Александра появилась во время, как и обещала. Она вообще была женщиной точной. Он встретил её приветливо, усадил за стол, угостил, напоил. Сама она себе никаких таких изысков позволить не может, это он знал точно. Поэтому дал женщине отвести душу за столом. А потом попросил раздеться.

– Что с тобой, Вадим? – она смотрела на него с искренним удивлением. – Ты никогда не желал раньше разглядывать моё тело. Да и нет в нём ничего особо привлекательного. Всё, что тебе интересно, в нижнем этаже, и тут уж я постараюсь исполнить свою работу так, как ты любишь. Я помню.

Она действительно помнила всё, что касалось этого очень притягательного для неё мужчины, хотя и была, по сути, «женщиной по вызову» и вынуждена была разделять постель с самыми разными мужчинами, выполняя все их прихоти. Но этот, Вадим, был у неё на особом счету. Он пользовался её услугами уже много лет, хоть и не часто, но всегда был добр и внимателен к ней, чего не скажешь о других. Именно благодаря ему её серая безрадостная жизнь с неинтересной, скучной работой и тяжело больной матерью на руках казалась хоть иногда не такой беспросветной.

– Нет, Александра, сделай, как я хочу, – упрямо повторил он и сам разделся полностью.

Женщина широко открыла удивлённые глаза, увидев красивое, ухоженное и тренированное мужское тело. Раньше Вадим такого не выделывал никогда. Она сглотнула и потянулась к нему.

– Погоди, – попросил он, – покрутись немного передо мной, будь добра.

Александра видела, что он полностью готов к подвигам на постельном фронте, но ему нужно было что-то ещё. Он внимательно рассматривал её, и восторга в его глазах она, к сожалению, не видела. А потом и вовсе начал терять форму. Тогда он зажмурился на какое-то время, а потом быстро увлёк её на ковёр и с небывалой жадностью овладел её телом. Справившись с этим, поднялся и ушёл в ванную. А потом вежливо поблагодарил её и попросил оставить его одного. Вызвал ей такси, дал денег и отправил восвояси.

Всё это было очень странно и для самого Вадима Алексеевича тоже. Напряжение он снял, но непонятная ему самому неудовлетворённость осталась. Обычно после контакта с женщиной он вполне успокаивался дня на три, иногда и больше, если сильно уставал на работе. Но всегда был доволен. И Александра ни разу не подвела его в прошлом, всегда удовлетворяла по полной программе, выполняя все его желания. Что же случилось теперь? Вадим Алексеевич вполне отдавал себе отчёт в том, что смог взять Александру только после того, как, зажмурившись, оживил в памяти утро на озере и представил, что утаскивает на мягкую траву податливое тело Агаты. Саму по себе Александру он не хотел. И как это понимать, скажите на милость? Живи они столетия на четыре раньше, сказал бы, что Агата его заколдовала. Так ведь и случалось с людьми, наверное. Не могли объяснить вот такое, непривычное для себя желание, и виноватой оказывалась женщина. И не одна ведь закончила жизнь гораздо раньше положенного срока и в огне костра. Но теперь-то другие времена. Цивилизация! И надо решать вопросы по-другому. Только вот, как их решать, не мог сказать никто, и сам Вадим Алексеевич не знал этого тоже.

Он долго сидел в своём любимом кресле, слушая тихую оркестровую музыку и размышляя. И принял, наконец, решение, что ему надо выбираться из этого капкана, в который он негаданно угодил. Любым путём выбираться, хоть даже и придётся отгрызть собственную лапу, как делают волки. Только бы уйти живым! Забыть уединённый домик и тихие вечера в лесу, забыть озеро, забыть Агату. Она не желает иметь с ним ничего общего. И не надо. Он будет и дальше преспокойно жить своей жизнью, как делал это много лет до встречи с ней. И не надо ему никакой романтики. Вот придёт зима, и он отправится на какой-нибудь из этих фешенебельных курортов в Швейцарии, прихватив с собой тщательно выбранную красотку, отвечающую его представлениям о женской красоте. Только не с голубыми глазами, нет, ни в коем случае. Пусть будут карие, как у Алисы, или на худой конец зелёные, но только не голубые, как мартовское небо, иногда темнеющие до глубокой синевы. И будет он в своё удовольствие скользить на лыжах по горным склонам, наслаждаясь своим телом и встречным ветром. А потом кувыркаться в постели с красоткой до полного изнеможения. И снова лыжи, и опять красотка. Вот! И никаких упрямых колючих голубоглазых женщин не будет больше в его жизни. И хорошо! И замечательно!

Так уговаривал он себя до глубокой ночи, не забывая подливать коньяк в милый сердцу пузатый бокал. И почти уговорил. Уснул поздно. Утром встал хмурый, но преисполненный решимости выполнить всё, что надумал, сидя в любимом кресле. Только-только успел сварить себе кофе, как появилась Мария Прокофьевна – видно Евгений Семёнович вызвонил её в деревне и, скорее всего, привёз обратно в город, чтобы шефу жизнь облегчить. Ишь, заботливый какой.

– Что же вы не уведомили меня, что ваши планы изменились, Вадим Алексеевич? – мягко упрекнула она. – Я бы раньше приехала, вкусненького бы вам наготовила. В то ведь опять, небось, в супермаркет заезжали?

Вадим Алексеевич, улыбаясь, покаялся, что да, заезжал. Она и сама это увидела, заглянув в холодильник. Покачала головой, поцокала языком – ерунда, мол, всё это и чистое баловство. А потом быстро и ловко сварганила вкусный завтрак, который был запит ещё одной чашкой кофе, сваренного в турке. Весь этот мощный арсенал бытовой техники, населявшей его кухню, Вадим Алексеевич предоставил в полное и безраздельное владение Марии Прокофьевны, которая, к слову, управлялась с ним виртуозно. Сам же, если приходилось, пускал в ход только турку и старенькую заслуженную сковородку. На все эти вопли рекламы и всё больше пространства завоёвывающую себе массовую культуру кухонного этикета современного успешного человека он никакого внимания не обращал. Сам ведь медиа-босс, знает, что почём и что зачем. А нормально завтракать его ещё в детстве бабушка приучила. Она врачом была, да не просто так, а педиатром, причём известным и уважаемым. Её наука так с ним и осталась, до седых волос, так сказать. Хотя ни седины, ни лысины Вадим Алексеевич, как ни странно, пока не заработал. Да и седина вряд ли станет бросаться в глаза при его светлых волосах.

Так или иначе, но после завтрака, поданного заботливой Марией Прокофьевной, настроение улучшилось. Вадим Алексеевич побрился, надел чистую сорочку и отправился совершать трудовые подвиги. Машина должна была уже стоять у подъезда. Она и стояла. А как же! Жизнь-то входила в привычную колею.

Хорошо знакомая рабочая обстановка сразу приняла Вадима Алексеевича в свои жёсткие объятия, и все воспоминания этого необычного отдыха и вчерашняя маета ушли в прошлое. Пришлось снова драть уши – трудового энтузиазма хватило не всем. Совершенно неожиданно слишком смело поднял голову один из конкурентов, надо было давить, не теряя ни дня. Справился. Потом случилось ЧП в одном из филиалов. Снова нервотрёпка на весь день. Послал туда второго заместителя, пусть разбирается. Дни полетели один за другим, успевай только страницы ежедневника переворачивать.

Во второй половине среды, как помнится Вадиму Алексеевичу, у него шло рабочее совещание. Крайне бурное совещание, он мылил шеи налево и направо – злой был очень почему-то. Почему именно, думать не хотел, даже запрещал себе. Мобильный телефон, естественно, отключил, он не любил, когда звонки прерывали его на самом важном месте. И вдруг в комнату заглянула Евгения Илларионовна. Это было так непривычно, что она позволила себе прервать совещание, что все сразу затихли. Шеф воззрился на неё совершенно ошарашенным взглядом.