взлетает вверх. Затем я осторожно ступаю по грязи, которая обволакивает пальцы ног с особо непристойным поцелуйным звуком. Я даже не буду пытаться вам описывать, на что это похоже, когда в это реально вляпываешься.

— Как нам добраться до некроманта?

Нимфа наполовину разворачивается к нам и делает неопределенный жест рукой, который охватывает зыбучие песчаные отмели и гниющие пни, в которых живут гадюки-мокасинки и сколопендры. Над головой с заунывным воплем парят падальщики.

— Сюда дорога короче, — говорит она ласкающим слух голосом, указывая на север, — но в той стороне живописнее…

*

— Как вы его победили? — спрашивает меня Седрик после того, как мы час плюхаем по жиже.

— Некроманта? Я перебил его армию. И под конец — главного воина, существо с алмазным телом, неуязвимое для ударов обычных клинков, которые ломались, едва прикоснувшись к нему. (При этом воспоминании не могу не ощутить спазмов в желудке). Он был почти невыносимо прекрасен зловещей красотой, когда закатные лучи разбрасывали отблески его проклятой души во все стороны, ослепляя его врагов.

Затем я забрал Скипетр преисподней и отправился прямо домой, забыв прихватить свои квитанции. Тут и начались мои проблемы.

— И это действительно был Скипетр преисподней? Настоящий?

Я не могу удержаться от усмешки. В этом и заключается проблема со стажерами: их присылают только из колыбели, однако они думают, что все знают, и приходится им напоминать, что к той поре, когда они решили заинтересоваться миром всерьез, он уже был довольно стар.

— Когда некромант переходит на последний год обучения, он должен пройти стажировку. У школы есть соглашение с Преисподней, поэтому большинство учеников спускаются туда и таскают вещички. Это засчитывается за выпускной экзамен.

— И все равно, Скипетр — это нахальство!

— Ага, это, должно быть, его сразу выделило. Однажды я знавал одного из них, мерзкого коротышку, — задиристого и злобного, но коварного, как василиск. Ему удалось украсть ключи. Целую связку, ту, что висела на поясе у самого гранд-интенданта. Никто так и не узнал, как он это сумел. Могу только сказать, что после того трюка его больше не видели!

Седрик бледнеет.

— Они…

— Они его наняли на работу сразу по выходу, да. Думаю, он руководит одним из их филиалов.

Я тяжело встаю одной ногой на твердую землю и протягиваю руку, чтобы вытащить Седрика из грязи. Раздается неописуемое чавканье, будто его вырывают из самой ткани бытия. На его ногах налипли черноватые пиявки, и он с отвращением стряхивает их.

— Ты понимаешь, почему я не хотел, чтобы ты надевал свои туфли?

— Моим брюкам каюк. (Он расстроенно озирает ущерб) Придется запрашивать специальную компенсацию.

— Это все часть обучения… Еще несколько таких миссий, и ты наизусть выучишь суточные нормы возмещения, на которые имеешь право, и дополнительные выплаты, на которые можешь претендовать в случаях вроде этого.

Я достаю из своей расщелины скромную закуску. Гномы собрали мне в дорогу несколько рубинов, это в их манере пожелать мне доброго пути. Я разгрызаю один, чтобы избавиться от вкуса затхлой воды.

— Видишь ли, что делает путешествия успешными — так это снабжение.

— Я потерял свою сумку в зыбучих песках, — ворчит он. — Мы скоро придем?

— Вход в логово находится за курганом, рядом с сувенирным магазином. Напомни мне купить открытку, в прошлый раз я был слишком занят.

*

В логове некроманта воняет химикатами и детскими подгузниками, а для свежести добавлена нотка гербицидов. Я ненавижу промышленную парфюмерию, но ничего другого у сил зла с тех пор, как они для себя открыли торговлю по почте, не найдешь.

Мы входим без предупреждения — благо он не изменил своего кода с прошлого раза. 666, легко запомнить. Некромант прохлаждается в шезлонге на террасе. Он сменил свою мантию, усыпанную колдовскими символами, на слегка выцветший бежевый халат, который он поспешно запахивает, когда видит нас. Под халатом на нем только шорты-бермуды.

— Хочешь, чтобы я превратил тебя в жабу? — угрожает он мне, поднимаясь. — Беги, пока еще есть время, или все проклятия моего больного воображения падут на тебя…

— И на твое семейство, вплоть до последнего колена, — к моему удивлению добавляет Седрик.

Я смотрю на него с новым уважением. Этот малыш быстро учится, или же…

— Подожди чуток, — говорю я. — Ты из рода магов?

— Не то чтобы совсем, но моя кузина вышла замуж за прекрасного принца. Вот почему дядя хотел, чтобы я познакомился с болотом. Многие принцессы — бывшие лягушки, и у них там остались семьи. Перед отъездом я должен зайти и осмотреть фамильный дом, чтобы проверить, что с ним все в порядке. И передать привет тестю и его головастикам.

— Как забавно. Откуда родом твой дядя?

— Слушайте, почему бы вам не уделить немного времени мне, — бурчит некромант. — Хотите, чтобы я обрушил на вас свои легионы зла?

Он вернул себе часть своего великолепия, сменив халат на более подобающий его работе наряд. В его вытянутой руке сияет недобрым блеском скипетр, украшенный рунами (при ближайшем рассмотрении напоминающими змей), а на кончике набухает слеза черной энергии.

— Я был уверен, что конфисковал его у тебя в прошлый раз, — говорю я, пока Седрик проскальзывает за мою спину.

— Они мне дали другой. Это новая модель, с подзарядкой. И ты изведаешь сейчас всю его мощь.

— Будет щекотно?

— Ужас как, — упивается собой он.

Я безропотно поднимаю руки к небу.

*

Позднее, когда мы шагаем домой по главной дороге, я с тоской подумываю о своей предыдущей поездке. Я ей занимался во внеурочное время, и почти никто не мог подглядывать за титаническими сражениями, когда я в одиночку противостоял демоническим полчищам некроманта. Для отчета о проделанной работе мне пришлось позабыть о лирических отступлениях и всякий эпизод описывать максимально сдержанно.

— Хватит дуться, Седрик. Мы следовали процедуре.

— Мы сбежали, да!

— Скажем так, мы воздержались от несвоевременных инициатив, как мне прямо приказал твой дядя. Поэтому мы организованно отступили, чтобы не наводить паники среди местных туристов, и вернулись писать отчет. Когда придет время, они пришлют кого-нибудь другого для решения проблемы.

— Возможно, будет уже слишком поздно…

— Ты думаешь, нам следует вернуться?

Я осторожно приставляю палец к его груди, чтобы заставить остановиться. Весь в грязи, он смотрится так себе, но в его глазах я вижу новую решимость. Должно быть, это все нимфа.

— Давно мы знакомы, ты и я?

— Ну, э-э, три дня?

— Скоро четыре. И знаешь, что это означает? (Я надавливаю пальцем и чувствую, как прогибаются его ребра.) Это означает, что ты больше не имеешь права на ошибки. Так скажи мне: ты действительно хочешь сейчас