Пока Николай Николаевич слазил в багажник за тряпкой, пока протирал залепленный грязью номер на своей «копейке», пассажир продолжал держать обоих парней на снегу лицом вниз.

– Протер? – поинтересовался он, не поворачиваясь, как только Николай Николаевич выпрямился.

– Готово.

– Тебе разрешаю повернуть голову, – сказал попутчик и снял ногу с плеча парня. – Ну? Теперь отличил ноль от девятки?

– Извини, мужик, в самом деле лопухнулись.

– Ну вот. А ты говорил, купаться, когда вода холодная. Теперь понял, что я – не Толян, а он – не Пидор?

– Извини, мужик, – снова заканючил парень. – Не мочи нас, а?

– Разговор был… – миролюбиво пообещал пассажир и снова поставил ногу на плечо парню. – Тюлень ваш, между прочим, сам шестерка. Я тебя о чем спросил: Пояркова Антоныч кому заказывал? Тюленю?

– Да ты что?! – испуганно ответил от земли один из парней.

Но его перебил другой:

– Ладно, чего ширму гнать. Может, и Тюленю, да он тоже – не пальцем деланный. На Пояркова киллера-миллера выписали. С загранки. Скунса вроде какого-то. И не Антоныч с Тюленем, а Москва. Он и замочил. Только что.

– Да ну? – насмешливо удивился пассажир. – Аж Скунса из загранки?

– Сам от Тюленя слышал!

– Ну вот, есть результат, – весело проговорил пассажир и снова снял ногу с плеча второго парня. – Теперь, кто не спит, подъем и бегом в трансформаторную будку. Там замок квелый, сами дверь откройте и за собой – закройте. Внутри будет темно, но сухо и крыс нет…

– Так убьет же?! – И один из парней, у которого не была сломана рука, стал приподниматься. – Ты чё, током убьет!

– Лежать! – прикрикнул пассажир. – Без команды не шевелиться. Там, чтоб стоять, места хватит. Через три часа выпущу. Левый, подъем! В будку бегом, не оглядываться!

Левый парень, тот, со здоровой рукой, поднялся и затрусил к гудящей поблизости трансформаторной будке с устрашающей надписью: «Не подходи, убьет!»

Николай видел, как он снял замок, потом заскрежетала металлическая дверь.

– Хорошая веревка есть? Чтоб не буксирная, а короче?

– Сейчас принесу, – засуетился Николай.

– Правый, пока лежать!

Николай достал из багажника метровый конец и показал его из машины пассажиру. Тот согласно кивнул и скомандовал:

– Правый, в будку! И шуток не лепить.

– Спасибо, мужик, ты только нас открыть не забудь, – вдруг всхлипнул парень, – мне ж в больницу надо, руку чинить.

– Будешь в гипсе ходить – дольше проживешь. Открою, я слово держу. Бегом!

Пока Николай закручивал петли и завязывал веревку в четыре узла, пассажир вынул рожки из автоматов.

– Придется в город вернуться, – сказал он беззаботно. – Дело кое-какое возникло. Ненадолго, но надо. Развернешься?

– Может, чем другим помочь? – предложил Николай. – У меня же самолет на Питер.

И он посмотрел на часы. Вся их разборка, если можно было так назвать то, что происходило, длилась минут десять – пятнадцать.

– А эти штуки куда? – кивнул он на автоматы. – За них, говорят, тыщу баксов дают.

– Не, – так же беззаботно ответил пассажир. – Они не продажные. Их бы на орала перековать, так кузнеца нет. Прикопай под тем деревом.

– Мне ехать надо. Если что здесь быстро помочь – я готов. Сами понимаете, рейс.

– Какой рейс у тебя?

– Я ж говорю, Петербург.

Пассажир достал крохотную трубку сотовой связи и, набрав номер, спросил:

– Девушка? Как там у нас с бортом на Петербург?

Ему что-то ответили, и он переспросил:

– А до которого часа? До двадцати двух? Ага, спасибо, милая. Ну вот. – И пассажир повернулся к Николаю. – Зря торопились, так и знал. Никаких бортов до двадцати двух. – Он мгновение подумал и попросил: – Слушай, раз уж ты ввязался в эту катавасию, сделай божескую милость. Подбрось меня назад до центра. Все равно же тебе четыре часа в аэропорту впустую ошиваться. А если чуть подождешь в центре и назад доставишь, сумму удвою. Да не бойся ты! Кино кончилось, второй серии не будет.

И хотя Николаю страшно не хотелось продолжать приключение, он так же беззаботно, как пассажир, рассмеялся и сказал:

– Поехали.

Под сиденьем у него была саперная складная лопатка. Пока Николай разворачивал свою «копейку», пассажир сам прикалывал под деревом автоматы.

Рожки он выбросил метров через пятьсот и сразу предложил:

– Давай знакомиться, раз в приключение попали. Тебя как зовут?

– Николай.

– Алексей. Домой летишь? Что питерец, я понял сразу по выговору.

– Домой, но вообще-то на конгресс.

– Это какие же в криминальной столице нынче конгрессы?

– Да так, международный экологический, по морю, – засмущался Николай.

Он отчего-то всегда смущался, когда говорил с незнакомыми людьми о своей работе.

Подъехав к КП, они увидели по другую сторону от него большое скопление милиции и автомобилей. Шоссе было перегорожено, каждую машину, выходящую из города, осматривали по нескольку людей в форме с автоматами.

«Хороши бы мы были сейчас, если б те два автомата не закопали!» – подумал Николай. Однако их направление пропускали почти свободно.

– Не там ищете, гаврики, – пробормотал Алексей. – Ты вот что, Николай, – попросил он, когда они проехали КП. – Ты меня подвези в район «Арктики» и жди ровно два часа. Можешь спать или песни петь, можешь книжку читать, но ровно два часа. – И он протянул пятидесятидолларовую бумажку. – Если через два часа меня не будет, езжай один. – И шутливо переспросил: – Угу?

– Угу, – ответил Николай. – А если в туалет?

– Туалет – дело святое. Но лучше здесь и сейчас. Машину в аэропорту где поставишь?

– У общаги. На ней завтра в шесть утра друг поедет сюда же. На «скорой» дежурить.

– Ага, тогда, если будешь без меня, мой рюкзачок закинь в багажник и приятелю о том скажи. Координат какой-нибудь его дай – так, на всякий случай.

– Телефон «скорой помощи» устроит?

– В самый раз. – И Алексей протянул лоскуток бумаги с ручкой.

Этот рабочий день у Василия Сергеевича Пояркова кончился довольно странно.

Он шел по коридору городской администрации, где был его главный офис, и столкнулся лицом к лицу с другом старых времен, а теперь, можно сказать, заклятым врагом Петром Антоновичем Антипенко.