империи), другая – для его номинального подчиненного, Теодориха, короля готов и правителя Италии. И тот и другой были христианами, жили во дворцах, издавали законы и строили церкви.

Готская монета справа не похожа на монеты варваров, а римская слева не имеет ничего общего с монетами времен Адриана. Упадок и гибель Рима в той или иной мере совпадают с подъемом и усилением германцев.

В 235 г. германские племена были неграмотными варварами, и Рим силой удерживал их в пределах Германии. Но в 526 г., к моменту смерти Теодориха, они стали мускулистыми христианами, которые контролировали всю территорию бывшей Западной империи.

Самыми успешными из них оказались те, кто остался на родной земле, в романизированной Германии. Они пережили вандалов, вестготов, лангобардов и остготов, запустили перезагрузку европейской цивилизации и дали свое имя великой стране. Но это была не Германия.

Германские королевства на момент смерти Теодориха Великого, 526 г.

Часть II

526–983 гг

Германцы возрождают Рим

Наследники Рима

Франки появляются на историческом горизонте в 297 г., когда они, как верные федераты Рима, получили разрешение селиться к западу от дельты Рейна, там, где сегодня находятся Голландия и Бельгия. Их отношения с империей ярко характеризует надпись из Аквинка (Будапешт), предположительно сделанная в IV в.:

Francus ego civis Romanus miles in armis

(«Я франк, римский гражданин и воин»).

Когда в IV–V вв. орды кочевников с юго-востока опустошали Европу, судьбу народов, как обычно, определяла география. Франкам удалось избежать основного удара, поскольку их земли находились достаточно далеко на северо-западе. Они сумели пережить крах экономики Южной Европы, активно занимаясь морской торговлей с Британией и Скандинавией. За долгие годы службы в римской армии они научились строить укрепления (каструмы), защищая свои земли, что заставляло кочующие племена искать более легкую добычу. Поэтому франки, в отличие от прочих племен, не участвовали в Великом переселении народов. Они не снимались с насиженных мест, а их военная элита уже давно говорила на латыни наряду с одним из древнегерманских языков. Такая бикультурная база позволяла франкам постепенно расширять свои владения в южном и западном направлениях в условиях царящей вокруг неразберихи, пока на исторической сцене не появляются Меровинги, первая династия франкских королей.

О том, как Меровинги воспринимали самих себя, красноречиво говорит гробница основателя династии, короля Хильдерика I (умер предположительно в 482 г.). Его могила найдена в 1653 г., – останки показывают, что покойного похоронили в плаще римского полководца, снабдив монетами, восходящими к эпохе Римской республики.[6] Скорбящие явно считали, что первый Меровинг скончался как военный наместник Римской империи. В 486 г. его сын Хлодвиг I нанес поражение своему последнему конкуренту, который представлял Западную Римскую империю, а спустя десять лет, в 496 г., сам принял христианство. Падение Западной Римской империи прошло для Рейнланда почти незамеченным.

Когда готы в результате войн 535–554 гг. навсегда утратили свое влияние – хотя и ценой истощения самой Римской империи, – от этого выиграли прежде всего Меровинги. В VII в. они расширили и укрепили Франкское королевство, но, как показывает история Германии, не потеряли связи с теми, кто поддерживал их власть по другую сторону Рейна – в 700 г. он уже не разделял две культуры, как в 58 г. до н. э. Меровинги правили своей франко-германской империей, руководствуясь латинскими кодексами, где законы германских племен переплетались с правовым наследием Рима.

В 732 г. они стали спасителями западной цивилизации. На Францию через Испанию выдвинулись силы огромной и, казалось бы, непобедимой исламской империи, Омейядского халифата, но поражение, которое мусульмане потерпели в битве при Туре, заставило их остановиться. Впрочем, не король отличился в этом сражении, ибо последние представители династии были печально известны своей слабостью, а реальная власть принадлежала крупным сановникам. Героем 732 г. стал Карл Мартелл, который занимал прозаическую должность майордома, или старшего по двору.

Сын Мартелла, Пипин, покончил с фикцией меровингской монархии и в 751 г. основал собственную династию. Захватив престол, он торопился подтвердить легитимность своей власти, тогда как папству был необходим сильный союзник, чтобы с его помощью вернуть себе независимость от Константинополя. В 753 г. Стефан II стал первым папой, который совершил поездку в страну франков, переправившись через Альпы. Пипин пообещал Стефану, что франки будут защищать папство, и обязался передать римскому папе власть в ряде территорий. Папа оказал Пипину ответную услугу – в январе 754 г. на публичной церемонии коронации в соборе аббатства Сен-Дени он совершил обряд миропомазания над Пипином и его сыновьями Карлом и Карломаном.

Эта сделка между Римской церковью и франкской короной определила их взаимоотношения на предстоящие столетия: военачальники передают часть своих богатств и земной власти Церкви, а Церковь благословляет их на высшее служение. Такая модель разделения властей встречалась в Европе до недавнего времени, например во франкистской Испании или в Ирландии во времена Имона де Валера.

Сделка в Сен-Дени, 754 г.

В Западной Европе вновь зажигались огни. Один из двух мальчиков, которых благословил в Сен-Дени папа Стефан II, обрел такое влияние, что на протяжении многих поколений (вплоть до 1971 г.) британцы пользовались денежной системой, созданной в его время, а в языках славян и венгров Восточной Европы само слово «король» происходит от его имени – Карл Великий.

Великая преемственность: Римская Галлия и Германия, ок. 160 г. …

…и Франкское королевство в 768 г., при вступлении на престол Карла Великого

Живая связь времен

Образ Карла Великого так прочно сохранился в памяти людей, поскольку его правление послужило связующим звеном, благодаря которому культура римской Европы была перенесена в средневековый мир и в результате дошла до нас.

Он унаследовал королевство, которое занимало почти такую же территорию, как Галлия и Германия, вместе взятые, – под властью Римской империи в зените ее могущества около 500 лет назад.

Будучи франком, он происходил из германцев и говорил на западногерманском языке. При этом он без устали трудился, чтобы наладить преподавание латыни в своих многонациональных владениях и сделать ее единым языком новой империи – языком права, богослужений и государственного управления.

Каролингское возрождение стало кульминацией в развитии региона: германцы, которые жили в пределах лимеса и вблизи него, всегда ощущали, что ими управляют элиты, ориентированные на Рим. И кем бы ни были эти элиты – римлянами-язычниками,