– Вовсе не обязательно. – Директриса пошла по лестнице вверх. – Между прочим, – бросила она Даше, – был звонок, свистушка… э-э… свистунья!

Стас в недоумении посмотрел ей вслед.

– Что это с ней?

– Не спрашивай, – отмахнулась Даша. – Из-за Леньки с Гулькой я так вляпалась…

– Даш, – перебил физкультурник, – есть разговор.

Даша попятилась.

– У меня урок, Стас. Давай попозже.

– Полминуты, – заверил Стас. – Заходила Светка и велела тебе передать, чтобы ты была осторожней со своим ухажером.

Даша округлила глаза.

– С кем, с кем?

– С этим, как его… с Куроедовым.

– О, господи! Стас, я пойду…

– Погоди. – Стас придержал ее за руку. – Светка просила, чтобы я проводил тебя домой. Куроедов этот вроде в убийстве замазан.

– Черт с ним! – Даша продолжала пятиться. – Не надо меня провожать. Спасибо.

– Даш, не хорохорься. Светка зря паниковать не будет.

– Знаю, Стас. Но после педсовета меня заберет Глеб.

Стас посмотрел на нее с удивлением.

– Глеб попрется на педсовет? В свой выходной?

Даша кивнула.

– Зуб давал.

Стас развел руками.

– Тогда что ж… тогда порядок.

Хлопнув его по плечу, Даша побежала вдоль коридора, влетела в класс и произнесла по-английски:

– Привет! Прошу прощения.

Класс встал. Ученики улыбались.

8

На уроке Леня и Гуля сидели, как на иголках. Проходили чертовы неравенства с чертовыми логарифмами. При этом Гуля шипела Лене в ухо:

– Мы ее подставили! Понимаешь – подставили!

– Что ей будет? – отговаривался Леня. – Родителей, что ли, вызовут?

– Ишак! – негодовала Гуля. – Ее турнуть могут! Будешь доволен?!

– Прямо уж турнуть? – выражал сомнение Леня. – За такой свист орден давать надо.

Учительница математики обратила на них взор. Это была дама лет шестидесяти в строгом сером костюме, сухонькая и седая.

– Рюмин и Шарипова, – проговорила она негромким голосом, – извините, что отвлекаю, но пожалуйте к доске.

Леня приподнялся.

– Если вы так настаиваете, Виктория Александровна…

И Гуля подхватила:

– …мы готовы принять это как деловое предложение…

– … от которого нельзя отказаться, – заключил Леня.

Класс грохнул хохотом.

Математичка осталась невозмутима.

– Рюмин и Шарипова, – сказала она, – я вам не Глеб Михайлович.

– В смысле? – оторопел Леня.

– В том смысле, что годы у меня не те, чтоб с вами пикироваться. К доске оба, живо. Доску пополам. Номер сорок шесть из учебника. Рюмин – неравенство один, Шарипова – неравенство три. Кто уложится в пять минут – пятерка. Кто не уложится… Как там у вас по-французски? Пардонэ муа, мэзами.

Леня и Гуля заскрипели по доске мелом. В классе повисла тишина.

В пять минут уложились оба, решение у обоих было верным.

– Что ж, – констатировала пожилая учительница, – приятно, что вы не такие оболтусы, какими хотите казаться. Давайте дневники, ставлю «отлично».

Гуля положила дневник на стол.

– Хорошо, когда тебя ценят.

– В родном отечестве, – добавил Леня, кладя дневник рядом.

Учительница покачала головой.

– Могу и передумать.

Леня изобразил раскаяние.

– Молчим, как рыба.

– Как две рыбы, – поправила Гуля.

– Запеченные в тесте, – добавил Леня.

Класс прыснул.

Виктория Александровна взглянула на часы.

– Десять минут до конца урока. Я должна сделать сообщение. Поскольку Галина Даниловна уволилась, вопрос о вашем классном руководстве оставался открытым. Теперь могу вам сообщить, что меня уговорили. Вернее, уломали.

Класс глухо загудел. Седая учительница постучала по столу угольником.

– Ну-ка, тихо! Знаю, вы предпочли бы сесть на шею Глебу Михайловичу. Но вряд ли вам позволят избирать классного руководителя демократическим путем. Так что придется нам с вами терпеть друг друга оставшиеся два года. Постараемся, по крайней мере, быть взаимно вежливыми. Вопросы есть?

Гул в классе пошел на убыль. Дождавшись тишины, Виктория Александровна удовлетворенно кивнула.

– Вопросов нет. Тогда обсудим наши общие задачи. Культработа и редколлегия…

Леня и Гуля не слушали: они продолжали шепотом препираться.

– Вряд ли Зинаида сделает оргвыводы, – предположил Леня. – Подумаешь, свист. Не бомба ведь с часовым механизмом.

– Пошел ты со своей бомбой! – разозлилась Гуля. – Только бомбы нам не хватает!

– Я к тому, – оправдывался Леня, – что ничего такого…

– А если ее все-таки турнут?! – напирала Гуля. – Что тогда?! Извините, скажем, шутка! Ножки нам ее понравились! Так, что ли?!

– Чего ты от меня хочешь?! – разозлился в ответ Леня. – Чтоб я ввалился к Зинаиде и встал перед нею на колени?!

Виктория Александровна вновь постучала угольником по столу.

– Месье Рюмин! Понимаю, вам с нами скучно. Но, быть может, снизойдете и черкнете в стенгазету заметку? Что-нибудь типа эссе.

– Какое еще эссе? – буркнул Леня.

Учительница прохаживалась между рядами, заложив руки за спину.

– Об осени, Рюмин, о природе. Что-нибудь простое и непритязательное. Не хотите нас осчастливить?

Гуля выкрикнула:

– Он с удовольствием! У него полно свежих мыслей и наблюдений!

– Леня испепелил ее взглядом.

– К какому это надо дню? – осведомился он хмуро.

– Ко вторнику желательно. Справитесь?

– Э-э… в общем… – промямлил Леня. – В стихах можно?

Послышались смешки. Пожилая учительница и бровью не повела.

– Сделайте одолжение. Уверена, ваши строки украсят стенгазету.

Тут прозвенел звонок, и Виктория Александровна торопливо продиктовала задание на дом. Десятый «Б» ринулся на перемену.

Леня и Гуля устремились к кабинету английского, из которого как раз выходила Даша.

– Дарья Николаевна, ну как? – взволнованно поинтересовалась Гуля.