Проходя мимо каменной стены, возведённой вчера магессой Анастасией, он стукнул по сооружению кулаком свободной руки. Послышался грохот, а в камне образовалась выбоина, словно в то место ударили здоровым молотом со всего размаха.

Николай посмотрел на стоящую рядом Дашу, потом на меня.

— Переход в такую форму доступен только представителям правящих семей юга. Я видел раньше сакраворов, и не раз, но вот такого громилу встречаю впервые, — медик наморщил лоб.

Я улыбнулся, подкручивая усы.

— Не перестаю восхищаться вами, Антон. Вы собрали на удивление сильную команду для вылазки за внешнее кольцо, — медик несколько раз кивнул. — Не жалею ни секунды, что отправился с вами. Вчера открыли новый вид монстров, я буду первым из научной когорты, кто опишет его. Сегодня стал свидетелем перерождения истинного сакравора.

— То ли ещё будет, Николай, то ли ещё будет.

— Ни капельки в этом не сомневаюсь, — лекарь довольно улыбнулся.

— Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста! — шутливо выкрикнул Иван, по всей видимости недовольный должностью повара.

Еда была подана на каменном столе, который Настя сотворила при помощи земляной магии за какие-то секунды, как, впрочем, и две каменных лавки. На столе стоял котелок, из которого поднимался пар. Давыдов разливал горячий кофе в кружки.

Рядом жарились яйца и бекон. Огневик Виктор лишь слегка прикасался к здоровой сковородке, лежащей на камне, чтобы процесс приготовления шёл скорее.

Пришёл Семён, на нём была льняная рубаха, штаны, обуви не было, да и где её сейчас найти на такую лапищу. Одежда комично смотрелась на нём, она явно была меньше на несколько размеров.

Он сел, потянулся за столовыми приборами, и рубаха на спине затрещала — порвалась. Дровосек недовольно поморщился.

Ванька положил всем в тарелки овсяной каши, яиц, бекона и выдал по здоровому куску хлеба. Потом посмотрел на Семёна и пододвинул к нему котелок с остатками каши.

Дровосек съел завтрак быстрее всех, но к добавке не прикоснулся, даже странно. Потом попросил Настю открыть проход в стене и пошёл на могилу к друнду, попрощаться.

— Он что, обиделся на меня? — спросил Иван, покосившись на скрывающегося в проходе Семёна.

— Что, страшно стало? — издевательским тоном спросил я.

Ванька посмотрел на меня неодобрительно.

— Сейчас наш дровосек, — я мотнул головой в сторону прохода в стене, — наверное, стоит и вспоминает, сколько раз ты ему нормально есть не дал, — я подмигнул другу. — Чувствую, Ваня, если Семён как и прежде кашеварить будет, тебе больше еды не достанется. Вон он какой теперь большой.

— Что же мне делать?

— Бери теперь эту обязанность в свои руки, — я скорчил печальное лицо, — а иначе будешь недоедать.

— Да ну тебя! — Давыдов рассмеялся, а потом резко прекратил. — Или ты это всерьёз?

Все за столом дружно захохотали.

Через час мы были готовы покинуть вулканический остров.

Погода, кстати, стояла отменная, не то что вчера. Светило солнце, а море покрывали небольшие волны с редкими барашками.

Даша проверила навигационные приборы, на побережье они работали. Значит, магнитная аномалия была лишь в кратере вулкана. Капитан быстро сориентировалась, проложила курс по указанным мной координатам, которые я получил от адмирала Жимина.

Настя убрала преграду перед яхтой.

В салазки запрягли стороживших наш покой ночью крабомонстров. Они без особого труда спустили судно в море.

Ветер тут же наполнил поднятые паруса, и «Мастер счастливчик» понёс нас навстречу новым приключениям.

Глава 4

Антон Минский. Час дня. Мир «Низино». Океан.

«Мастер счастливчик» стремительно мчался по гладкой поверхности воды. Новые белоснежные паруса были натянуты до предела.

Я периодически поглядывал на отремонтированную мачту, казалось, что ещё чуть-чуть — и она сломается, а нам придётся довольствоваться скоростью, которую могли предложить водные маги.

— Я не даю полную нагрузку на мачту, — сказала Дарья, стоящая за штурвалом, — к тому же ещё на берегу попросила Жору проверить паруса в семь баллов, и мачта выдержала.

— Понятно, — я несколько раз кивнул.

«Егор, о каких баллах она говорит?» — спросил я подселенца у себя в голове.

«Тебе же всё понятно», — посмеиваясь, ответил он.

«Егор, не смешно».

«Что, перед девушкой стыдно признаться, что чего-то не знаешь?»

«Нет».

«А, ну да, ты всё знаешь, просто забыл?» — вновь заржал он.

«Ну вот что ты за человек? Я смотрю, у тебя настроение поднялось? Ты зачем издеваешься?»

«Когда вновь вышли в море, мне действительно стало легче. Ладно. Всё просто: баллов всего двенадцать, каждому соответствует определённая сила ветра».

«То есть чем цифра больше, тем ветер сильнее?»

«Ага, один балл — тихий ветер, а вот двенадцать — ураган».

«Семь баллов — это почти середина, выходит, проверяли они не под сильной нагрузкой?»

«Никакой капитан в шторм паруса на судно ставить не будет, так что девять баллов и выше не показательны. Восемь — это очень крепкий ветер, когда паруса уже снимают».

«Значит, они и правда испытали мачту при максимальной нагрузке?»

«Да, при максимальной, но учти, это была короткая проверка от воздушника. Если бы он дал её на длительный срок, мачте точно каюк».

«Спасибо, Егор».

— Семён сказал, что сделал надёжно, — я приобнял магессу за талию.

— Антон… — возмущённо сказала она, отодвигаясь от меня.

Даша покосилась на людей на борту, заметила выходящую из каюты Настю и тут же прижалась ко мне.

— Да, я сама удивилась, что это возможно. Но что мы могли сделать на том острове? На вонючем болоте не росло ни одного дерева, лишь кустарник, — щёки её порозовели.

— Это точно. Но при возможности надо заменить мачту.

— Было бы неплохо, — Даша заметила, что Настя опять скрылась в каюте, и отодвинулась от меня.

— Капитан, скорость восемь узлов! — прокричал Жора, сматывая под ноги лаг — верёвку с грузом, служащую для определения скорости.

— Отлично, — водница кивнула ему.

Я отошёл, присел на палубу и прислонился головой к борту, любуясь девушкой. Она стояла за штурвалом, оглядывая водную гладь впереди по курсу. Ветер уже порядком растрепал её уложенное каре.

«Опять за старое взялся?» — раздался у меня в голове недовольный голос Егора.

«Ты о чём?»

«Да всё о том же, Антон, у тебя сейчас сердцебиение подскочило. Что, опять Дашей восхищаешься?»

«Нет», — я отвернулся от девушки и уставился на море.

«Я так и думал», — захохотал подселенец.

«Если вода в море темнеет, значит, становится глубже?» — решил я перевести тему.

«Да, обычно так и есть. Прислонись ухом к борту, послушаю», — попросил он.

Я сделал, но не удержался и опять уставился на Рыбакову.

«Я не чувствую дна, думаю, здесь очень