– Ей всего семь, – сказал Чарли. – Обнаружить, что ты и есть Смерть, – от такого ребенку трудно. Мне было тридцать три, когда я решил, что Люминатус – это я, и у меня до сих пор травма.

– Расскажи ему про зубную фею, – подсказала Кэсси, жена Джейн. Она стояла у стойки для завтраков босиком, в штанах для йоги и хлопчатом оливково-зеленом свитере на несколько размеров больше, рыжие волосы распущены по плечам привольными локонами; спокойный уютный клубочек, а не женщина, – словно ромашковая запивка для Джейн, если та – рюмка водки с сарказмом.

– Тш-ш-ш, – шикнула Джейн. Софи не знала, что Джейн разговаривает с ее отцом, – вообще-то она считала, что папуля у нее умер. Так этого хотелось Чарли. – Она скверно играет с другими, – сказала Джейн. – То есть, поскольку у нее эта самая мура, волшебная, у нее еще и нереалистичные ожидания от других волшебных… э-э… личностей. Как-то на днях у нее тут зуб выпал…

– Ой-й, – произнес Чарли.

– Ой-й, – произнес Боб, и весь остальной Беличий Народец, собравшийся вокруг телефонного динамика, как вокруг костра сказочника, разразился всевозможными ой-образными звуками.

– Ну, в общем, зубная фея той ночью забыла положить деньги под подушку Софи…

При словах “зубная фея” Софи высунула голову.

– Я эту сучку в блин раскатаю и отберу у нее весь мешок четвертачков! Я не потерплю, чтоб мне по мозгам елозили!

Джейн указала перстом, покуда Софи не отступила к себе в комнату и не закрыла за собой дверь.

– Видишь?

– Откуда она этого нахваталась? Маленькие дети так не разговаривают.

– Софи разговаривает. Просто начала – и всё.

– Она так не выражалась, пока я был жив. Кто-то должен был ее научить.

– Ох, значит, тебе нормально, что она ни с того ни с сего становится воплощением Смерти, даже не посмотрев ни одной серии “Улицы Сезам” по этой теме, а немножко легкого сквернословия – и уже я во всем виновата.

– Я этого не говорю, я…

– Это Джейн виновата, – произнесла Кэсси с другого края комнаты.

– Предательская кобла.

– Видишь? – сказала Кэсси. – Она неотесанная.

– Я отесанная, как еб твою мать, Кэсси. У кого сейчас наличка вообще водится? Я собиралась расплатиться с ребенком за зуб на следующий день. У Софи нереалистичные ожидания.

– Так а чего ты от меня хочешь? – спросил Чарли. – Я не то чтобы в состоянии ее воспитывать.

– В том-то все и дело: ее никто не может воспитать.

– Из страха киски? – спросил Чарли. Когда Софи еще только училась разговаривать и Чарли десятками покупал ей домашних питомцев – от хомячков до золотых рыбок и шипучих тараканов, чтоб только обнаружить несколько дней спустя, что они скончались, – он довольно случайно выяснил, что если Софи показывает на живое существо пальчиком и произносит слово “кис-ка”, отмеченное существо немедленно становится неживым. Когда такое случилось впервые – с котенком в сквере на площади Вашингтона, – это потрясло, но вторично, всего через несколько минут, когда Софи показала на какого-то старика и изрекла ужасное слово на букву “к”, а старик при этом рухнул замертво не сходя с места, – ну, это превратилось в бедствие.

– Штука вот в чем: я не уверена, что она по-прежнему применяет слово на букву “к”, – сказала Джейн. – Я не уверена, что она не утратила своих этих, знаешь… сил.

– С чего бы?

Джейн посмотрела через всю комнату на Кэсси в поисках поддержки. Миниатюрная рыжая кивнула.

– Скажи ему.

– Адские псы пропали, Чарли. Вчера утром мы проснулись, а их больше нет. Дверь осталась заперта, ничего не тронуто, а они просто исчезли.

– Значит, Софи больше никто не охраняет?

– Не никто. Мы с Кэсси ее оберегаем. Я могу быть вполне себе коблой, а Кэсси знает приемы каратэ для самых неторопливых.

– Это тай-цзи, – сказала Кэсси.

– Это не боевая фигня, – сказал Чарли.

– Я ей говорила, – сказала Кэсси.

– Ну, парни, гав этих вам нужно найти! И необходимо выяснить, остались ли у Софи ее навыки. Может, теперь она сама защищаться умеет. С Морриган-то она довольно быстро разобралась. – Чарли загнал тогда женщин-воронов в громадный подземный грот, разверзшийся под Сан-Франциско, и навязал им бой, а затем с Элвином и Мохаммедом явилась малютка Софи и более-менее испарила их на месте одним мановением руки. Не успев, однако, при этом спасти Чарли от яда Морриган.

– Ну не могу же я заставить ее просто кискнуть кого-то, – ответила Джейн. – Возможно, это единственный продукт твоего воспитания, который она усвоила.

– Это неправда, – возразила Кэсси. – Она кладет салфетку на коленки за едой и всегда говорит “пожалуйста” и “спасибо”.

– Ну, в общем, попробуйте, – сказал Чарли. – Поставьте эксперимент.

– На миссис Лин? Миссис Корьевой? На почтальоне?

– Нет, конечно, – не на человеке. Может, на подопытном зверьке каком-нибудь?

– Могу ли я тебе напомнить, что большинство твоих нынешних друзей – подопытные зверьки?

– Эй! – обиженно произнес Боб.

– Да не на таких, – сказал Чарли. – Я имел в виду животное, у которого нет души.

– Как я могу быть в этом уверена? В смысле, на тебя поглядеть…

– Наверное, никак, – ответил Чарли.

– Добро пожаловать в буддизм, – включилась Одри, которая отошла в угол комнаты, чтобы у Беличьего Народца осталось больше места вокруг телефона.

– От этого не легче, – крикнула ей Джейн.

– Просто найдите адских псов, и всё, – сказал Чарли. – Что бы с Софи ни происходило, они ее защитят.

– А как я это сделаю? Развешу повсюду объявления: “Потерялись: два четырехсотфунтовых – неуничтожимых пса. Отзываются на клички Элвин и Мохаммед”, – так что ли? А?

– Может, и выйдет.

– А ты сам их как нашел?

– Нашел? Да я отогнать их не мог. Я собачьи галеты швырял перед городским экспрессом номер 90, чтоб только от них избавиться. Но вот ей они нужны.

– Ей папа нужен, Чарли. Можно я ей скажу, что ты жив? Я понимаю, ты не хочешь, чтобы она тебя видела, но мы можем ей сказать, что ты уехал из города. Можешь разговаривать с ней по телефону. Голос у те-бя примерно такой же – чуть-чуть шершавей и визгливее, но похож.

– Нет, Джейн. Вам придется и дальше стараться, как раньше. У вас, ребята, отлично все с Софи получается.

– Спасибо, – ответила Кэсси. – Ты мне всегда нравился, Чарли. Спасибо, что доверил быть одной из мамочек для Софи.

– Пожалуйста. Я что-нибудь придумаю – мне просто нужно поговорить с кем-то, кто знает больше моего. Завтра вам позвоню.