Если она когда-нибудь встретит свою любовь, это должна быть Любовь с большой буквы. Любовь на всю жизнь.

Конечно, она понимала, что у нее слишком большие запросы. С такими запросами сложно найти человека, с которым бы ей захотелось быть вместе. Причем эти завышенные критерии установила она сама — как будто специально для оправдания того, чтобы избегать мужчин. Подход был такой: лучше я буду одна, чем вместе с кем попало.. Вместо того чтобы реально взглянуть на вещи и признать наконец, что мечты — это одно, а жизнь — совершенно другое, она преднамеренно отказывала себе в радости и удовольствии, которые могли бы быть в ее жизни, если бы она отказалась от своих идиотских принципов.

А все почему? Потому что она до сих пор наказывала себя за ту наивную дурость, которую проявила однажды. И ей до сих пор было стыдно за себя, хотя умом она понимала, что давно уже стрит об этом забыть.

Да, она повела себя глупо, по-детски. Но ведь она и была ребенком. Ей тогда было всего пятнадцать. Наверное, все девочки в этом возрасте влюбляются точно так же — безумно и безнадежно. Да, Дункан разгадал ее чувства к нему. И посмеялся над ней. Ну и что? Это еще не причина избегать всех мужчин. И тем более — по прошествии стольких лет. В конце концов, если ты полюбишь человека и откроешь ему свое сердце, это вовсе не означает, что он обязательно унизит тебя и обидит.

Но давняя детская обида превратилась со временем в стойкий, непреодолимый комплекс, который очень мешал Дороти. Она не любила об этом думать. Потому что все эти размышления неизменно приводили к весьма неутешительным выводам. Каждому человеку нравится считать себя сильным и независимым. А когда ты понимаешь, что очень зависишь от какого-то идиотского комплекса, который сама же в себе развила, что по прошествии стольких лет по-прежнему избегаешь близких и доверительных отношений лишь потому, что боишься, как бы тебя не обидели еще раз, что ты не в силах преодолеть этот барьер… Кому же такое будет приятно?!

Быть может, Тресси права. Быть может, если Дороти влюбится по-настоящему… тогда все будет по-другому. Тогда она преодолеет свой страх. Но для того, чтобы полюбить человека по-настоящему, нужно сначала убедиться в том, что он достоин доверия. А для этого надо ему довериться. А чтобы довериться, надо забыть про страх.

Получался замкнутый круг.

Дороти тяжело вздохнула. Она уже подъехала к дому и припарковала машину у подъезда. Надо бы как-нибудь поговорить с Тресси. Впрочем, Дороти знала и так, что ей скажет подруга. Она скажет, что нельзя влюбиться по желанию. Что любовь — это как ураган, который налетает внезапно и сметает все на своем пути.

Дороти еще раз вздохнула и вышла из машины под дождь. Ее дом располагался в небольшом коттеджном городке в полутора милях от города. Она купила его три года назад, когда родители переехали поближе к брату. Домик был маленький, но уютный. И больше всего Дороти нравилось, что при домике был участок с симпатичным садом. А из окон второго этажа открывался изумительный вид на рощу.

Большинство ее соседей были уже пенсионерами. Правда, за последние несколько месяцев здесь, в коттеджах, поселились две молодые супружеские пары, с которыми у Дороти сразу же установились вполне приятельские отношения.

Дороти уже открывала входную дверь, когда на крыльцо соседнего дома вышла Агата Монтегю — та самая пожилая дама, которая в последнее время при всяком удобном случае заводила с Дороти разговор о том, что женщине непременно нужно выходить замуж.

— Господи! На кого вы похожи, Дороти?! Что случилось?

Дороти в двух словах рассказала ей о досадном происшествии с тележкой. Агата сочувственно покачала головой и пригласила Дороти зайти выпить горячего чаю. Но та отказалась, потому что уже опаздывала в офис, а ей еще надо было переодеться и привести себя в порядок.

Она прошла прямо в кухню и первым делом разобрала покупки — отложила все, что купила для Тресси в отдельный пакет, который собиралась завести подруге по дороге в офис или на обратном пути. Потом поднялась в спальню. И пришла в ужас, глянув на себя в большое зеркало.

Чего-то подобного она и ожидала, но не до такой же степени!

Волосы уже высохли, но прическа была безнадежно испорчена, так что придется еще мыть голову и укладывать волосы феном. Юбка была вся заляпана грязью. Ее надо будет стирать. А блузка… она тоже уже почти высохла, но Дороти вдруг с ужасом поняла, что в тех местах, где мокрая блузка прилипала к телу, шелк стал совсем прозрачным. Под блузкой у нее был тонкий шелковый бюстгальтер, полупрозрачный сам по себе. Дороти даже покраснела при одной мысли о том, что Дункан мог все видеть… Она сглотнула комок в горле и твердо сказала себе: не будь идиоткой, делать Дункану больше нечего, как только разглядывать твою грудь. Можно подумать, ему это очень интересно!

Дороти быстро приняла душ и высушила волосы феном. Времени было в обрез. Но уже через час она подъехала к своему офису, который они с Тресси снимали в здании поблизости от центрального парка.

— Прошу прощение за опоздание, — извинилась она перед Эми.

— Да ничего, — с улыбкой отозвалась секретарша. — Звонила Тресси. Сказала, что мужу лучше и она уже завтра выйдет на работу, так что ты сможешь взять выходной. А у тебя сегодня одна встреча с клиентом. Обед с «Морган Электронике». То есть с Дональдом Форбсом из «Морган Электронике».

Настроение у Дороти — и без того более чем мерзопакостное — испортилось окончательно. Форбс — клиент, о каком можно только мечтать. Но как человек… Еще в их первую встречу он ясно дал Дороти понять, что не прочь установить с ней более тесные отношения, как говорится, выходящие за рамки деловых интересов. И повел себя очень развязно. Она знала: он женат. Но даже будь он холостым, это бы ничего не меняло. Дороти терпеть не могла таких мужиков — наглых, самодовольных и явно сексуально озабоченных. Да, он очень хорош собой и даже наделен некоторым вкрадчивым обаянием. Но Дороти прекрасно понимала: все это — только маска, за которой скрывались непомерное самомнение и непробиваемый эгоизм.

Она была знакома с его женой и искренне жалела эту тихую милую женщину, которая обожала мужа просто до умопомрачения и ужасно боялась его потерять. А именно к этому все и шло, не без язвительного цинизма размышляла про себя Дороти. Она никак не могла понять, как можно любить этакое «сокровище». Вот уж правильно говорят, что любовь зла.

Дональд Форбс — состоятельный человек и преуспевающий бизнесмен — был из той породы жестоких «хищников», для которых не существует самих поуятий дружба, любовь, верность, ответственность за близких. Он женился, когда был простым клерком. А теперь его супруга — скромная, тихая женщина безо всяких претензий — стала недостаточно для него хороша. Пока он искал лишь «невинные» развлечения на стороне. Но рано или поздно Форбс найдет себе другую жену — какую-нибудь безмозглую роскошную красотку, которая будет служить достойным приложением к его деньгам.

Дороти с отвращением скривилась. Она сразу и определенно дала понять этому ловеласу, что как мужчина он ее не интересует и что между ними не может быть ничего, кроме чисто деловых отношений. Но тот как будто не понял намека и продолжал свои настойчивые домогательства, так что Дороти уже не могла его больше видеть и в конце концов договорилась с Тресси, что все переговоры с ним подруга возьмет на себя, В их маленьком городке трудно избежать встреч, и Дороти волей-неволей приходилось иной раз сталкиваться с Дональдом Форбсом. Иногда — в офисе, иногда — просто на улицах. Но до него, кажется, постепенно дошло, что к Дороти «клеиться» бесполезно. Во всяком случае, он успокоился и не донимал ее своим вниманием. Но ведь может начать снова, дай только повод. Вот почему Дороти вовсе не улыбалось идти с ним на обед. Эми заметила недовольное выражение ее лица и быстро проговорила: