В том числе и мне, и моей супруге.

— Ясно. И где сейчас эта Мила?

— Уволилась, — ответил Монахов и горько усмехнулся. — Такие дамочки недолго остаются без работы. Говорят, она сейчас сидит в приемной какого-то сенатора. Ловко устроилась. И достаточно быстро. Хотя я ее не осуждаю. Молодая женщина — ей нужно как-то находить свое место в этой жизни.

Инна не выдержала, опять заерзала на месте. Она была возмущена подобными словами своего родственника.

— Инна — ваша племянница со стороны супруги, не так ли? — уточнил Дронго.

— Конечно. А как вы догадались?

— Вам не нравится говорить о Миле в присутствии Инны. Если бы она была вашей родной племянницей, то есть дочерью брата, то вы не очень стеснялись бы в выражениях. Но при родственнице жены вам не хочется обсуждать возможные амурные похождения своего брата и его отношения с другими женщинами. Верно?

— Возможно. — Монахов усмехнулся впервые за все время разговора.

Инна снова поправила очки и сердито отвернулась.

— На сегодня у меня все. Если у вас нет вопросов, то давайте прощаться. До завтра, — проговорил Дронго.

Гости поднялись с дивана и направились к выходу.

— Вы сможете нам помочь? — спросил на прощание Монахов.

— Посмотрим, — ответил Дронго. — Когда за гостями закрылась дверь, он обернулся к Вейдеманису и спросил:

— Что ты об этом думаешь?

— Гайдаев — опытный следователь и умный мужик, — убежденно произнес Эдгар. — Он не стал бы так просто тянуть с передачей дела в суд. Значит, есть какие-то другие обстоятельства. Я думаю, нам нужно будет в первую очередь встретиться именно с ним. Ты ведь его помнишь?

— Конечно, помню. Но ты все оформи как полагается. Леонид Леонидович — педант. Он обязательно потребует, чтобы все было в рамках закона. Будет очень интересно его послушать и узнать мотивы такого вот поведения.

Дронго и Вейдеманис сидели в небольшом кабинете Гайдаева и слушали следователя. Тот согласился с ними встретиться, как только Эдгар ему позвонил.

Леониду Леонидовичу шел пятьдесят второй год. Этот рано поседевший мужчина носил очки и всегда отличался несколько сердитым, мрачным выражением лица. Он был скорее похож на преподавателя, чем на следователя. Его педантизм и пунктуальность давно уже стали поводом для шуток, популярных в следственном комитете.

Гайдаев еще несколько лет назад должен был стать государственным советником третьего класса, что соответствует генеральскому званию. Но его принципиальность в отстаивании собственных позиций каждый раз мешала чуткому руководству подписывать подобное представление. Гайдаев был честным человеком и хорошим следователем. Сами знаете, что в наши непростые времена такие вот люди встречаются крайне редко. Именно эти качества и сделали его своеобразным феноменом среди прокурорско-следственных работников.

Этот настоящий мастер своего дела проработал следователем более четверти века. Он уважал других профессионалов, в том числе и Дронго, легендарные расследования которого были достаточно хорошо известны в соответствующих кругах. Они несколько раз встречались в связи с разными делами.

Именно поэтому он сразу согласился на встречу. Гайдаев был опытным специалистом и понимал, что возможное участие Дронго в расследовании может оказаться полезным. Глупое чувство ревности к чужим успехам у Леонида Леонидовича никогда не появлялось.

— Монахов был у нас и жаловался, что расследование затягивается, — сказал Дронго.

— Он уже написал на меня жалобу, — спокойно сообщил Гайдаев. — Заявил, что я нарочно затягиваю расследование. Дескать, Вавилов все сразу оформил и сдал дело в суд, а потом и началось!.. Я никогда не критикую своих молодых коллег, но вижу, что для него не было никаких загадок во всей этой истории. А вот у судьи появились вполне оправданные сомнения. Она удовлетворила ходатайство адвоката о проведении дополнительной экспертизы на детекторе лжи, когда спецы единогласно вынесли заключение, что подозреваемый Хасмамедов не врет. Потом дело передали мне. У меня тоже появились вопросы. Сначала адвокат обратил внимание на эти нестыковки, потом ими заинтересовались в нашем следственном комитете. Наконец-то решено было поручить мне повторное расследование.

— Значит, вы нашли эти нестыковки?

— Таковых оказалось слишком много, — заявил Гайдаев.

— Можете их перечислить?

— Думаю, что да. Это не следственная тайна, о которой нельзя говорить. Адвокат подозреваемого тоже в курсе. Начнем с того, что там было два выстрела. Первая пуля попала в самого Алексея Монахова, а вторая — в стену, рядом с окном. Мой предшественник Вавилов сделал не совсем правильный вывод. Он решил, что сначала Монахов выстрелил в преступника, влезавшего в окно. Затем тот отнял у хозяина дома пистолет и убил его.