То утро, когда он ушел от них насовсем, было таким же солнечным и безоблачным, как и все остальные дни ее детства. Солнце играло, сплошным потоком вливалось сквозь резное окно во входной двери, создавая причудливый цветной узор на полу в холле. Джон усадил дочь на нижнюю ступеньку лестницы и присел перед ней на корточки, взял ее руки в свои.

– Мне нужно уехать, Рози!

Помнится, ей страшно не понравилось, что он назвал ее Рози. С чего бы вдруг такие нежности? Никогда не называл ее так, и вдруг…

– Куда уехать?

– Я отныне буду жить в другом месте… Мы с твоей мамой… мы… Короче говоря, мне надо уехать, но это ничего не меняет. Ты для меня всегда будешь моей Рози и я…

– Какая я тебе Рози? – вдруг вспылила она, непонимающе глядя на этого чужого мужчину. Она не узнавала в нем отца: глаза, налитые кровью, весь какой-то потерянный, даже голос другой. – А когда ты вернешься?

– Я больше не вернусь! – ответил он неожиданно твердым голосом, не отводя глаз в сторону.

– А мы еще увидимся? – Роза помнила, как дрогнул ее голос, когда до нее дошло, что происходит. Но она постаралась не расплакаться. Отец не любил, когда она плачет.

– Обязательно! – оптимистично заверил ее отец. – Мы будем часто видеться, моя Роза-Розочка.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб слегка влажным поцелуем. Ей хотелось обхватить его руками за шею, прильнуть к нему, начать просить никуда не уезжать, но даже в свои девять лет она понимала, что отец не переменит решения и не останется только ради нее. Да, он любил ее, это правда, но не настолько, чтобы пожертвовать ради дочери всем остальным.

– До скорого! – улыбнулся он на прощание и, скорчив смешную рожицу, подхватил дорожную сумку и исчез за дверями.

Больше она отца не видела.

– Кто бы мог подумать, что у этого бродяги есть дочь! – Дженни и думать забыла о своих хозяйских хлопотах и уселась за стол вместе с Розой и Мэдди, заварив свежую порцию чаю. – И какая только женщина решилась подпустить его к себе? От него же псиной воняет.

– Мне и в голову не могло прийти, что он обитает в этих краях, – проговорила Роза в растерянности. Ей было неловко разговаривать об отце. Оказывается, подобные разговоры все еще отдавались болью в ее душе. Конечно, новость, что отец живет в двух шагах отсюда, была не просто сбивающей с ног. Она ужасала, заслоняла собой все остальное, что произошло с ней за последние несколько часов. Но при всем желании она не могла представить себе отца. Как он сейчас выглядит, какой он? За минувшие годы он успел превратиться для нее в некую абстракцию. Да, где-то живет, существует человек, которого она когда-то знала, любила, которому верила, и все же образ был расплывчатым, смутным, нереальным. А ведь вероятно, у отца где-то есть дом и, быть может, семья… Новая семья. И хотя она знала, что отец бросил мать ради другой женщины и уехал с ней, она и представить себе не могла, что он может начать жить какой-то другой жизнью вместо той, какою жил с ними. А уж вообразить, что у него есть еще дети, и вовсе было немыслимо. А вдруг есть? У Розы дыхание перехватило при мысли, что у нее могут быть братья и сестры, пускай и сводные, но все же…

– Итак, вы – дочь Джона Джейкобза! – подытожила Дженни. – Но вы, бьюсь об заклад, явились сейчас не к нему! – Дженни бросила на нее вопросительный взгляд.

– Не к нему! Вы абсолютно правы… – Роза беспокойно пошевелилась на стуле. – Хотя я, конечно, знала, что открытку эту писал он. Только вот никак не ожидала обнаружить его здесь. Впрочем, я и сама толком не знаю, что я ожидала найти у вас.

– Тогда зачем вы сюда пожаловали? – спросила в лоб Дженни. Судя по всему, в отношениях с людьми она не привыкла миндальничать и ходить вокруг да около.

– Мне нужно было срочно куда-то уехать, а я так долго изучала эту открытку… Именно Милтуэйт и пришел мне сразу же в голову, первым делом я вспомнила о нем. Понимаю, звучит несколько странно, но это так, – покладисто ответила Роза.

Как объяснить этой посторонней женщине, что ей пришлось бежать, куда глаза глядят, и тут она вспомнила об открытке и о том, что на свете существует Милтуэйт, единственное место, где она может скрыться, хотя и знает о нем всего ничего.

– Уехать для того, чтобы уехать навсегда? Или просто переменить на время обстановку?

Роза подумала, что, пожалуй, и то, и другое вписывается в ее случай.

– Вы же знаете, как это иногда бывает! – она неопределенно пожала плечами и кивком показала на дочь, надеясь, что Дженни поймет намек и сменит тему разговора. Но Дженни и не думала отступать. Она лишь сильнее прижала кружку с чаем к груди. В кои-то веки она оказалась замешанной в самом настоящем приключении! И где? В собственном доме.

– Жаль, Брайан не слышит нас. Вот потерял бы дар речи, узнав, кого он пустил на ночлег! Дочь Джона Джейкобза… Он у нас такой чувствительный… Так говорите, этот старый мерзавец бросил вас с матерью? Когда вы были еще совсем ребенком, так?

– Да! – неохотно проронила Роза. Ей категорически не хотелось ворошить прошлое.

– Уверена – из его денежек вам не досталось ни пенни! – Дженни просто расцвела на глазах. Такая роскошная возможность посплетничать на чужой счет прямо с утра. – Старый скряга!

– Когда он нас бросил, его работы еще не приносили ему никаких денег. Мы жили в основном на жалованье мамы.

– Вот-вот! Это на него очень похоже! Высосал все соки из бедняжки, а потом поменял ее на какую-нибудь очередную натурщицу! – немедленно предложила Дженни свой вариант развития событий.

Роза моментально вспомнила Тильду Синклер. Конечно, не совсем натурщица. Она тоже была художницей, хотя и позировала для отца. Грациозная, словно статуэтка, яркая, броская, с густой гривой смоляных волос и сверкающими темно-синими глазами. Нет, эта женщина не была очередной моделью отца. К тому же она была одного возраста с матерью и ничуть не превосходила ее красотой. Она была просто другой, не похожей на Марин ни в чем. Мама была обычной служащей, трудилась каждый день в офисе с девяти утра и до пяти вечера, а Тильда в это время творила. Просиживала днями с отцом, позируя ему, а ночами сама писала картины. Мама, хрупкая, стройная, светловолосая женщина, всегда аккуратно одета, ничего вызывающего, ничего, что бы бросалось в глаза, и Тильда просто женщина-вамп, с распущенными по плечам иссиня-черными кудрями, в которых, казалось, можно было утонуть…

Роза не знала, как сложилась судьба Тильды впоследствии. Но почему-то она всегда была уверена в том, что именно эта обольстительная сирена, неотразимая красавица, самая настоящая роковая женщина увела отца из семьи и сделала это не задумываясь. Неужели отец и в самом деле высосал все соки из своей жены, а потом бросил ее, как это утверждает Дженни? Похоже на то. Роза почувствовала неприятную пустоту в желудке. Так у нее бывает всегда, когда она вспоминает мать. Как бы то ни было, а спустя десять лет после того, как их бросил отец, мама умерла.