В тот день на улицах княжества было множество роскошных автомобилей. Все спешили на прием во дворец, поздравить вдовствующую княгиню с днем рождения.

Советский посол преподнес роскошный герб Бертрана, выполненный из уральских самоцветов.

Дворец был украшен разноцветными флагами. Среди них особо выделялся золотой крылатый лев на алом фоне — знамя династии Гримбургов, которая уже многие сотни лет безраздельно царила в средиземноморской монархии.

Лимузин замер около огромной, в десять или даже больше пролетов, лестницы, которая взлетала к дворцу, выстроенному в прихотливом стиле конца семнадцатого века. Таня поежилась. Везде фоторепортеры, сверкают вспышки, галдят журналисты. Такое событие не останется без внимания прессы и телевидения.

— Не волнуйся, — шепнул ей отец. — Я тоже немного волновался в первый раз, когда вручал князю верительные грамоты.

Аллочка изучала свое отражение в зеркале и нашла, что выглядит безупречно. Но лишний раз взглянуть на идеальную красоту не помешает.

Дверь лимузина услужливо распахнул одетый в красную с золотом ливрею дворецкий. Таня вспомнила фильмы про старину. Смешно, но в Бертране сохранились архаичные обычаи. Она вдруг подумала, что ей нравится роскошь. Конечно, они и так жили более чем обеспеченно, относились к элите советского общества, но великий князь, дворец, сияние драгоценностей — это нечто из иного мира.

— Не криви губы, — скомандовала, как всегда, в самый неподходящий момент Аллочка. — И держи спину прямо, ты меня поняла?

Защелкали вспышки, советскому послу, который появился в окружении двух прелестных спутниц, было уделено много внимания.

— Улыбайся, — прошипела Аллочка, лучезарно сияя. Она кокетливо помахала рукой журналистам, раздался гул восхищенных голосов.

— Алла, не переусердствуй, я не хочу, чтобы завтра все местные газеты вышли с твоим фото на развороте и подписью: «Жена советского посла поразила всех своей сексапильностью».

Алла вовсе не возражала против подобной публикации, но перечить мужу не решилась.

— Ты понравилась журналистам, — сказал Тане Виктор Викторович. — Я знаю эту братию. Но пойдемте, нам нельзя опаздывать.

Подкатил следующий лимузин, из которого показались новые гости, все внимание переключилось на них.

С бьющимся сердцем Татьяна поднималась вверх, к дворцу. На каждом пролете их встречали приветливые слуги: те, что располагались внизу, были облачены в хитоны древних греков, и с каждым пролетом эпохи сменяли одна другую — раннее Средневековье, блестящая роскошь Ренессанса, прихотливое рококо, пышный ампир.

— Князь Клод-Ноэль большой выдумщик, он обожает праздники, — пояснил Полесский. — Тратит все деньги на развлечения. Но нас это не касается.

Огромные зеркальные двери были распахнуты, и несмотря на то что часы пробили полдень, в старинных канделябрах оплывали свечи. Таню поразила необычайная роскошь. Везде сверкало золото.

— Господин Виктор Полесский, Чрезвычайный и Полномочный посол Союза Советских Социалистических Республик в Великом княжестве Бертранском, — провозгласил двухметрового роста дворецкий с пышными бакенбардами и ударил жезлом о паркетный пол. — С супругой и дочерью.

Они вошли в зал. Таня заметила, как притихли разговоры. Их изучают, они стали объектом пристального внимания. Еще бы, отношение к посланцам коммунистической державы в монархии было любезным, но более чем прохладным, если не сказать чопорным. Таня знала (она регулярно читала заметки в бертранской прессе, совершенствуя свой французский), что их считают полудикими личностями, которые не умеют есть при помощи вилки и ратуют за мировую революцию.

Оторвавшись от группы шикарно одетых гостей, к ним подошел темноволосый с залысинами человек лет тридцати и произнес:

— Господин посол, я в восхищении. Представьте мне, прошу вас, вашу очаровательную супругу и прелестную дочь. Кто есть кто — могу ли я спросить?

Он рассмеялся, и его смех снял напряженность.

Снова заиграла музыка, разговоры возобновились. Таня знала, что перед ними предстал сам Клод-Ноэль Первый, великий князь Бертранский, плейбой, мот и любитель праздников. Его фото регулярно появлялись во всех мировых изданиях в статьях с пикантными и шокирующими подробностями.

— Ваше высочество, я польщен, — на безупречном французском ответил Виктор Полесский. — Моя супруга Алла, моя дочь Татьяна.

Алла присела в тщательно отрепетированном книксене и попыталась пробормотать несколько фраз. У нее ничего не получилось. Таня с изумлением отметила, что мачеха волнуется. Алла, снежная королева, надменная истеричка, растерялась. Впрочем, все-таки не каждый день сталкиваешься с настоящим принцем.

Клод-Ноэль внимательно выслушал нечленораздельное мычание Аллы, вежливо улыбнулся и обратился к Татьяне.

— Как вам нравится в моем княжестве? — задал он вопрос, явно не рассчитывая на ответ.

Татьяна мило улыбнулась и сказала по-английски:

— Ваше высочество, ваше княжество очаровательно, оно напоминает фарфоровую игрушку, изготовленную китайцем, — от нее нельзя отвести глаз…

— … и она такая же хрупкая, — закончил за нее Клод-Ноэль.

Он с удивлением посмотрел на прелестную азиатку.

Все русские для него были азиатами. Хотя и в жилах Гримбургов также текла частичка русской крови — одна из дочерей русского императора Николая Первого была супругой великого князя Бертранского.

— Вы просто прелестны, мадемуазель, — сказал Клод-Ноэль.

Он смотрел только на Татьяну. Алла, оправившись от первого шока, попыталась вспомнить необходимые фразы. Жалкое подобие улыбки застыло маской на ее лице. Князь беседует с Татьяной, он восхищается Татьяной — как можно стерпеть такое.

— Разрешите я представлю вас моей матушке, — сказал Клод-Ноэль, — все-таки именно она празднует сегодня свой день рождения, причем я и сам не знаю, какой именно по счету. Поверьте, господин посол, — обратился он к Виктору Полесскому, — этот секрет в Бертране охраняется еще более тщательно, чем тайны производства водородной бомбы у вас в Москве.

Великая княгиня, облаченная в персикового цвета платье, сверкала непомерными рубинами. Аллочка едва не грохнулась в обморок, когда увидела колье Беатриссы.

— О, все наши драгоценности давно заложены, а может быть, это даже и подделка, — шепнул Клод-Ноэль Татьяне. — Вы думаете, что мы обираем народ и устраиваем за его счет безумные празднества? Уверяю вас, это далеко не так. Скорее, наш народ, а также несколько миллионов богатых иностранцев вовсю используют тот факт, что у нас нет подоходного налога и налога на прибыль. Вот так мы и живем, ничего хорошего.

Беатрисса благосклонно отнеслась к Татьяне, они даже несколько минут побеседовали о предстоящей парусной регате, которая ежегодно проходила в бухте княжества.