— Кьюрох принимает любую форму, какую пожелает, — ответил Неф. — Однако сейчас дело не в этом. Если Кьюрох попадет в лес Темного Охотника, он уже никогда оттуда не вернется, но у нас остается мизерный шанс завладеть сокровищем, за которым мы охотимся целую вечность.

— Там стоят три армии, — возразил вюрдмайстер Тарус. — Каждая из них превосходит по численности наши силы и легко сотрет нас с лица земли.

— Да, попытка завладеть мечом, вполне вероятно, приведет к множеству смертей, однако позвольте кое-что вам напомнить. Если мы упустим шанс, придется держать ответ, а поэтому я рискну. Я стар, и жить мне осталось недолго. Думаю, моя смерть обойдется империи дешевле, чем потеря меча.

Разумеется, все знали, что если Кьюрох окажется в руках у Нефа, его магическая сила возрастет во сто крат, и тогда все изменится.

Вюрдмайстер Тарус воспротивился первым.

— Кто поручил тебе…

— Это сделала сама Хали, — оборвал его молодой Борсини, прежде чем Неф успел ответить. Черт возьми! Проклятый сопляк! — Хали послала мне знамение, — продолжил Борсини. — Вот почему я спросил, как кьюрцы называют меч. Хали поведала, что я должен добыть Кьюр'келестос. Я самый молодой из вас, самый ничтожный и самый быстрый. Вюрдмайстер Дада, богиня сказала, что будет говорить с тобой сегодня утром. Ты должен ждать ее решения у кровати принца. Один.

А сопляк-то гений! Борсини хочет заполучить меч и сейчас откупается от Нефа в присутствии всех вюрдмайстеров. Неф останется наедине с Хали и безумным принцем, а когда выйдет из покоев, будет знать волю богини. По чести говоря, Нефу совсем не хотелось охотиться за мечом, но только так можно получить гарантию, что собратья признают его главенство. Борсини встретился глазами с Нефом. «Если я получу меч, ты станешь мне служить. Понятно?» — говорил взгляд юноши.

— Да будет благословенно имя богини, — откликнулся Неф, и остальные эхом повторили его слова. Они еще до конца не поняли, что сейчас произошло. Ничего, со временем поймут. — Возьми мою лошадь, — обратился он к Борсини, — она быстрее, чем твоя. — Он незаметно вплел в гриву совсем маленькое заклинание. С восходом солнца, а к тому времени всадник достигнет южной границы леса, заклинание начнет посылать магические импульсы, которые призовут Темного Охотника. Борсини не дожить и до полудня.

— Благодарю, я неважный наездник и с чужой лошадью не справлюсь. Предпочитаю ехать на своей, — с деланым безразличием откликнулся Борсини.

Огромные уши молодого человека зашевелились, и он принялся нервно подергивать пальцами не менее внушительный нос. Парень заподозрил ловушку, а теперь решил, что из нее удалось выкрутиться. Ему хотелось, чтобы Неф принял эту уловку за случайное везение.

Неф растерянно замигал, стараясь придать лицу разочарованное выражение, а потом пожал плечами и сказал, что выбор лошади не имеет большого значения. Пусть Борсини поступает так, как считает нужным.

Так оно и было. Неф успел вплести магические заклинания в гривы всех лошадей, находившихся в лагере.

Кайлар никогда не начинал войну первым.

Он без труда добрался до лагеря лэ'нотов, поскольку соблюдать осторожность, как при визите к кьюрцам, не было нужды. Невидимка спокойно прошел мимо часовых, одетых в черные плащи с эмблемами в виде золотого солнца, сияние которого должно знаменовать победу над мраком суеверий и посрамить темные силы магии. Кайлар усмехнулся. Похоже, ночной ангел придется по нраву воинам лэ'нотам.

Лэ'ноты разбили огромный лагерь, в котором разместился пятитысячный легион вместе со знаменитым отрядом уланов-копьеносцев. Лэ'ноты провозгласили себя обществом, где главным является идеология, и без устали повторяли, что не имеют собственных земель. В действительности вот уже восемнадцать лет, как их армия оккупировала восточную часть Сенарии. Кайлар подозревал, что легион прислали для демонстрации силы, чтобы не позволить халидорцам продвинуться дальше на восток. Возможно, они тоже находятся где-нибудь поблизости.

Впрочем, Кайлару все равно. Лэ'ноты ведут себя как захватчики, и, если бы в их заявлениях о борьбе с черной магией содержалась хоть доля правды, они встали бы на защиту Сенарии, когда в ее владения вторглась армия Халидора. Вместо этого Лэ'нот тянул время и ждал удобного случая, чтобы прийти на помощь в удобный для себя момент, когда армия Сенарии будет уничтожена, и захватить лучшие земли, якобы в награду за свои труды. Лэ'ноты коротали время, сжигая на кострах местных ведьм и вербуя в свои ряды беженцев из Сенарии.

Сенария была мирной страной и никогда ни на кого не нападала, и вот на востоке ее границы нарушил Лэ'нот, с севера наступает халидорское войско, а с юга угрожает Кьюра. Что ж, стервятникам пора сцепиться друг с другом.

Из левой руки Кайлара вырос дымящийся черный клинок, который он заставил вспыхнуть синим пламенем, оставаясь при этом невидимым для врага. Два часовых, весело болтавших между собой, вместо того чтобы нести дозор, застыли от ужаса при виде этого зрелища. На одном из солдат больших грехов не было. По глазам второго стражника Кайлар прочел, что негодяй обвинил в колдовстве мельника, так как возжелал его жену.

— Убийца! — воскликнул Кайлар и взмахнул мечом, на который ка'кари нанес черное покрытие.

Клинок не рубил, а пожирал плоть. Он легко прошел сквозь защитную пластинку для носа, через сам нос и подбородок, рассек плащ и стеганую кожаную куртку под доспехами, а потом добрался до живота. Солдат с изумлением посмотрел под ноги и поднес руку к разрубленному пополам лицу, из которого хлестала кровь, затем дико закричал, и его внутренности вывались на землю.

Второй часовой с громким воплем понесся прочь, словно выпущенный из арбалета болт.

Кайлар, будто призрак, несся по лагерю. Как в тумане мелькало тело с выступающими мускулами, покрытое переливчатым черным металлом. Суровое, нахмуренное лицо мстителя, с четко обрисованными дугами бровей, высокими заостренными скулами, изящным ртом и блестящими черными глазами без зрачков, из которых вылетали стрелы синего пламени. Он пронесся мимо группы худосочных сенарийских рекрутов, взирающих на жуткое зрелище расширенными от ужаса глазами, позабыв об оружии, которое держали в руках. В их глазах не отражались совершенные преступления. Эти несчастные пошли в солдаты, чтобы не умереть с голода.

А вот еще одна группа воинов. Они сожгли сотни людей и виновны в еще более тяжких преступлениях.

— Получай, насильник!

С громким криком Кайлар снова взмахнул мечом ка'кари и полоснул наемника по половым органам. Его ждет страшная смерть. Еще трое солдат упали на землю замертво, даже не попытавшись отразить удар Кайлара. В безумном танце он пронесся мимо воткнутого в землю копья, отсек на ходу наконечник, а затем устремился в центр лагеря, где находятся палатки командиров.

Трубач заиграл тревогу. Наконец-то сообразили! Кайлар бежал вдоль выстроившихся рядами палаток, временами вновь превращаясь в невидимку, но всякий раз представал перед противником, прежде чем убить. Чтобы усилить неразбериху, он освободил нескольких лошадей, разрубив поводья, которыми они были привязаны к походным коновязям. Тем не менее большинство лошадей остались на месте, так как Кайлар хотел, чтобы армия имела возможность быстро оказать сопротивление.