- Что-то случилось? – та студентка заметила, что парень немного замедлил свой шаг. Так же, она почувствовала то, что он смотрел на меня. К Обену она обращалась очень осторожно, но на меня смотрела, как змея и из-за этого возникало далеко не самое приятное ощущение. Предчувствие чего-то плохого.

- Ничего, - Обен отвернулся от меня и пошел дальше. Свою руку он положил на плечо девушки и притянул к себе, а она засветилась от счастья. Судя по всему, они встречались.

С моей стороны было бы глупо отрицать то, что они смотрелись хорошо. Он высокий и явно в превосходной физической форме, чего не скрывала одежда. Она тоже высокая, но очень симпатичная. Одетая в простую одежду и без всяких дорогих аксессуаров, но короткая юбка с высокой талией и черная майка отлично подчеркивали идеальную фигуру.

Через несколько минут Обен со своей компанией зашел в здание Сорбонны и почему-то я только после этого смогла спокойно выдохнуть. Подняла бутылочку с водой и опять сделала несколько глотков, тут же услышав, как меня окликнули:

- Привет, Нану, - рядом со мной на скамейку села Абель. Ее мама работала в особняке моей семьи и сама девушка на выходных иногда подрабатывала уборкой гостевых комнат. Мы особо не дружили. Лишь иногда разговаривали, а в университете даже ни разу друг с другом не поздоровались. Поэтому я удивилась тому, что она ко мне подсела, но все же взяла коробочку с эклерами и предложила ей: - Спасибо, - Абель взяла один и сразу же откусила кусочек. – Как у тебя дела? Мама мне сказала, что ты ушла из дома.

- Да, мы немного повздорили. У нас разошлись мнения касательно моей дальнейшей жизни, - солгала. Уже не было смысла скрывать свой переезд, но причину, по которой я это сделала, мне рассказывать не хотелось.

На самом деле, мама сама меня прогнала и сделала это со страшным скандалом. Мой отчим в последнее время странно себя вел, но я никак не ожидала того, что однажды, в отсутствие моей мамы, он зажмет меня в одной из пустых комнат. Начнет целовать и пытаться раздеть. Я тогда сильно испугалась, но сумела оттолкнуть его и убежать.

После этого случая я стала избегать отчима. Все думала, нужно ли рассказывать маме о произошедшем, ведь знала, что она этого мужчину безумно любила и правдой не хотела делать ей больно, но, когда он вновь начал пытаться меня трогать, я решила, что маме стоит об этом знать. Вот только, оказалось, что одна из горничных мельком видела то, как отчим меня целовал, но, скорее всего, ушла раньше, чем я сумела его оттолкнуть и обо всем этом она рассказала моей маме.

Был скандал. Отчим меня опередил и сказал маме, что это я к нему цеплялась и это я его поцеловала. Мама ему поверила – меня слушать не стала. Как только она меня тогда не называла, моими вещами кидая мне в лицо. Сказала, чтобы я уходила и больше не появлялась на пороге ее дома, а мне больше этого не хотелось. От всей этой ситуации больно. Я сделала все, чтобы доказать свою правоту. Не получилось.

- И куда же ты переехала? – спросила Абель, этим вопросом разрывая мои мысли.

- В Шампиньи-сюр-Марн.

Абель подавилась эклером и сквозь кашель спросила:

- Ты серьезно?

- Да, - нахмурилась, но кивнула.

- Нану, ты в своем уме? – спросила девушка. – В Шампиньи рождаются, вырастают и живут. Туда не переезжают. Ты, черт возьми, переехала в гетто.

- Да нормально там, - я пожала плечами, хотя на собственном опыте успела понять, что слово «нормально» не совсем хорошо подходило к этому району.

Абель посмотрела на меня так, будто я говорила глупость.

- Пожалуйста, не выходи на улицу ночью, - сказала девушка, откинувшись на спинку скамейки. – Жандармы иногда бывают в Шампиньи утром и днем. Ночью – никогда.

Абель все еще покашливала и я протянула ей свою воду, девушка хотела ее взять, но в этот момент посмотрела куда-то в сторону и прошептала:

- Так это правда…

Я посмотрела в туже сторону, что и Абель и увидела незнакомца. Он с еще двумя парнями прошел мимо нас, но на меня даже не посмотрел.

- Что «правда»? – спросила, понимая, что эти слова Абель касались этого парня.

- То, что Доминик Моно перевелся в Сорбонну. Об этом с самого утра весь универ гудит.

- Доминик Моно? Ты про того парня? - минуя правила приличия, я пальцем указала на незнакомца. Абель кивнула, а я приподняла бровь. Так вот, как его зовут. – Подожди. Ты говоришь, что он сюда только перевелся, но я сегодня видела, что этот парень с многими разговаривал. Он не выглядит, как новичок.

- Потому, что его многие знают, - Абель наклонилась вперед и локтями уперлась в коленки, голову подперев ладонями, сжатыми в кулаки. – Ты же слышала про Обена Турнье?

Я кивнула. Не только слышала, но и только что видела.

- Так вот раньше тут учился только Обен Турнье, а теперь еще и Доминик Моно.

- Почему говоря про этого Доминика, ты упоминаешь Обена?

- Потому, что неизвестно, кто из них хуже, а теперь они оба тут учатся, - Абель встала со скамейки и уже собиралась уходить, но остановилась. Обернувшись ко мне сказала: - Кстати, Доминик тоже живет в Шампиньи и судя по слухам, он сущее чудовище. Например, он пробыл в колонии три года. С пятнадцати до восемнадцати лет. Поэтому постарайся избегать его и не привлекать к себе внимание. Хотя, в принципе, гетто не маленькое. Навряд ли вы там встретитесь.

Умом я понимала, что мне нужно экономить, но после лекций все же встретилась с Дезири и Жаклин в кафе. Место выбирали они и с моим нынешним бюджетом, цены в этом заведении кусались. Но я без угрызения совести отдала эти шестьдесят евро за счет, ведь посидели мы действительно хорошо. Разговаривали на отстраненные темы и, лишь когда Дезири на своей машине подвозила меня к станции RER[2], она спросила, как мне живется на новом месте. Тему причины переезда не затрагивала.

Был уже вечер, когда я приехала в Шампиньи, поэтому я довольно быстрым шагом пошла к дому, в котором снимала квартиру. Единственное, остановилась около пятиэтажки, на первом этаже которой находился небольшой прилавок с продуктами.

- Салам алейкум. Тебе что-то подсказать? - обратилась ко мне женщина с покрытой головой - продавщица в этой лавке. В пригороде Парижа вообще было много арабов, португальцев и афроамериканцев.

- Булочки, пожалуйста, - попросила, протягивая несколько купюр. Хотела эклеров, но их тут не оказалось. Да и когда взяла в руки пакет с покупками, поняла, что булочки черствые, но ничего говорить не стала. Взяла их и пошла дальше.

Лучи солнца все еще освещали Шампиньи, но он все равно казался серым с этими будто бы безжизненными пятиэтажками, обрисованными граффити и улицами пропахшими отчаянием.