к счастью скорей.

Писать.

Мне нравится запах синих чернил.

Мне нравится криво, но всё же пытаясь,

Буквы узорчатые выводить.

Я Своего почерка не постесняюсь.

Остатки здоровья.

Я расчесал Свою голову в кровь.

Это от нервов или Я болен?

Только когда погружаюсь Я в сон,

Не наношу Я вреда Себе. Волен.

Я заусенцы Себе оторвал.

Пальцы Мои – то ещё зрелище.

Если Ты будешь смотреть на Меня,

Знай, это выдержат только лишь смелые.

Я прокурил Свои лёгкие к чёрту,

Но флюрография Мне говорит,

Что всё отлично. Нет, невозможно!

У Меня кашель, быть может, бронхит.

Я мало сплю. Постоянно. Не знаю,

Как до сих пор Я остался в живых.

Мой организм Меня умоляет,

Чтобы хоть раз Я лёг спать до десьти.

Я искривил Себе весь позвоночник,

Мне ещё в детстве сказали: «Лечись.»

Мой сколиоз изменяться не хочет,

Так что скажу Своей спинке: «Держись.»

Надо Своим здоровьем заняться:

Я не хочу умирать в двадцать семь.

Хочу даже в тридцать лет бегать, смеяться,

Но не получится сделать так Мне.

Проповедник.

Я проповедником стал.

Читаю нотации вам.

Раньше писал про любовь;

Теперь Мой синий блокнот –

Это сборник лекций.

Я поменял вектор.

Я изменился, наверно.

Пускаю идеи по венам.

Вывод стынет на блюде.

Становитесь лучше, люди.

Плюсы минусов.

Я познаю Твою грешную душу,

И всё чаще кажется Мне,

Что идеалов не существует,

Ведь без грехов Ты не человек.

Раздражительность.

Как же кружится голова,

Как же бесят эти лица,

И Мне хочется иногда

К чёртовой матери убиться.

Я энергичен, сегодня Я спал

Где-то около получаса.

Потом на работу еду пахать

После учёбы. Это нормально.

Я привык к такому давно.

Я привык ненавидеть людей.

Как же порою бывает смешно,

Когда Я срываюсь на твёрдости стен

Или на остроту Своей бритвы,

Но никогда не сорвусь Я на тех,

Кто Меня любит, и кто Мной любимый.

Переутомление.

Сижу Я на паре, но Мне наплевать,

Всё, о чём думать сейчас Я могу:

Как бы приехать домой и поспать,

Как бы поесть и как Я люблю.

Сегодня иссякнуть успею Я в вечер.

Что же останется от Меня? –

Только пародия мокрого места.

Как тяжело, что Я родился.

Насилие.

Я не просил, чтоб рожали Меня.

Мир этот дан Мне был через силу.

Ну и с чего вы взяли тогда,

Что Я что-то должен этому миру?

Работа.

Я раздавал анкеты, листовки,

Даже расклеивал под дверьми.

Много искал интернет-подработки,

Сейчас Я работаю в KFC.

Я полюбил, вполне ожидаемо,

Эту работу и коллектив,

Но каждый раз наполняюсь Я радостью,

Когда представляю оттуда уйти.

И так будет с любой работой,

Я очень ветреный, как ни крути.

Нигде не смогу Я призванье найти,

Так говорит Мой страдальческий опыт.

Россия.

Крыши домов под небесным туманом

С грохотом будут обрушены вниз.

Дети не будут смеяться над мамой,

Если их будут сильно лупить.

Толпы побиты дубинками власти,

Их это делает агрессивными.

В тюрьме Тебя спросит, кто Ты по масти,

Кучка быдланов с мрачными жизнями.

Цены повысятся, но не зарплаты.

С трудом здесь Ты будешь существовать,

Едва сводя концы с концами.

Отнимут свободы, отнимут права.

Тебя убедят, что Ты виноватый

За то, в чём Ты не виновен совсем.

Ты станешь циничным.

Ты станешь солдатом.

Даже без армии. Даже в Москве.

И так прогниют Твои жизнь и душонка,

Твои желания жить красиво.

Будут всегда обделять, как ребёнка.

Добро пожаловать в Россию.

Голод.

Одно беспощадное чувство,

Оно вызывает боль.

В Моём желудке пусто,

Поэтому он орёт.

И Я закричать готовый,

Лишь бы поесть немного.

Лишь бы унять Мне голод.

Мне это точно позволят.

Я ненавижу это,

Ведь это сложно терпеть.

Его нет только во сне.

Еда Моя разогрета.

Сказочка.

Ого!

Вот это уютный просторный дом!

Я такие в американских фильмах видел.

И окна большие, за ними солнце. Светло.

И музыка в зале. И люди счастливы.

И хочется громко и радостно думать,

Думать так громко, что даже кричать.

Я маленький мальчик, и Я добродушен.

И мама Моя очень любит Меня.

И в школу Я езжу на автомобиле,

И шкафчики в школе, как в США.

Меня хулиганы

В толчок окунали.

Простил их.

Но их извинения ложны весьма.

На завтрак Мне тосты с утра приготовит

Моя любящая семья.

Так в сказке бывает, и сказочка тронет,

Сказочка тронет за душу Меня.

Я вспомню, как в детстве Я всё это видел,

Там парни хорошие были в кино.

Я тоже хороший, но вырос в России:

Здесь по-другому, но тоже не дно.

Русские в фильмах часто воюют,

Кровь у них льётся, дырки в телах.

Я сказочку вовсе хочу не такую.

Но жизнь другая. Жизнь – это крах.

Сказка любая бывает: и злая,

И очень жестокая, но не всегда.

Сказочка может быть очень плохая,

Но жизнь не сказка, жизнь это Я.

Встреча. (Совместная работа с автором, Анастасией Котерюшиной)

«Я, к слову, многого не понимаю:

Кто ты, кто Я, кто весь этот народ.

И хоть похоже всё на сумасшедший сброд –

Погодка ничего такая.

А я стою и наблюдаю:

Там паренёк один стоит,

На всех недоумев глядит

И, как и я, ничто не понимает.»

Она узнала ли Меня?

Ведь Я не узнаю, похоже.

Все лица в этот день Мне новы.

В глубинах солнечного дня

Я обратил вниманье тоже

На эту девочку-поэта,

Что наблюдает всё Меня.

«Ну в общем глупости всё это.

Читаем Пригова заметки

И пишем глупости, шутя.

Всё по кусочкам и частям.

Днём, между прочим, съев котлету,

Подумала: «Да как же это?»-

Зеленский вдруг пришёл к властям.

Весна, похожая на лето,

С тобой сподвигла нас к стихам.»

А Я на выходных как раз

Два дня один лишь пил пивас

И тоже думал: «Блин, ого!

Зеленский крут! Зеленский жжёт!»

Конечно, вести клёвые,

Весенние, задорные.

Весенний также клип Арсена,

Хотя, он грустный, что Я это

Вдруг попутал зиму с летом…

Что-то Я стихи пишу,

Но Я скоро спать