– Из хозяйства покойного Часовщика?

– Да. Теперь именно он владелец этого хозяйства. Кузьмичев Сергей Андреевич… Вот он, именно он, я убежден, имеет отношение к смерти Анзора. И не исключено, что со временем я попрошу у тебя помощи против этого бандита.

Хоронили Анзора Маргеладзе на самом престижном городском кладбище. Место захоронения тоже было выбрано исключительное: в каких-то двадцати метрах от главного входа.

Желающих попрощаться с покойным приехало несколько тысяч. Машины – большинство дорогие и престижные – выстроились вдоль длинного забора кладбища, стражи порядка лихо и натренированно распоряжались прибывающими людскими и автомобильными потоками, на церковной колокольнице уныло били в колокола.

Гроб с телом Анзора вынесли из церкви и на руках понесли к свежевырытой яме.

Сразу за гробом шел Вахтанг, рядом с ним семенил пожилой отец, здесь же в первом ряду толкались, не желая быть отодвинутыми, какие-то люди в дорогих черных костюмах.

Братва держалась по бокам процессии: тугие перекачанные шеи пацанов были перетянуты нелепыми галстуками, а черные костюмы на их могучих телах смотрелись если не смешно, то по крайней мере нелепо.

Тело покойного поставили на накрытую ковровой дорожкой каталку, стало тихо, и первым вышел вперед к микрофону Вахтанг.

Оглядел собравшихся, надтреснутым голосом произнес:

– Братья… Спасибо, что пришли.

Оглядел еще раз огромную толпу. Кузьме показалось, что взгляд Маргеладзе задержался именно на нем и на стоявшем рядом в темных очках Старкове.

– Можете понять и поверить, как моему отцу и мне сейчас тяжело. Никому не хочу пожелать – даже врагам, даже тем, кто убил Анзора, – таких минут в жизни. Грех желать!.. Но не меньший грех лег на плечи тех подонков и преступников, которые совершили это подлое преступление! Что он, кроме добра, делал?.. Что этот светлый и чистый человек мог совершить такого в своей короткой жизни, чтобы против него было направлено оружие?! Дорогой брат Анзор, дорогой отец, дорогие братья! Я клянусь всем самым святым, что есть в моей жизни, я найду и накажу убийц. Накажу так, что их дети, внуки и правнуки будут проклинать день, когда рука убийц поднялась на невинного и прекрасного человека! Если же я этого не сделаю, пусть ваше забвение и презрение коснется меня, пусть я буду оплеван и забыт, как самая жалкая, недостойная и ничтожная тварь!

Старков незаметно покосился в сторону Сергея, тот поймал его взгляд. Не поворачивая головы, с пониманием едва заметно усмехнулся.

Гроб на специальных приспособлениях стали медленно, торжественно и красиво опускать в яму, послышались сдержанные рыдания.

Вахтанг, придерживая плачущего отца, бросил несколько пригоршней земли в яму и стал принимать сочувствия пришедших.

Очередь из таковых оказалась длинной, чуть ли не до конца ограды. Сергей тоже наконец дошел до Маргеладзе, сначала пожал молча руку, потом обнял.

– Спасибо, дорогой, что пришел, – негромко сказал Вахтанг.

– Я из командировки, – ответил Кузьма.

– Знаю.

– Бросил все, прилетел.

– Спасибо. И ни о чем не думай. Алиби, дорогой, у тебя отличное. Спасибо.

Кузьма и Старков сидели недалеко от кладбища в небольшом ресторанчике. Посетителей здесь почти не было, никто не мешал.

– Знатно похоронили, – сказал Старков, по-прежнему не снимая очки.

– По высшему классу, – согласился Сергей. – Знающие люди говорят, мэр лично распорядился похоронить именно на этом месте.

– Рискованное распоряжение для мэра. Похоже, он основательно в руках Вахтанга.

– Это ни для кого не секрет. Но нам от этого не легче. Воевать с нами будет не только Маргеладзе, но и город.

– Надо быть начеку.

Сергей взглянул на друга, хмыкнул.

– Прости, фраза идиота. В нашей стране чем больше ты начеку, тем проще к тебе придраться… – Он помолчал, не без внутреннего сопротивления спросил: – Как твоя поездка?

– Смотря с какой стороны подходить.

– Подходи с разумной.

– Видел Анну. Видел дочь. Общался с ее новым мужем, – жестко и бесстрастно сообщил Владимир.

– Кто ее муж?

– Некто Илья. Из органов.

– Илья?! – изумился Кузьма.

– Да, Илья. Худощавый, на вид довольно интеллигентный.

– Что в результате?

– В результате… – Старков снял очки, под глазами были большие синяки. – В результате следы на лице от побоев и бесплатный билет в обратную сторону с рекомендацией больше не соваться в этот город.

Сергей помолчал. Осипшим голосом продолжал спрашивать:

– Как дочь? Выросла?

– Думаю, да. Илью называет по имени. На стене – твои фотографии. Несколько штук.

Кузьма стал механически пережевывать кусок поджаренного мяса, снова посмотрел на друга.

– Где Марина?

Тот пожал плечами.

– Я тоже только сегодня вернулся.

– Она не выходила два дня на работу.

– Может, заболела?

– Телефон не отвечает.

– Надо поехать к ней.

– Другого выхода нет.

Возле двери квартиры, в которой жила Марина, кроме Кузьмы, Старкова и охранников стояли милицейский лейтенант, два сержанта и две соседки, приглашенные в качестве понятых.

Тяжелую металлическую дверь автогеном разрезал мрачный человек из домоуправления.

Наконец дело было сделано, дверь была вспорота, и в нос ударил тяжелый запах тлена.

– В квартиру не входить, – предупредил милиционер присутствующих. – Только после меня.

Осторожно переступил порог и остановился.

Труп женщины лежал на пороге между комнатой и прихожей, лицо убитой было обугленным, и опознать Марину было практически невозможно.

Милиционеры принялись производить свои профессиональные действия – один из них стал фотографировать труп, второй позвонил в отделение и принялся за какие-то замеры.

Соседки смотрели на происходящее в ужасе и потрясении.

Кузьмичев отступил на площадку, облокотился о лестничные перила, Старков легонько придержал его.

– Чудовищно, – произнес негромко Владимир после длинной паузы. – Чудовищно и непонятно.

– Что непонятно? – повернулся к нему Сергей.

– Все это. И прежде всего – причина смерти. Такое впечатление, что лицо трупа сознательно обожгли.

– Зачем?

– Не знаю. Может, для того, чтоб никто не смог докопаться до истины.

– Сомневаешься, что это Марина?