Тем не менее назвать Марию плохой мамой нельзя. Просто она сама никогда не получала должного внимания, хотя в глубине души все еще мечтает о нем, причем с такой силой, что ее желание неосознанно сказывается на линии поведения по отношению к ребенку. Вероятно, Мария не осознает, насколько важно подстроиться под чувства малыша и ответить ему взаимностью. Или, может быть, ею овладевают внутренние мотивы и невыносимое желание показать себя, из-за чего она, например, вынуждена играть роль «смешной мамы» в надежде увидеть в улыбке ребенка одобрение. В других ситуациях она создает впечатление «заботливой мамы», пытаясь давать советы и решать проблемы сына. Опять же, где-то в глубине сознания она предвкушает реакцию сынишки, называющего ее «хорошей мамой». И снова ребенок не получает нужного отклика и тем самым лишается возможности познать себя.

Иногда бывает и так, что мать не может выдержать чересчур позитивного настроя ребенка.

Дочь Карины не может удовлетворить свою потребность в любви и телесном контакте, благодаря чему усилилась бы ее любовь к себе. Ее чувства игнорируются, поэтому дочери остается лишь прийти к выводу, что маме трудно дается их близость, раз она не может ответить взаимностью собственному ребенку. Другой такой попытки у них уже не будет.

Внутренний датчик ребенка сигналит: «ОШИБКА!» Поскольку девочке страшно видеть собственную мать в плохом свете, она начинает накручивать саму себя. Вследствие этого дочь будет неправильно воспринимать свою потребность в любви и внимании. Уже во взрослом возрасте она станет нерешительной и неуверенной в себе и, едва захотев проявить ласку по отношению к другим, начнет страдать от стыда и отчужденности.

Подобные проблемы возникают также из-за гнева ребенка, которого осудили или вовсе проигнорировали.

При виде сердитого ребенка Каролина думает только о себе, и не потому, что она – плохая мать. Дело в неуверенности, которая давным-давно поселилась внутри нее из-за недостаточной поддержки со стороны окружающих. Ребенок нуждается в понимающем взгляде и реакции – они смогут его успокоить и согреть. Здесь важно невербальное общение. Взгляд, полный любви, скажет без всяких слов: «Ты сильно расстроен, но я все равно люблю тебя».

Если ребенок добивается взаимности только при проявлении определенных чувств, у него создастся впечатление, будто он собирает пазл, в котором не хватает нескольких деталей, но картина в целом более-менее ясна. Вследствие этого он не будет понимать самого себя в некоторых ситуациях. Например, когда ему радостно на душе, он чувствует себя любимым, однако при проявлении гнева уверенность в себе тут же испаряется, а вместе с ней рискует исчезнуть и понимание себя.

В отличие от взрослых, дети все принимают близко к сердцу. Любая ситуация будет казаться пугающей ребенку, зависящему от родителей и пока не имеющему чувства собственного достоинства. Предположим, вы смотритесь в одно зеркало, которое, полностью искажая изображение, превращает вас в монстра. Зато в другом ваше лицо настолько идеально, что трудно связать отражение с реальностью. Ребенок не разобьет ни одного из этих зеркал. Он начнет предъявлять претензии к себе, и в итоге у него возникнет ложное чувство иллюзорности происходящего. Ведь в каком-то смысле невозможно узнать о собственном существовании, если вас никогда не видели. Тотальное игнорирование или неверное толкование поступков – огромный дискомфорт для ребенка, и зачастую он чувствует себя стесненным.

В детстве все мы иногда чувствуем себя отверженными, обделенными вниманием или неправильно понятыми. В 2006 году Питер Фонаги[2] написал, что даже самый чуткий родитель примерно в половине случаев совершает ошибки, отвечая на вопросы ребенка. Но даже если вас слышали и принимали один раз из трех, у вас есть шансы познать самого себя.

Близость как гарантия внутренней поддержки

Еще в детстве я неплохо разбиралась в математике, и окружающие это тоже отмечали. И родители, и учителя – все видели во мне смышленого ребенка. Это значит, что и по сей день во мне сохранилось соответствующее чувство и вера в собственный интеллект даже в тех ситуациях, когда обстоятельства говорят об обратном. Такой случай произошел со мной в офисе одной кинокомпании в Орхусе[3]. Я завтракала в обществе журналистов и других интеллектуалов, пристально следящих за происходящим. Сама же я лишь изредка включала телевизор, уделяя несколько минут мировым новостям. В тот день активно обсуждался какой-то фильм. Узнав, что его снял один из присутствующих журналистов, я спросила его, действительно ли он – режиссер этой картины. Внезапно воцарилась тишина и все вокруг явно смутились. Очевидно, об этом фильме знали все, кроме меня. Пришлось пристыженно опустить взгляд. Однако чувство дискомфорта осело лишь на поверхности и вскоре вовсе исчезло. Ведь я считала себя умным человеком, даже несмотря на вопрос, показавшийся глупым остальным.

Именно так работает внутренняя поддержка.

Вы получили ее от одного или нескольких людей, которыми очень дорожите. Например, в трудной ситуации любящие родители наверняка вам не раз говорили: «У тебя все получится». Или в школе вам повезло с учителем, который, подмечая хорошее, мог вовремя дать полезный совет или подбодрить.

Люди, однажды высказавшие мнение касательно наших действий, в некотором роде живут внутри нас и время от времени дают о себе знать, выступая с похвалой или критикой. Обычно у вас есть такие стороны характера, которые вы открыто демонстрируете, заручившись внутренней поддержкой. И в то же время есть никому не известные чувства или потребности. Их никто не признал, и это сбивает вас с толку, вселяя неуверенность в себе.

Нехватка реакции и отсутствие уверенности

Описывая ту историю с журналистом, я очень нервничала, поскольку мне не хватало внутренней поддержки, чтобы представить себя в положительном свете. Дело продвигалось очень медленно, и в голову не раз приходила мысль убрать этот кусок из книги, поэтому постоянно приходилось успокаивать себя.

В нашей семье осуждали отличившихся детей. Возможно, отец боялся, что мы начнем докучать окружающим, поэтому мгновенно спускал меня с небес на землю, стоило мне лишь на секунду возомнить себя особенной. Перед глазами стоял его возмущенный взгляд, которым он меня награждал каждый раз, когда я отваживалась показаться довольной собой.