Валерия сидела в спальне за письменным столом и просматривала кое-какие пришедшие по электронной почте предложения, когда послышался шум мотора. Кто-то подъехал к дому.

Выглянув в окно, она увидела, что Йона положил лопату в тачку и машет белому “ягуару” на подъездной дорожке.

Йона пытался жестами остановить Нолена, но тот въехал прямо в пластмассовые горшки с гиацинтами. Горшки с хрустом треснули, влажная земля полетела во все стороны. Машина, въехав одним колесом на высокий бордюр, остановилась.

Стоя у окна, Валерия смотрела, как из накренившейся машины выбирается долговязый мужчина в очках-“пилотах”. Под расстегнутым дафлкотом у незнакомца виднелся белый медицинский халат. Узкий нос с горбинкой, седой “ежик”.

Нолен – профессор судебной медицины Каролинского института – был одним из ведущих европейских медэкспертов.

Пожимая руку старому другу, Йона отметил, что тот выглядит бледнее обычного.

– Тебе бы стоило надеть шарф. – Он попытался застегнуть Нолену воротник.

– Адрес мне дала Анья, – без улыбки ответил Нолен. – Мне надо…

Он резко замолчал, увидев Валерию – она спускалась по лестнице.

– Что случилось? – спросил Йона.

– Мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз. – Узкие губы Нолена были бледными, взгляд затравленным.

Подойдя, Валерия протянула долговязому руку.

– Это Валерия, – сказал Йона.

– Профессор Нильс Олен, – церемонно представился Нолен.

– Рада встрече, – улыбнулась Валерия.

– Нам с Ноленом надо поговорить, – объяснил Йона. – Мы можем посидеть на кухне?

– Конечно. – Валерия повела их в дом.

– Простите, что испортил вам воскресенье, – извинился Нолен.

– Ничего страшного, я работаю, сижу на втором этаже. – Валерия стала подниматься по лестнице. Йона сказал ей вслед:

– Не спускайся пока. Я скажу, когда мы закончим.

– Ладно.

Йона проводил Нолена на кухню. За дверцами дровяной печи потрескивал огонь.

– Выпьешь кофе?

– Нет, спасибо… я не… – Нолен замолчал и опустился на стул.

– Ты вообще как себя чувствуешь?

– Дело не во мне, – озабоченно ответил Нолен.

– Да что случилось?

Нолен, не глядя ему в глаза, разглаживал ладонью скатерть.

– У меня тесные контакты с коллегами из Норвегии, – медленно начал он. – Недавно позвонили из Института здравоохранения… отделение клинической судебной медицины теперь там.

– Я знаю.

Нолен сглотнул, снял очки и сделал вялую попытку протереть их, после чего снова надел.

– Йона, я приехал сюда, но не знаю, как объяснить… в смысле, чтобы ты не…

– Говори, в чем дело. – Йона налил воды и поставил стакан перед Ноленом.

– Насколько я понимаю, полиция Осло передала нашей уголовке одно расследование… в Осло в многоквартирном доме нашли убитого. Все указывало на обычную пьяную ссору, но в морозилке у жертвы обнаружились части человеческих тел… на разных стадиях разложения… Полиция разрабатывает версию, что убитый был ранее неизвестным осквернителем могил… возможно, некрофил и каннибал… как бы то ни было, он ездил по округе как торговец антиквариатом, бывал на ярмарках, участвовал в аукционах, а заодно вскрывал местные могилы и забирал трофеи.

Нолен отпил воды и дрожащим пальцем вытер верхнюю губу.

– Какое это к нам имеет отношение?

– Не хочу тебя шокировать, – Нолен в первый раз взглянул Йоне в глаза, – но у него в морозилке обнаружили череп Суммы.

– Моей Суммы?

Йона схватился за разделочный стол и опрокинул пустую винную бутылку, но даже не заметил, как она упала в раковину, где стояли стаканы и фарфоровые чашки. В ушах зазвенело, перед глазами возник образ жены.

– Ты уверен? – прошептал он, глядя в окно, на теплицы.

Нолен поправил очки и стал рассказывать, как полиция при помощи ДНК пыталась определить, куски чьих тел оказались в морозилке убитого. К расследованию подключили Европол, финские и скандинавские полицейские базы.

– Полицейские нашли зубную карту Суммы… а так как свидетельство о смерти подписал я, они позвонили мне.

– Понимаю. – Йона сел напротив друга.

– У него дома обнаружились подтверждения, куда и когда он ездил… в середине ноября он посетил аукцион в Елливаре… это недалеко от могилы Суммы.

– Ты уверен? – повторил Йона.

– Да.

– Можно посмотреть фотографии?

– Нет, – прошептал Нолен.

– Я в порядке. – Йона посмотрел Нолену в глаза.

– Нет, – прошептал тот. – Не смотри.

Но Йона уже достал из его сумки папку с эмблемой уголовной полиции и стал одну за другой выкладывать фотографии на кухонный стол.

На первом снимке камера смотрела прямо в открытую морозилку. Из ледяного кома торчала посеревшая детская ножка. Рядом с бородатым лицом и окровавленным языком угадывался позвоночник.

Йона перебирал фотографии полуразмороженных частей тел, разложенных на стальном столе. Вот сердце, разложение зашло далеко; голень с коленной чашечкой; младенец целиком; три чистых черепа; зубы и целый торс с грудью и руками.

На кухню вдруг вошла Валерия; она поставила на стол рядом с мойкой две кофейные чашки.

– Черт! – Йона попытался прикрыть фотографии, хотя уже понял, что она все видела. Валерия тихо пробормотала: “прости!” и торопливо вышла.

Йона встал, одной рукой оперся о стену, взглянул на теплицы, потом снова на фотографии.

Череп Суммы.

Это просто случайное совпадение, говорил он себе. Осквернитель могил не знал, кто она. Ее имени нет на надгробии, ее нет ни в одной базе данных.

– Что известно о преступнике? – спросил он, слушая, как Валерия поднимается по лестнице.

– Ничего. Никаких следов.

– А жертва?

– Судя по всему, в квартире произошла ссора. У убитого в крови на момент смерти было высокое содержание алкоголя.

– Разве не странно, что полиция не нашла вообще никаких следов второго участника?

– А ты что думаешь? Йона, о чем ты вдруг подумал? – напряженно спросил Нолен.

Когда Йона поднялся и постучал, Валерия сидела за компьютером.

Она обернулась. В свете бледного луча, падавшего сквозь окно с перемычками, ее волосы казались каштановыми.

– Нолен уехал, – вполголоса сказал Йона. – Прости, что я сорвался. Не хотел, чтобы ты это видела.